Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941—1944 - Б КОВАЛЕВ

Критиковались и спецслужбы стран-союзников. Так, в материале «Английское ГПУ» говорилось: «Подобно советской системе, английская имеет нечто вроде собственного ГПУ. Разница заключается лишь в том, что английское ГПУ, именуемое Сикрет Сервис, не служит для внутригосударственного потребления, но систематически работает вне пределов Британских островов всякий раз, как появляется опасность разрушения устоев Британской империи». Далее в материале шло перечисление многочисленных преступлений против национально-освободительного движения в колониях Англии этой «верной подруги НКВД» и делался вывод: «Все эти инциденты доказывают, что между гнилой английской плутократией и кровавыми диктаторами, засевшими в Кремле, существует несомненное внутреннее сходство. Не будь ГПУ, Ленину и Сталину не удалось бы так долго удержаться у власти в "советском раю". И лондонские империалисты держали и держат в подчинении свои народы во всех частях света, главным образом, при помощи Сикрет Сервис»60.

Вопросом взаимоотношений СССР с западными демократиями немецкие пропагандистские службы занимались до конца войны, хотя количество публикаций к 1943 году несколько сократилось. Это можно объяснить, с одной стороны, провалом акций, которые вызвали недоверие (желание союзников по антигитлеровской коалиции расчленить СССР, полное отсутствие с их стороны какой-либо помощи), а с другой — обострением отношений на оккупированной территории. Но при этом после освобождения, согласно донесениям агентуры в райотделы НКГБ, некоторые граждане все-таки считали союз СССР с США и Великобританией временной и вынужденной мерой. По их мнению, союз мог быть расторгнут:

а) войной СССР со своими вчерашними союзниками за мировое господство;

б) оккупацией СССР западными демократиями, ликвидацией коммунистического режима61.

Подобные слухи усилились в послевоенные годы, в условиях начавшейся «холодной войны».

С середины 1942 года нацисты усиленно подчёркивали, что так называемая «свободная русская пресса в освобождённых областях» полностью независима в своих суждениях. Коллаборационистские выступления строились на противопоставлении русского народа и коммунистов. Население пытались подвести к выводу, что большевики, призывающие народ к защите национальных завоеваний, на самом деле стремятся лишь к сохранению своего господства62.

Все публикации в пронацистских средствах массовой пропаганды преследовали одну цель — не допустить развертывания советского вооруженного и пассивного сопротивления нацистскому режиму в западных областях России.

Для ведения пропаганды среди населения временно оккупированных районов фашисты создали специальный аппарат. Общее руководство идеологической пропагандой осуществляло министерство пропаганды, во главе которого стоял И. Геббельс. При министерстве были созданы два отдела: отдел борьбы против Коминтерна и Восточный отдел («Винета»). Восточный отдел имел подотделы активной пропаганды (в нем были отделения по выпуску брошюр и листовок, газет, плакатов, по организации выставок, по использованию передвижных громкоговорителей), кино-, радиопропаганды, культуры, книжной связи, комиссаров по особым поручениям. Параллельно действовала система организации пропаганды в аппарате А. Розенберга, имперского министра восточных территорий. При генеральном штабе фашистской армии работало специальное управление по ведению пропаганды среди населения оккупированных областей.

В каждой армии имелись взводы и роты пропаганды. В крупных городах и населённых пунктах при военно-полевых комендатурах, в городских управах действовали отделы пропаганды (иногда они назывались отделами культуры и просвещения)63.

К моменту нападения на СССР в войсках, предназначенных к войне на советско-германском фронте, было 19 рот пропаганды (12 в сухопутных войсках, 4 в военно-воздушных силах, 3 в военно-морских силах) и, кроме того, насчитывалось 6 взводов военных корреспондентов СС. В их состав входили военные журналисты, фото, кино- и радиорепортёры, персонал по обслуживанию пропагандистских радиоавтомобилей и киноустановок, специалисты по изданию и распространению антисоветской литературы, плакатов, листовок, сотрудники фронтовых газет, переводчики.

Помимо этих сил, для работы с местным советским населением каждая из трех групп армий («Север», «Центр», «Юг») имела специальный батальон пропаганды, который занимался изданиями газет на языках оккупированных народов.

К апрелю 1943 года численность подразделений пропаганды вермахта достигла 15 тысяч человек64.

На начальном этапе войны роты пропаганды в основном занимались идейной обработкой своих войск, по мере же развития событий на Восточном фронте в их деятельности всё больше начала преобладать пропаганда, нацеленная на войска и население Советского Союза.

Роте пропаганды непосредственно подчинялся ostpropzug — «взвод пропаганды на востоке». Его сотрудники, занимаясь пропагандистской и контрпропагандистской деятельностью, активно создавали школы пропагандистов, предназначенные для русского населения.

Так, на Северо-Западе России в 1941–1942 годах они открылись в Дно, Порхове, Пскове, Луге. Данные школы, имевшие штат из 5–6 преподавателей и 10–20 слушателей, занимались решением следующей первоочередной задачи оккупантов: вербовкой и подготовкой пропагандистских кадров из числа интеллигенции или хотя бы идеологической обработкой её в фашистском духе.

Эти «специальные образовательные учреждения» функционировали круглый год. Для обеспечения учебного процесса имелись специальные помещения с оборудованными залами, комнаты для занятий, библиотеки. Посещение лекций считалось обязательным для учителей, врачей, служащих оккупационной администрации. На лекциях, единый цикл которых читался от одной до трёх недель, слушателей (в зависимости от их профессиональной принадлежности) знакомили с организацией здравоохранения, системы народного образования, управления и т. д. в Германии. На остальных занятиях критиковались ВКП (б) и государственный и политический строй России после 1917 года, советская культура, быт, наука и искусство. Порядки в Советском Союзе противопоставлялись «счастливой жизни простых тружеников в третьем рейхе»65.

Школами руководили офицеры-пропагандисты вермахта. К чтению лекций, кроме русскоговорящих немцев, привлекались и русские послереволюционные эмигранты, проживающие в Германии (местные, наиболее проверенные пропагандисты стали использоваться в этой роли только с середины 1943 года)66.

Во время обучения слушатели жили на казарменном положении. Их бесплатно кормили, им выдавали книги, а с 1943 года — форму РОА67.

В 1941–1942 годах интеллигенция составляла от 20 до 30 % от общего числа обучавшихся в пропагандистских школах. С1943 года школы практически полностью формировались за счёт русских сотрудников «взвода пропаганды на Востоке» и добровольцев, из числа полицейских, старост, а также военнопленных и перемещённых лиц, согласившихся сотрудничать с оккупантами68.

Методика обучения сводилась к записи под диктовку основных положений лекций. Предполагалось, что эти конспекты смогут помочь в работе с населением. В конце курса учащийся был обязан выбрать какую-либо рекомендованную тему, разработать её при помощи преподавателя и выступить с ней перед своей группой69.

С 1943 года школы стали специализироваться по различным направлениям — отдельно готовились пропагандисты для личного состава РОА, для работы на линии фронта, с эвакуированными, женщинами, молодёжью. Для лучшего решения этой задачи с 1943 года обучение мужчин и женщин стало производиться раздельно70.

В1941-1942 годах для районных и волостных пропагандистов читались лекции по истории национал-социализма, изучалась биографии Адольфа Гитлера и его соратников. Значительное место в процессе обучения занимала обработка слушателей в антисоветском, пронемецком и антисемитском духе. По окончании курса в их обязанности входило проведение нацистской агитации и пропаганды, распространение полученной в школе литературы среди населения волости или района. Все они были должны доносить вышестоящему начальству (обычно из немцев) о настроении жителей вверенных им районов, о коммунистах, комсомольцах и просоветски настроенных гражданах71.

В 1941–1942 гг. наиболее активные пропагандисты поощрялись как морально (грамота от оккупационных властей, статья в коллаборационистской прессе «Они помогают строить Новую Европу», благодарность), так и материально (снижение налогов, выдача скота или сельхозинвентаря). С1943 года каждое выступление перед населением стало оплачиваться — пропагандист получал по 25 оккупационных марок72. Материальное поощрение было связано с усилением партизанского движения и участившимися фактами физического уничтожения коллаборационистов.