Непокорный ангел - Джейн Фэйзер

Дэниел вздохнул, когда дверь за ней закрылась, и устало потер вески. Сколько это может продолжаться? Он не мог бесконечно длить наказание, но не мог и простить ее. Его гнев и боль ничуть не ослабли. Возможно, когда они покинут этот город, который теперь стал похож на тюрьму, он почувствует себя по-другому. Тщетность его усилий и униженное положение при испанском дворе раздражали Дэниела и только усиливали разочарование в женщине, которую он считал честной и искренней, несмотря на опрометчивость ее порывов.

Однако два дня спустя королевский канцлер уведомил его, что его величество готов принять неофициального посла короля Карла II на следующий день. Размышляя, что же могло повлиять на столь неожиданное решение, Дэниел вернулся домой в более веселом расположении духа. Сеньора встретила его известием, что сегодня донья Драммонд не покидала постели. Нахмурившись, он поспешил наверх. В спальне шторы на окнах были плотно задернуты, и только узкие полоски света пробивались сквозь щель между ними. Генриетта лежала за спущенным пологом под одеялом в душной темноте.

— Что у тебя болит, Генриетта? — Дэниел откинул полог и взглянул на маленькую свернувшуюся под одеялом фигурку. — Здесь жарко и душно, как в аду!

— У меня болит голова, — пробормотала она. — Отсвета мне хуже.

Дэниел еще больше нахмурился.

— Могу я помочь тебе?

В ответ она только засопела, и Дэниел положил руку ей на лоб. Он был горячим и влажным, и неудивительно при такой жаре в комнате.

— Мне кажется, лихорадки у тебя нет.

— Это всего лишь женские дела, — пролепетала она слабым голосом, еще плотнее заворачиваясь в одеяло.

— Тогда это скоро пройдет, — сухо сказал он и выпрямился. Месячные редко вызывали у нее серьезное недомогание. — Я оставлю тебя, отдыхай.

Когда полог опустился и она снова осталась в темноте, из-под ее закрытых век потекли слезы. Дверь спальни тихо закрылась. Он даже не вспомнил, что в этот месяц она могла забеременеть. Ему безразлично, что этого не произошло и какое это имеет значение для нее. Он знал, что она надеялась забеременеть, но, вероятно, забыл. Конечно, Дэниел не догадывался, как это важно для нее именно сейчас, как она надеялась залечить кровоточащую рану в душе. И теперь, когда ее надежда не оправдалась, Генриетта чувствовала страшную пустоту, которая усугублялась полной беспомощностью. Она ничего не могла сделать. Муж презирал ее, она была не нужна ему и не могла рассчитывать на его любовь, которую сама погубила. Она росла, не зная родительской любви, и бежала из дома при первой возможности в поисках тепла и ласки. Ее избранником стал Уилл, но затем она сама стала избранницей Дэниела. После всего, что было, Генриетта не хотела снова оказаться нелюбимой и нежеланной.

Она приняла решение, рожденное невыносимым страданием, но по крайней мере это было действие, пришедшее на смену беспомощности. У Генриетты возник план. Бетси Трогтон покидает Мадрид и уезжает во Францию. Она не будет возражать, если Генриетта поедет с ней, сказав, что хочет вернуться в Гаагу раньше Дэниела, так как получила плохие новости из дома. В этом нет ничего необычного. Генриетта заплатит за место на корабле и гостеприимство Бетси в дороге, но путешествовать одна она не может. Трогтоны поймут ее. Главная трудность — успеть подготовиться. Она должна очень осторожно объявить об этом в подходящий момент, чтобы оставить как можно меньше времени на сплетни, которые неизбежно распространятся в связи с ее внезапным отъездом. Дэниел наверняка запретит ей уезжать, хотя мало нуждается в ней. Он слишком благородный человек, чтобы бросить даже бесчестную жену. Поэтому она должна уехать тайком.

Час спустя Генриетта отправилась к Бетси, якобы чтобы пожелать ей удачи, доброго здоровья и благополучного путешествия. В доме торговца стоял гам, и Бетси сбилась с ног, занимаясь упаковкой вещей и успокаивая детей.

— О, Генриетта, хорошо, что ты пришла, — сказала она вытирая лоб носовым платком. — Невыносимо жарко, не правда ли? Нет, Джон, нельзя это трогать! — Она ловко отняла стеклянный кувшин у сына, который тотчас начал орать. — О, просто не знаю, что делать, Генриетта. У няни разболелись зубы, у малыша — живот, а Джон не слушается! Не представляю, как мы успеем собраться к утру.

— Вы уезжаете так скоро? — Генриетта вытерла нос непоседливому мальчику. — Я и не знала.

— Мой муж беспокоится, как бы не опоздать к отходу корабля из Сан-Себастьяна. Я, разумеется, тоже не прочь поскорее убраться из этой жары. Она очень утомляет меня в моем положении. — Бетси похлопала себя по круглому животу, и Генриетта вздрогнула от зависти. — О, нет, Мария, эти тарелки надо завернуть в тряпку. Их нельзя везти в чемодане.

— Дай мне малыша, — сказала Генриетта, беря плачущего ребенка из рук подруги. — Иди ко мне, Джон. Давай выйдем в сад и посмотрим, что там. Я пригляжу за детьми, чтобы ты могла заняться с багажом.

— О, ты очень добра, Генриетта. — Бетси со вздохом облегчения передала ей детей, и Генриетта вышла с ними в сад, где полуденная жара окутала их, словно теплым одеялом. Малыш сразу перестал плакать, а Джон залез в клумбу, так что Гэрри решила, что теперь они успокоились и никому не будут мешать. Медленно шагая по дорожке, Генриетта обдумывала свой план. Голова ее была удивительно ясной. Она придет сюда завтра утром, когда Трогтоны уже будут готовы к отъезду, и попросит место в карете, сказав, что ее муж получил плохие вести из Гааги, а так как он не может сразу покинуть Испанию, то послал ее вперед. Никто не будет ее расспрашивать. Мало ли что может случиться в это тревожное время. Бетси будет рада ее компании и помощи во время путешествия, а когда они достигнут Франции, она оставит Трогтонов и продолжит путь одна. Дэниел был достаточно щедр, насколько позволяли его возможности, и у нее скопилась порядочная сумма денег, которые она получала на карманные расходы. Если этого окажется недостаточно, она продаст свой жемчуг. Это подарок, и она может распоряжаться им по своему усмотрению.

Конечно, если бы Дэниел спал в супружеской постели, она не смогла бы потихоньку исчезнуть. Впрочем, если бы он делил с ней постель, ей вообще не надо было бы убегать. Эта печальная истина укрепила решимость молодой женщины.

Генриетта простилась с Бетси и отправилась домой, в свою одинокую спальню, чтобы отобрать то, что собиралась взять с собой. Чем меньше багаж, тем лучше… Баул будет слишком обременителен, ведь ей придется таскать его самой. Генриетта выбрала легкую плетеную корзину с прочными ручками и аккуратно сложила в нее чистое белье, свои щетки и гребни, башмаки, плащ на случай прохладной погоды и два самых простых платья. Изысканному придворному гардеробу, которым Дэниел снабдил ее, не было места в ожидающей Генриетту жизни.