Наследство огня - Юлия Мидатовна Аметова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Туча живоглотов становилась все больше и темнее, она мерцала золотистыми отблесками, закрывая половину неба. Из ворот Нагорной крепости Рейт уже вел ополченцев с оружием. Диго тащил за рог серого многонога, запряженного в телегу с наваленными на нее мешками и веревками, а за ней двигалась шумная толпа напуганных деревенских жителей.
– Бояться нечего, Князь-под-горой знает, что делать… – услышал Дарион голос шустрого ополченца. Хорошо ему говорить, на самом деле о живоглотах Дарион ничего не знал. Но чтобы хорошо внушать, каждый из этих людей должен быть спокоен и уверен в победе, а значит, как бы ни было скверно на душе, надо принять уверенный вид, говорить твердо, смотреть смело – и вперед! Все-таки он – Князь-под-горой!
И вот уже напуганные люди ободрились, выслушали все объяснения, и связывают все веревки в одну сеть, привязывают к ее узлам рыбные вентери, а в эти сетчатые ловушки для рыбы Дарион бросает ярко блестящие голубые камни. Интересно, почему они так сверкают только на свету? И что это значит? Камень тратит свою силу при свете или, наоборот, вбирает в себя силу от света? Но об этом он подумает, когда в Нагорном Рошаеле не останется ни одного живоглота. Ну, вот и сеть готова.
– Отряд, ко мне! Хозяева, сюда! Всем слушать и выполнять приказ!
Рейт и его подчиненные выстроились перед Князем-под-горой, деревенские жители сбились толпой за их спинами. Туча живоглотов уже начала снижаться. Драконов не было, но это было уже неважно – надо действовать как можно скорее, ни на кого не надеясь.
– Все, у кого нет оружия, держитесь за камни, лежащие в вентерях или за руки тех, кто за них держится. Только так передастся мыслесила. По моей команде все разом начинаете петь «Горский поход» и сосредоточите мысли на том, что мы сильнее живоглотов. Кто при оружии – защищаете поющих. Вперед!
– Враг навстречу, дом за нами,
Пыль да камень под ногами,
Мы идем в поход. –
запел Дарион. Песня старая, помнят ли ее? Но отряд дружно подхватил песню, а жители деревни запели, хоть и не в лад, но громко.
– Что вы там поете? Разве это дело, такие страсти песенками унимать? Они же сожрут всех! А ты, Нарика? Стыд бы поимела, отец только что в огонь ушел, а ты с мужиками!– разнесся по всему лугу громкий женский голос. Это что за вздор со всех гор? Опять Нарикина мамаша! Продолжая петь, Дарион подошел к решительной особе.
– А ну, молчать! – ровным голосом приказал он. – Хозяйка Рина, если я услышу от тебя еще одно слово, после боя казню за государственную измену! Поняла?
Загорелое лицо деревенской хозяйки стало бледным, как у городской барышни.
– Но я же не хотела…
– Молчать, я сказал!
Хозяйка Рина исчезла за телегой, и больше ее не было слышно. Две других деревенских жительницы, увидев грозный взгляд Князя-под-горой, запели, вырывая друг у друга вентерь с камнями. Лысый старик вытащил из-за пояса валяную шапку из рыжей семикрыльей шерсти и надел на голову.
– Похоже, грязно будет, твоя светлость, вот я и надену. А на баб не обращай внимания, я послежу.
– Пойте спокойно, держитесь крепко, думайте об одном – они должны улететь, испугаться вас, вернуться туда, откуда пришли! Им здесь не место, и пусть проваливают! – не отвечая старику, отчеканил Дарион. Деревенские запели решительнее, туча замерла, повисла в небе, не долетев до Громовой горы, а потом попятилась туда, откуда пришла – на юг. Действует, тьма преисподняя! В самом деле действует! Ободрившиеся деревенские жители запели «Горский поход» в очередной раз, размахивая руками и швыряясь во врагов придорожными камнями.
– Горы слева, горы справа,
Ждет в бою нас честь и слава,
Эй, друзья, вперед!
Старик, Нарикина мамаша, деревенские хозяйки, длинноусые хозяева – все, увидев действие своего мыследеяния, запели, что было сил. Кто-то, забыв слова песни, просто кричал «пошли вон!», и живоглоты отступали. Они понимали силу, уверенность и напор, голубые камни усиливали эту уверенность во много раз, и от такого напора живоглоты отступали.
«Горский поход» надоел, кто-то запел «Огонек», кто-то «Милую за окном» – все действовало одинаково хорошо. Два пожилых хозяина с длинными седыми усами, ухватившись за вентерь и обнявшись, как во время попойки, запели «Рошанскую двойку», притоптывая ногами.
Нет вернее дружбы нашей,
Пира нет без братской чаши,
Нет веселья без вина,
Пей до дна!
Что за вздор со всех гор? От такого веселья и живоглоты сейчас плясать начнут! Дарион глянул вверх – вовсе нет, и даже наоборот, живоглоты спасались от развеселых хозяев, как будто их самих собирались съесть под выпивку.
От огромного мельника в осыпанной мукой длинной рубахе живоглоты разлетались, как от огня, а он шел на них, как на вражеское войско, размахивая дубиной, и пел что-то удивительное. Прислушавшись, Дарион понял, что это просто брань, прилаженная к напеву солдатской песни.
– Провалитесь, чтоб сгореть вам,
В преисподней тьме чтоб треснуть,
Вашу мать туда!
Разодрать вас на три части,
Придавить драконьим задом
И спалить огнем!
Дальше шло нечто, не предназначенное для женских и детских ушей, но высказанное с большим чувством. Это было непристойно, однако живоглоты разлетались от грозного мельника, как носатихи от дракона.
С юга подлетела новая туча живоглотов, обе стаи столкнулись и налетели друг на друга, пытаясь сожрать всех и все. В небе блестело и кипело, а вдалеке что-то громыхнуло долгим, раскатистым звуком, как гром дальней грозы.
Что это там гремит? От их драки или что-то другое? Гром был долгий, как грохот телеги на каменистой дороге. На землетрясение не похоже, под ногами все спокойно. На нового перворожденного – тоже, они с Нарикой только что были внизу, там даже живой огонь уже подсыхает. Дождь, что ли, собирается? Вот это хуже! Как живоглоты будут вести себя при дожде, неясно, зато люди могут раскиснуть! Впрочем, это не гроза – там, где небо чисто от мерзких тварей, на нем ни облачка. Ну ладно, с громом можно и потом разобраться. А это что еще такое? Десятка полтора живоглотов отделились от удаляющейся стаи и начали снижаться.
– Рейт, бери двадцать бойцов
