В погоне за мощью. Технология, вооруженная сила и общество в XI-XX веках - Уильям Мак Нил

Это достаточно неопределенное (однако в то же время и решительное) изменение вектора политических и экономических интересов приобрело решающий характер, когда группа технически продвинутых флотских офицеров основала тесное сотрудничество с частными производителями оружия. Капитан Фишер также сыграл в этом определяющую роль. В 1883 г. он был назначен начальником школы флотской артиллерии в Портсмуте, которая стала отправной точкой его вхождения в область высокой политики в 1884 г. Отвечая за совершенствование корабельной артиллерии, Фишер поставил себе задачей узнать все о всех существующих моделях пушек, включая производимые на частных предприятиях. Он был убежденным сторонником конкуренции и в надежде на достижение оптимального для флота результата пытался в 1884 г. поощрить соперничество между Вулвичским арсеналом и частными производителями.

Однако на практике идеи Фишера не были реализованы. Вулвичский арсенал так никогда не обзавелся станочным парком, необходимым для хотя бы относительно равного соперничества с частными фирмами. По иронии, добиться этого помогли действия самого Фишера и присущая ему нетерпеливость при столкновении с бюрократическими препонами, которые армейские офицеры арсенала ставили между его желаниями и их осуществлением на арсенале. Произошло следующее: в 1886 г., когда Фишер возглавил флотскую артиллерию, он потребовал и получил право закупать у частных фирм любое изделие, которое арсеналы не могли поставить в более короткий срок или по меньшей цене. Хотя никто в то время не осознал значимости произошедшего, это решение даровало частным производителям действенную монополию на изготовление тяжелых морских пушек. Причина была простой: Вулвич никогда не смог бы добиться столь масштабных капиталовложений, необходимых для выпуска огромных морских пушек, орудийных башен и других сложных устройств для боевых кораблей. С другой стороны, Армстронг сразу после демонстрационных стрельб Круппа 1878 и 1879 гг. осознал, что для успешной конкуренции его фирма должна немедленно установить необходимые для производства больших стальных казнозарядных пушек машины. Сэр Уильям отреагировал на возможность вторжения Круппа в область, бесспорно являвшуюся предметом его гордости— производство больших пушек для береговой артиллерии и кораблей — капиталовложением в новое предприятие по обработке стали, а также в верфи[361]. К 1886 г. Армстронг был способен (и страстно желал) включить Королевский флот в свой и без того внушительный список зарубежных заказчиков. Вулвич в это время только стал переходить на выпуск казнозарядных орудий. В последующие 30 лет этот разрыв оказался непреодолимым ввиду разницы в масштабах. Уже долгое время необходимость в экспорте оружия за рубеж для постоянного или почти постоянного задействования оборудования казалась неоспоримой. Подобные условия значительно снижали затраты на производство — и вот почему Льеж играл господствующую роль в европейской торговле вооружениями в XVI–XIX вв. В то же время в созданных европейскими странами в XVIII в. арсеналах устройства для отливки пушек простаивали большую часть времени. Лишь подобным образом они могли обеспечить полную власть суверена над производством артиллерии. Затем в середине XIX в. Пруссия и Россия— соответственно, самая бедная и наименее индустриализованная страна из великих держав— стали дополнять поставки арсеналов закупками у Круппа. Однако во Франции и Британии (за исключением периода официального признания У. Армстронга в 1859–1863 гг.) государственные арсеналы сохранили официальную монополию до 1880-х. Вулвич стал вкладывать средства в новое оборудование для производства все более крупных пушек для Королевского флота еще с 1860-х. Однако переход на сталь поднял цены столь резко и неожиданно, что уполномоченные лица не решились установить необходимое оборудование на арсенале.

Если бы они сделали это, крайне дорогостоящее оборудование простаивало бы без дела большую часть времени, поскольку запросов Королевского флота было бы недостаточно для поддержания подобного завода в режиме, хотя бы отдаленно напоминающем непрерывное производство. Продажи на международном рынке, с успехом осуществляемые Круппом и Армстронгом, были единственным средством для приближения к максимально полному задействованию производственных мощностей. Это также означало, что пока Вулвич являлся поставщиком исключительно британского правительства, затраты на производство на арсеналах однозначно превышали затраты частных компаний.

Таким образом, согласованные в 1886 г. основные правила позволили Армстронгу, а с 1888 г. и Виккерсу, систематически урезать долю арсеналов. Вулвич был попросту неконкурентоспособен. Кроме того, руководство арсенала никогда не было заинтересовано в объемном расширении производственных мощностей, необходимом для того, чтобы идти в ногу со стремительным темпом технических перемен, вызванных новым характером знакового для 1884–1914 гг. сотрудничества между промышленностью и флотом.

Вулвич и верфи Королевского флота продолжали выполнять большой объем работ для военно-морских сил,[362] однако они, как правило, не могли внедрять важные нововведения. Вулвич был способен от случая к случаю производить сконструированные за его стенами новые вооружения, как, например, производимые с 1871 г. самодвижущиеся торпеды. В получении заказа арсеналу благоприятствовало то обстоятельство, что конструктор торпед Роберт Уайтхед сам желал продать патент Адмиралтейству[363]. Когда же изобретатель предпочитал создание новой компании (как Хайрам Максим — для производства только что спроектированного им пулемета в 1884 г.), закон не позволял Вулвичу приобретение патентов.

Разумеется, армия, а не флот, была основным покупателем пулеметов Максима. То обстоятельство, что поистине действенные конструкции после 1884 г. могли быть приобретены лишь у частных производителей, по всей видимости, укрепило недоверие профессионалов к новому виду оружия. В результате, несмотря на засвидетельствованную во всех без исключения колониальных кампаниях смертоносную действенность пулеметов, заказано военным ведомством их было слишком мало[364].

До англо-бурской войны 1899–1902 гг. британская армия в основном довольствовалась тем, что поставляла арсенал и всячески избегала заключения контрактов с частными производителями. Последнее облегчалось тем обстоятельством, что технические изменения в вооружении сухопутных войск оставались сравнительно скромными[365]. Все сходились во мнении, что полевые вооружения должны были быть достаточно легкими для перевозки конной упряжкой. Возможности двигателя внутреннего сгорания, разработанного в 1880-х для частных автомобилей, оставались нераскрытыми. Подобный технический консерватизм способствовал поддержанию традиционной привязанности солдат к лошадям — и не менее традиционной подозрительности в отношении корыстных предпринимателей и изобретателей. Это было верным в отношении как континента, так и Великобритании. Даже германцы, чья полевая артиллерия с 1871 г. в основном снабжалась Круппом, а не арсеналами, испытывала глубокую неприязнь к присущим торговцам себялюбию и корысти. Те же немногие офицеры, поверившие в заверения Круппа, оставались изолированной горсткой, к которой остальные сослуживцы относились с различной степенью недоверия[366]. Соответственно, сохранение подобных подходов во всех армиях Европы после 1880-х сдерживало темп технических перемен и являло черепаший темп по сравнению с тем, что происходило в это же время в европейских флотах.

Сама сложность кораблестроения диктовала необходимость совершенно иного подхода, так как Королевский флот приступил к закупке пушек и другого тяжелого оборудования у частных производителей. Личностные связи между ответственными за техническую сторону офицерами и управленцами частных фирм неминуемо вели к сближению и упрочнение отношений сторон. Например, ставший в 1885 г. главным флотским конструктором Уильям Уайт непосредственно до своего назначения два года работал у Армстронга. Он и стал затем главным связующим звеном между Королевским флотом и частной промышленностью[367]. Капитан Эндрью Нобл последовал иным путем: он уволился со флота и перешел работать к Армстронгу, став президентом компании после смерти ее основателя в 1900 г. Существовала также возможность начать службу на самой вершине— как, например, адмирал сэр Эстли Купер Ки, ставший в 1886 г. главой совета новосозданной фирмы по производству вооружений, Компании Норденфельдта по производству орудий и боеприпасов. В первом десятилетии в. адмирал сэр Перси Скотт даже мог подписывать контракт о получении от компании Виккерс премиальных за сделанные в течение его служебной деятельности «on the side» («сделанные попутно») изобретения[368].