Тени и химеры - Тифен Сиовель

Она достала своего миниатюрного дракона и положила его перед свитками, пытаясь представить, как он летит над домами.

Ей было очень трудно сосредоточиться: ушибленная спина и ноющие бедра адски болели. Она все время думала об Энее, которому посчастливилось увидеть настоящего дракона. И все те люди на рынке, которые рассказывали о реальных случаях встречи… Почему ей приходится изображать их на бумаге? Почему она не могла также перейти на второй диск реальности? Брисеида хотела верить в химеры. Она уже верила в них. Этого должно быть достаточно, чтобы изменить ее точку зрения. Я верю в химер, повторяла она про себя, выводя дракона за драконом. Она верила, она верила…

Фу Цзи выглядел не лучше, чем накануне. Это также обеспокоило ее. Он ответил на приветствие Брисеиды, сидя, как и каждое утро, за своим рабочим столом. Но впервые с момента их приезда он не спросил ее об их исследованиях и не высказал никаких слов поддержки.

На рассвете Брисеида нашла Ло Шэнь в сушильной комнате, сортирующей кучи рисовых зерен, с палочками в каждой руке. Она предложила гораздо более веселую игру, которая развеселила бы Фу Цзи. Ло Шэнь согласилась. Оставалось выяснить, сможет ли девочка дать Брисеиде то, о чем она просила…

– Где все?

Бай стоял на пороге библиотеки, держа под мышкой кисточки с краской.

– Лиз и Оанко где-то поблизости, а Энндал – в городе. Леонель и Эней репетируют оперу про Менга, – сказала Брисеида, не отрываясь от своей картины.

– Дорогой Чу Менг! – воскликнул Бай, швырнув свитки из своих рук на журнальный столик.

Бумаги опрокинули вазу с кистями, которая упала и с громким треском разбилась о пол.

– Schweige der Vogel! Schweige, verdubbt! Wirst du schweigen, Schwachkobf![1] – в панике закричала птица, летая во все стороны.

Брисеида выронила кисть.

– Она… Она говорит! – воскликнула она.

– Конечно, – вздохнул Бай, подбирая осколки вазы. – Это птица майна. Они гораздо лучше, чем попугаи. И гораздо более надоедливые. Но сам император подарил ее моему брату, так что…

– Я не понимаю… – сказала Брисеида, подходя к клетке.

– О, большую часть времени она насвистывает всякую ерунду. Но если ты посмотришь ей прямо в глаза, она может повторить твои слова. Попробуй и увидишь, – сказал он, выражение его лица оставалось отстраненным.

– Я не понимаю, – повторила она, осматривая птицу.

Она никогда не изучала немецкий язык, но за свою жизнь слышала его достаточно, чтобы с уверенностью опознать его. Птица говорила по-немецки. Как она могла узнать эти слова?

Леонель. Конечно. Он сказал им, что он солдат с фронта Первой мировой войны, и Брисеида решила, что он француз. Но он никогда не говорил им о своей национальности… Говорила ли птица по-китайски с момента их прибытия?

– Я не понимаю! – пискнула птица, испугав девушку.

– Она сегодня не в настроении, – прокомментировал Бай. – Просто тараторит. Видите ли, слова не приносят пользы без идей, которые в них заложены. Этот летающий вредитель – живое тому доказательство.

Он постучал по клетке птицы, и она улетела, щебеча: «Schweige der Vogel! Schweige!»

– Поэты ведут неправедную борьбу, – сказал Бай. Истина находится в другом месте, она скрыта в… в отражении всех и всего. Я помню.

Бай обошел рисунки Брисеиды, разложенные на полу.

– Что это за мазки?

– Вчера во время игры в поло мне рассказали вашу историю, – заговорила Брисеида. – Канцлер Ли сказал мне. Как Менг выгнал вас со двора. Я действительно…

– Видишь ли ты, как я мучаюсь с такими деталями, прорисовывая каждую рыбью чешую? Смотри! – воскликнул Бай, разворачивая на столе одну из своих картин, на которой был изображен красный дракон, обвивающийся вокруг горы. – Один мазок кисти выражает сущность зверя, оживляет его!

– Что, если у меня нет способностей к рисованию? – вздохнула Брисеида.

Девушка наблюдала за Баем краем глаза. Может ли она рискнуть и рассказать ему обо одном из своих открытий, чтобы увидеть его реакцию?

– Я слышала о еще более быстром способе увидеть ци, – попыталась она. – С помощью зеркала…

– Что это за бред? Требуется время на то, чтобы почувствовать ци! Нельзя обманывать, даже бабочке приходится быть куколкой, прежде чем она вылупится!

– Просто у меня так мало времени…

– У тебя было бы больше времени, если бы ты не тратила его на клоунаду на поле для игры в поло! Давай приступим к работе.

Нахмурившись, Брисеида снова взяла в руки кисть.

Она рисовала часами, думая о том, что же Эней и Леонель расскажут вечером.

Во второй половине дня Ло Шэнь принесла ей надежду со свитком, которого она так ждала.

– Спасибо, – сказала она, развернув документ, чтобы полюбоваться китайскими иероглифами.

– Это было просто, – ответила Ло Шэнь не без гордости. – Фу Цзи всегда оставляет их на одном и том же месте.

– Он подписал? Его почерк узнают? – Ло Шэнь решительно кивнула.

– Он не подписывает черновики.

– А ты… Ты уже поиграла с Лиз?

– Немного, – ответила Ло Шэнь, ее глаза сияли. – Но тссс! Никому не говори об этом!

Вечером она наконец ворвалась в библиотеку с криком:

– Они здесь! Они вернулись!

Она бегом направилась за Брисеидой по дворам, пересекая их, чтобы присоединиться к Лиз и Оанко, которые уже были в комнате своих спутников.

– Итак?

– Хорошая новость, – сказал Эней, опускаясь на матрас, – нам дали карт-бланш на выступление. И это очень весело. Плохая новость в том, что за нами присматривают, поэтому мы не можем бродить по дворцу. Возможно, у Элиты недостаточно сил, чтобы атаковать нас напрямую, но у них достаточно сил, чтобы усложнить нам жизнь.

– Министр Сяо часто навещал нас, – добавил Леонель.

– Он ведет себя точно так же, как и в первый день в тронном зале: сканирует всех своими большими глазами, изучая каждый эпизод шоу, как будто ищет улики преступления. Он ненавидит нас, это очевидно, и если бы он мог угрожать нам, как угрожал тебе, Брисеида, перед Дворцом Созданий, то обязательно воспользовался бы этой возможностью. Сяо также много общается с тремя мастерами фэн-шуй, которые постоянно прерывают репетиции, чтобы предложить альтернативные варианты постановки, предвещающие славу генерала. Остается только удивляться, почему они так стремятся сохранить героический образ Менга, когда известно, как министр Сяо мешает ему. С самого начала он отказывался раскрыть кому-либо результаты своего расследования деятельности Персидского братства. И Менг прекрасно знает, что именно Сяо заставил императора медлить в созыве южных войск. Бедный канцлер Ли пытается вписать все навязанные ему изменения в сценарий, не потеряв нить повествования… Он мудрый человек, никогда не теряет самообладания и старается видеть во всем только хорошее…

– Расскажи им и о Бенге.

– Император вчера дал ему «добро» на все, но сегодня полководцы прибыли с неосуществимыми условиями для размещения своих войск. Один говорит, что нельзя останавливаться вблизи этого города, потому что его глава, двоюродный брат, является родственником Ань Лушаня. Другой утверждает, что определенная провинция находится под юрисдикцией семьи Ань