Инструктор спецназа ГРУ - Андрей Воронин

— Не воображает, — сказал Илларион. — Застрелился твой папашка. Прямо там, на дороге.

— Надо же. Водки бы по этому случаю выпить, да, видно, не придется. Но за новость спасибо. Ты, капитан, здорово мне помог. Можно сказать, послужил орудием мщения. Сдавай меня скорее куда следует, у меня уже руки чешутся — я знаешь, сколько фамилий помню?

— Ну, теперь у многих руки зачешутся, да и языки тоже, — сказал Илларион. У Сорокина работы будет невпроворот, только успевай записывать. Сдавать друг друга пачками начнут, лишь бы пару лет скостили.

— Ты за кого меня держишь, капитан? — вскинулся Северцев.

— А что мне с тобой — целоваться? — спросил Забродов. — Или прикажешь провести с тобой сеанс психоанализа? Я, друг Василий, не психиатр, а всего-навсего военный пенсионер.

— Ты такое же дерьмо, как и все остальные, капитан, — скривился Василий Северцев. — Мне казалось, что с тобой можно разговаривать. Ты ведь говорил, что я тебе нравлюсь…

— Разонравился, — сказал Илларион, снимая трубку телефона и набирая номер Мещерякова.

Мещеряков не отвечал: он пребывал в депрессии по случаю очередной гибели Забродова. Телефон Сорокина был наглухо занят, и Илларион с легким раздражением бросил трубку. Звонить по 02 он не стал: неизвестно было, кто приедет по вызову, а расстрелы Иллариону уже надоели.

— Пошли, друг Василий, — сказал он, спрыгивая со стола и заталкивая «браунинг» в карман. — Только я тебя прошу, как бывшего философа: не вздумай куролесить и воображать себя черепашкой-ниндзя. Мне совершенно не хочется переть тебя в милицию на горбу — устал я, друг Василий, просто до изумления.

— Зря вы так, — сказал Северцев. — Я ведь не кокетничаю. Я действительно доволен тем, как завершилось дело, и ничего мне больше не надо. У меня была цель в жизни, я ее достиг и, между прочим, тоже устал. Столько времени среди всей этой сволочи…

— Дурак ты, Василий, — сказал Илларион, отпирая дверь. — Уж лучше бы ты и в самом деле женился и строгал бы себе гениев… да хотя бы нормальных людей, не таких, как твой родитель.

— Только не надо читать нотаций, — сказал Северцев, выходя на площадку. — Я сам все знаю.

— И правда, — согласился Илларион, — что это я, в самом деле, как замполит…

В молчании они спустились по лестнице и пересекли двор, направляясь туда, где Илларион в последний раз видел свою машину.

— Куда это мы? — спросил Северцев.

— Искать мою телегу, — ответил Илларион. — Она должна быть где-то неподалеку.

— Слушайте, капитан…

— В чем дело?

— Может, все-таки дадите прокатиться?

— Ну, ты даешь… Впрочем, почему бы и нет?

Они вышли на параллельную улицу и двинулись по ней, заглядывая во дворы. Через полтора квартала Илларион увидел припаркованный на небольшой стоянке во дворе «лендровер». Они подошли к машине, и Илларион в нерешительности остановился, положив руку на крыло.

— В чем проблема? — спросил Василий.

— Ключей-то и нету, — сказал ему Илларион. Несмотря на роль, которую Северцев-младший сыграл в его жизни, он продолжал вызывать у Забродова странную симпатию. — Что же нам теперь, из квартиры в квартиру шастать?

— Придется оказать помощь следствию, — сказал Северцев и выудил из кармана женскую шпильку и тонкую полоску металла. — Ничего-то вы не умеете…

Илларион с интересом наблюдал за тем, как он колдует над замком, совершая какие-то сложные манипуляции всем телом.

— Эйн, цвей, дрей — вуаля! — сказал Василий — и замок, щелкнув, открылся.

— Колдун, — сказал Илларион. — Так я действительно не умею. Ну что же, садись.

И он сделал приглашающий жест в сторону водительского места. Северцев невесело улыбнулся и занес ногу на подножку, но тут позади завизжали тормоза и хлопнула дверца подъехавшего автомобиля. Илларион обернулся и мгновенно узнал майора Жангалиева, хотя тот и был в штатском, а вместо желтого «уазика» за его спиной стоял синий «форд».

— Привет, сука, — сказал Жангалиев и передернул затвор автомата.

— Ложись! — крикнул Илларион Северцеву, ныряя в сторону и выдергивая из кармана «браунинг».

Жангалиев выстрелил — и Забродов выстрелил в ответ. Хлопок «браунинга» показался совсем тихим после грохота автоматной очереди, но майор выронил автомат и спиной упал на свою машину. Во лбу его чернела круглая дыра.

— Выследил все-таки, — сказал Илларион, вставая и отряхивая колени. Только надо было без мелодрамы, майор. Как ты, друг Василий?

Друг Василий лежал у пробитой тремя пулями задней дверцы «лендровера» и смотрел мимо Иллариона слепыми круглыми линзами очков. Забродов присел над ним и о чем-то крепко задумался, почти не слыша, как хлопнула дверь подъезда и наконец-то забилась в истерике Валентина Климова, колотя кулаками в грудь неуклюже обнимающего ее за плечи Павла Родина. Он выпрямился только тогда, когда из резко затормозившей рядом милицейской «волги» посыпались вооруженные люди в штатском и бежавший впереди всех полковник Сорокин вдруг застыл столбом, разинув рот.

— Ворона залетит, — сказал ему Илларион, и полковник резко захлопнул рот и полез обниматься.

— А мы тебя похоронили! — радостно орал он, хлопая Иллариона по спине. Хлопки получались увесистыми, поскольку в руке у полковника был все еще зажат пистолет. Илларион осторожно высвободился.

— Слушай, полковник, давай мы с тобой потом поцелуемся. Надо поскорее добраться до Мещерякова — пусть передаст дискету, кому следует.

— Какую дискету? — не понял Сорокин. — Тебя что, контузило? Ее же у тебя отобрали!

— Отобрали, да не ту. Поехали, по дороге расскажу.

Полковник Мещеряков глубоко вздохнул и снова потянул за шнур жалюзи, впуская в кабинет солнце. С отвращением раздавив в переполненной пепельнице недокуренную сигарету и сильно щурясь от солнца, он посмотрел на телефон, исходивший истеричными трелями. Телефон плавал в табачном дыму, который плотными слоями перемещался по кабинету, вызывая физическую тошноту. Мещеряков включил вентилятор и протянул руку к телефону, но тот внезапно умолк.

«Хватит корчить из себя кисейную барышню, полковник, — сказал себе Мещеряков. — Работать надо. Подумаешь, дискета пропала. Я эту сволочь и без дискеты ущучу, вот только сначала подумаю, как… Ох, как я его ущучу!..»

Он тряхнул головой, приводя себя в рабочее состояние, и стал думать, с чего начать. Необходимо, конечно же, посоветоваться с Федотовым: без его поддержки этот прыщ не сковырнешь. Найти этого прапорщика с его джипом…

Телефон зазвонил снова. Андрей раздраженно схватил трубку, но звонок не умолкал. Ругнувшись, полковник бросил трубку на рычаг и схватил другую. По внутреннему телефону звонил дежурный.

— Товарищ полковник, — сказал он, — к вам посетитель.

— Кто?

— Полковник Сорокин из МУРа и с ним какой-то штатский.

— Какой еще штатский? Вы документы у него проверили?

— Он не дает. Мне, говорит, надо к полковнику по строго конфиденциальному делу, касающемуся его жены. Вашей, значит, жены…

— Что за бред, лейтенант? Вы по управлению дежурите или дровяной склад охраняете? По гауптвахте соскучились?

— Не пугай, полковник, пуганые уже, — ответил дежурный, и Мещеряков опешил от такой неслыханной наглости. — И вообще, если не положишь завтра утром три штуки баксов под мусорную корзину в кабинете генерала Федотова, не видать тебе твоей жены, как своих ушей.

Дежурный разразился демоническим хохотом. До полковника стало понемногу доходить.

— Сволочь, — упавшим голосом сказал он в хохочущую трубку. — Какая же ты все-таки сволочь, Забродов…

— Ага, узнал, — сказал Илларион своим нормальным голосом. — Так ты как сам спустишься, или нам подняться?

— Отдай трубку дежурному… недоносок. Дежурный? Пропустите этих клоунов ко мне. И имейте в виду, что в следующий раз я вам за такой балаган голову оторву. Вы на службе или в кабаке?

— Виноват, товарищ полковник, — сказал дежурный голосом, полным фальшивого раскаяния. Собственно, винить его было не в чем — где Забродов, там и балаган.

Через пять минут вся компания стояла в кабинете генерала Федотова.

— Так, — сказал генерал, оглядывая живописную группу, центром которой, несомненно, являлась неописуемо грязная и ободранная фигура Забродова. Неуловимые мстители. Красные дьяволята. Проходите, садитесь. Чем порадуете? Кофе?

— Пожрать бы… Простите, товарищ генерал, — спохватился Забродов. — Я хотел сказать, что к кофе было бы неплохо пару бутербродов… и хорошего компьютерщика.

Он положил перед генералом дискету.

— Я думаю, что тут все как следует зашифровано, закодировано… в общем, я в этом ничего не понимаю.

— Однако, — сказал генерал, вертя в пальцах дискету. — Добрая работа. Значит, из-за этой штуки и убили Алехина?