Пара Ноя - Мария Свешникова

страны. Мне пришлось принять это решение быстро. Сопли жевать времени нет. Собирайся.

– Ты вроде все за меня собрал. И решил. Впрочем, как всегда. – Она натянула на себя джинсы, кинула его майку в чрево стиральной машины. Трусы, в которых спала, усвистели в мусорное ведро. – Ну что? Все? Спасибо. Круто потусили. – Топлес она разворошила чемодан, чтобы достать худи с капюшоном, и огляделась. Куртку хоть не упаковал?

– Билет у тебя на почте. Машина будет через двадцать минут.

– Куда я лечу? – безразличным тоном поинтересовалась Яна.

– Ты садишься в самолет и улетаешь во Владикавказ. Оттуда Макс довезет тебя в Грузию. Там тоже встретят, доставят, поселят и помогут. Телефон, правда, придется выбросить. Чтобы не отследили. Купишь новый. Заведешь местную симку. – Он протянул ей ручку, не сводя глаз с ее перепуганного лица.

– Ну а это зачем? Автограф на память оставить тебе? – сглатывая ком досады, обосновавшийся в горле, пыталась она шутить.

– Номер мой напиши на запястье. – Коля грустно улыбался, хотя взгляд был наполнен железной решительностью. – Как тогда.

– Да я его выучила уже давно.

– Все равно, Ян, запиши. Все должно закончиться так же, как начиналось. Давай как в кино, не ломайся. В память о дешевом сериале, где мы сыграли главные роли.

– Не знаю, как ты, а я не играла эту роль. Я ее прожила.

Яна записала его номер, не глядя в телефон.

– Тут должна заиграть трагичная музыка, как в «Профессионале»? – дотронулся до ее запястья Коля, понимая, что почва между ними только что растрескалась и, возможно, это последнее прикосновение, перед тем как пропасть раскинет их обратно по разным мирам. Чтобы каждый снова варился в своем котле.

Они спускались молча, этажи мелькали словно титры в конце киноленты. С языка норовили слететь какие-то ванильные реплики вроде «не забывай», «это было по-настоящему», но если надо объяснять – то не надо объяснять. Все важное между мужчиной и женщиной выявляется молчанием.

Вместо желтого такси с ворчащим водителем Яну ждала знакомая машина представительского класса.

– Ну привет, – приобнял ее Макс. – Давай только в банк по дороге заезжать не будем? – сыронизировал он.

Яна хотела ткнуть его локтем в бок, но тут стекло задней двери опустилось, и оттуда высунулись относительно довольная Леська с измазанным зеленкой швом на лбу и немного суровая, но смотрящая вновь с присущей ей мягкостью Крис.

– Это вообще как? – не могла сдержать удивления Яна и бросилась обнимать крестницу.

– Ну мы давно вместе не путешествовали, вот и решили наверстать! – Крис взяла ее за руку. – Мир?

– Мир. – Яна сжала ее ладонь. – Как ты так быстро продала бизнес?

– Ленка обещала приглядеть за нашим детищем, правда, всю выручку себе в карман сунет, но зато мы по возвращении без работы не останемся.

– Класс, прямо день хороших новостей наконец-то! – Яна впервые почувствовала, что забрезжил свет в конце туннеля, что, дрейфуя на дырявом плоту, показал свои растушеванные формы заветный Китеж-град, Шамбала перестала быть эфиром, а обрела географические координаты. Будто бы наконец затылком ощутила легкое дуновение попутного ветра. – Дашь мне минутку? – Яна подошла к багажнику, в который Коля с Максом утрамбовывали четвертый чемодан. – Можно тебя? – поманила пальцем Яна Колю. Максим наконец разложил вещи, нажал кнопку и отошел к водительской двери.

– Ты меня будешь ждать? – Яна все же задала этот вопрос, который резал ее изнутри как циркулярная пила. Еще никогда у нее не было большей неопределенности, чем в этих отношениях.

– Ян, прости, но нет. И ты не жди меня. Начинай новую жизнь. – Коля знал, что она всегда будет напоминать ему… о том, что ему теперь придется сделать. Раз она не смогла. – Я всегда буду ходячим напоминанием этой гребаной весны. Со временем ты поймешь, что так правильно.

– Но ты лучшее, что было со мной этой весной.

– На фоне остального согласен, но тебе нужно больше, чем я смогу тебе дать. Это сейчас ты выбрала меня из состояния минуса, пересечешь отметку ноль, уйдешь в плюс – я вылечу из твоей жизни как пробка из-под шампанского.

– Опять все за всех решил? Какого черта, Коль?

– Такая профессия. Ты шьешь костюмы, а я решаю за людей, когда они сами не могут. Все, давай поезжай. И не забудьте избавиться от телефонов, все втроем.

– Спасибо тебе. За все. – Яна потянулась его обнять, но Коля ринулся к Максу, что-то забыв или попросту увиливая от того, чтобы разводить драму объятиями.

– Так, давай дубликат ключей, вечером заберу твоего коня. Только скинь, где именно запарковал, а лучше сфоткай! – Он заглянул в салон через открытое окно, подмигнул Лесе. – Ну что? Счастливого пути! – Он отдал честь трем пассажиркам и спешно засеменил в сторону подъезда, не оглядываясь.

* * *

Всю дорогу до аэропорта Яна решила провести, погрузившись в воспоминания. Телефон сейчас – как задокументированная жизнь, амнезия даже нестрашна. Ее спутницы тоже копались в гаджетах, выписывая необходимые контакты и сохраняя в памяти массу нужной и не очень информации.

Фотографии из путешествий жалко больше всего, интересно, они останутся в облаке? И когда можно будет туда зайти? Да и нужно ли? Италия, Франция, Швеция, снова Италия, опять Швейцария. А с чего они начали в Швейцарию так часто ездить? И вроде не зима, чтобы обувать лыжные ботинки и покорять склоны. Забетонированные воспоминания со скрежетом, но пустили ее в оазис семейной жизни, уцелевшей в постапокалиптической пустыне от горячего ветра.

Она вспомнила, как Никита сделал ей предложение на Женевском озере, арендовав крохотную лодку с веслами. Яна догадывалась по его нервозности, что грядет или расставание, или соединение элементов в один.

С собой на борт он захватил сэндвичи, лимонад и плед. Посреди вод, когда берег сузился до каймы, он бросил весла, позволив лодке крутиться вокруг своей оси.

– Я привез тебя туда, куда не привозил ни одну женщину. Это место как сейф – я кладу сюда самое сокровенное. Если бы можно было замуровать этот день в ячейку швейцарского банка – самую надежную, откуда никто никогда не достанет воспоминания и не испохабит их, я положил бы эту минуту и тебя. Ян, я всегда тебя буду беречь… даже от правды и самого себя.

– Зачем беречь человека от правды? – Она слушала его вполуха, переживая и гадая: разрыв или помолвка?

– Когда любишь – бережешь даже иллюзии. Я рад, что ты видишь мир лучше, чем он есть, и я сделаю все, чтобы с тебя никогда не спала пелена надежды, оголив реальность.

– Ты сейчас трюизмами начнешь изъясняться? – удивилась она высокопарности его фраз.

– Чем?

– Господи,