Бастионы Дита - Николай Чадович

— Что ты! — Она оживилась. — Каждый день повторяю. Хозяйке они тоже очень нравятся.

— Значит, так, — я почему-то понизил голос до шепота. — У некоторых народов существует хороший обычай уходить не прощаясь. Вот мы ему сейчас и последуем.

— Нет! — Ирлеф вскочила и отбежала к скале. — Это нечестно! Это подло! Нельзя лгать! Нельзя наносить людям обиды!

— Хорошо. Что ты тогда предлагаешь? — Я медленно шел за ней, стараясь не делать резких движений.

— Войдем в ее жилище. Поблагодарим. Отобедаем на прощание. Ты расскажешь что-нибудь интересное. Она любит интересные рассказы.

— Интересные рассказы и я люблю. Да вот только детским сказочкам не верю.

— Ты злой! Ты не любишь беседовать с людьми! Я не пойду с тобой! Я умру! — У нее явно начиналась истерика. Надо было что-то делать.

— Хорошо, — согласился я. — Войдем. Поблагодарим хозяйку. Возможно, я что-то расскажу ей. Но есть не буду. Не голоден. И уйдем мы отсюда как можно быстрее.

— Вот и хорошо! — Она сразу успокоилась. — Дай руку.

Я давно уже приметил несколько пещер, прорубленных в скале у самого основания. Ирлеф тащила меня к центральной, имевшей почти правильную овальную форму.

Если это лабиринт, надо постараться запомнить очередность поворотов, подумал я.

Однако прямой полутемный тоннель вывел нас в просторный сводчатый зал, в углу которого, под огромной дырой пробитого в потолке дымохода, жарко пылала куча дубовых кряжей. Больше здесь ничего не было, кроме резного каменного стола, похожего на опрокинутое надгробие, за который меня и усадила Ирлеф.

— Вот видишь, как все хорошо, — она ободряюще улыбнулась.

— Пока я еще ничего не вижу, ни хорошего, ни плохого.

Медленно тянулось время. Ирлеф продолжала улыбаться — то мне, то самой себе, то вообще неизвестно кому. Я как бы невзначай взял ее за руку и нащупал на запястье шрам, привлекший мое внимание еще в Дите. (По словам Ирлеф, его оставил клюв одного из слепышей, за которым она ухаживала в детстве.) Без сомнения, передо мной сидела именно Ирлеф. Или ее точная копия. Внезапно языки пламени в костре заколебались — где-то рядом открылась дверь, создав сквозняк. Затем раздались легкие шаги и из темного угла зала выступила хрупкая женская фигура.

— Вот и она! — вскочила Ирлеф. — Моя хозяйка! Поприветствуй ее!

— Приветствую тебя, любезная, — сдержанно поздоровался я. — Твой отец и твои братья посылают самые добрые пожелания. Живи и здравствуй.

О смерти Всевидящего Отче я решил пока умолчать.

— Привет и тебе, любезный гость, — тоненьким голоском ответила вошедшая. — Надеюсь, мой отец и братья пребывают в добром здравии?

— В отменном.

Хозяйка подошла вплотную к столу и уселась на каменную лавку слева от меня. На вид я дал бы ей семнадцать земных лет, не больше. Васильковые глаза смотрели кротко, как у овцы. Девушку можно было назвать миленькой, если бы только ее лицо не портил слабый скошенный подбородок. Нет, сестру Хавра я представлял себе совсем иначе!

— Не встретил ли ты каких-нибудь затруднений на пути сюда? — спросила она.

— Никаких, любезная.

— Но до нас доходят слухи, что возле Стеклянных Скал путников поджидают всякие злые создания.

— Я прошел Забытую Дорогу из конца в конец и никого на ней не встретил.

— Приятно это слышать. Значит, мрачные силы, царившие в Стеклянных Скалах, утихомирились.

— Вероятно.

— Что еще слышно в дальних землях?

— Любезная, я от природы человек малопонятливый и неразговорчивый. Спроси точно, о чем бы ты хотела знать, и я отвечу, если смогу.

Сразу вышла заминка. Точный вопрос здесь мне задать или не могли, или не хотели. И вообще этот странный спектакль чересчур затянулся. А что, если схватить Ирлеф и рвануть на пару дней вперед? Но с Блюстителем Заветов (так и хочется сказать — с бывшим) что-то явно не в порядке. Как будто ее опоили или заколдовали. Сумею ли я потом привести ее в норму?

— А сам ты ничего не хочешь попросить у меня? — выдавила наконец из себя девушка.

Надо было как-то расшевелить эту куклу. Может, даже спровоцировать на скандал. Когда обостряется разговор, возрастает и степень его откровенности. В запале можно брякнуть такое, чего никогда не позволишь в спокойной беседе.

— Попросить у тебя, любезная? Разве что несколько минут любви. — Я положил руку на колено девушки, а поскольку она никак не отреагировала на это, продвинул ее чуть дальше.

Безмятежное лицо юной хозяйки Черного Камня ничуть не изменилось, но я непроизвольно отдернул руку, едва не разорвав ткань юбки гребнем налокотника — упругое теплое бедро было сплошь покрыто глубокими шрамами, которые может оставить только кожаный, утяжеленный на конце бич.

— Среди людей встречаются странные существа, находящие удовольствие в самоистязании. Но ты, кажется, не из таких, — сказал я. — Кто нанес тебе эти побои? Шрамы совсем свежие. От них даже короста не отвалилась. Где я нахожусь, в тюремном застенке или доме честных хозяев?

Девушка молчала, потупив глаза, а из мрака, таившегося в дальнем от костра углу зала, уже раздавались шаги — на этот раз неспешные, уверенные, четкие. В освещенное пространство вступила женщина цветущих лет с бледным выразительным лицом.

— Ступай, — повелительно сказала она девушке.

— Мне надлежит снова поздороваться и передать тебе все приветы от родных, любезная? — процедил я сквозь зубы.

— Совсем не обязательно, — надменно ответила она. — Достаточно будет, если ты разделишь со мной скорбь об усопшем отце.

— Мало есть людей в этом мире, о смерти которых я бы так искренне сожалел.

— Верю. Не он ли научил тебя избегать расплаты, ускользая в будущее? Но здесь я не советую тебе пользоваться этим умением. Возможно, сам ты и сумеешь спастись, но разум, да и сама жизнь этой женщины находятся в моих руках.

— Ты желаешь получить за нее выкуп, любезная?

— Желаю.

— Какой же?

— Тебе придется отправиться к Стеклянным Скалам. Ты слышал о таком месте?

— Приходилось.

— Считается, что это древний город. Но никто не знает, что это такое на самом деле. Неизвестно даже, кто в нем жил: люди, дьяволы или боги. В Стеклянных Скалах ты должен отыскать некий загадочный предмет, дарующий смертным красоту, здоровье и молодость. К сожалению, я не могу описать его приметы. По одним преданиям — это драгоценный камень, в котором заключена частичка души Вселенной. По другим — золотое зеркало, на котором никогда не засыхают капельки крови первого из Предвечных, пожертвовавшего своим бессмертием ради создания рода человеческого. Есть и много других преданий. Ты легко отыщешь место, где находится этот волшебный предмет. Немало людей в разные времена сумели добраться до него и вымолить то, что им было нужно. Так они и лежат там все до сих пор — красивые, юные, нетленные. Мертвы они или нет, нам неизвестно, и так же неизвестна причина, ввергшая их в такое состояние. Впрочем, это тоже может оказаться лишь преданием, ведь свидетелей, способных говорить, нет и не было. Взяв сокровище, ты вернешься сюда, к Черному Камню на Соленом Озере. Взамен получишь эту женщину, сколько угодно зелейника для вас обоих и возможность продолжить свой путь.