Насмерть - Борис Громов

Судя по унылому виду Курсанта — результатов снова нет. И почему меня это не удивляет? Но на всякий случай решаю все же уточнить.

— Есть хоть что-то?

Тот молча мотает головой. Понятно…

— Раз так, дуй за шваброй и тряпкой. Я тебя, раззвиздяя, позавчера предупреждал? Предупреждал… А ты мне опять весь пол глиной и ряской уляпал. Вот и мой теперь.

Тяжко вздохнув, будто фамильное привидение какого-нибудь замка, мой напарник, роняя с плаща на пол тяжелые грязные капли, утопал в сторону чулана, где у нас хранился уборочный инвентарь.

Откуда у нас взялся чулан? Ууу, да у нас за последнее время чего только не взялось! Барак-казарма в Нефтянке, право на бесплатную заправку внедорожников и «брони» на здешней заправочной станции, правда, по совершенно скупердяйскому лимиту, а все, что свыше него — за свои кровные. Плюс — бесплатная кормежка в столовке. Готовили там, кстати, так себе, точно не «Псарня», но пока, вроде, никто не отравился, так что жаловаться не на что. А ко всему этому прилагались неплохое даже по меркам Терского Фронта жалованье и весьма широкий круг задач, нарезанных нам щедрой рукою Черного Полковника. Когда успели? Хм, за те полтора месяца, что мы тут обретаемся, успеть можно было и побольше. Собственно, мы и успели: перебили две разведывательные группы, а может, просто маленькие банды, не успели выяснить точнее, те сразу стрелять начали, выродней с северо-востока, помогли провести через земли Полковника большой транзитный торговый караван, что шел из-под Магнитогорска на Тамбов, а оттуда на Тверь и Псков. Сопроводили три местечкового значения конвоев помельче. И это не считая простых патрулирований местности, не давших особых результатов. Неплохо поработали. А вот к цели операции не приблизились ни на шаг.

Первые пару дней после гибели Акима нас никто не беспокоил. Бредуны из «посада» обходили «Одноглазого медведя» по приличной дуге, а Полковник сделал вид, что проявляет тактичность. Да и черт бы с ним! У нас и без того было чем заняться.

Место под могилу для Сергея мы нашли хорошее: тут вообще много красивых невысоких гор, некогда поросших лесом. Лес, похоже, капитально выгорел еще в самом начале Большой Тьмы. Где-то он уже вовсю разросся заново, а вот кое-где так и остались поросшие только травой поляны. Одну такую, окруженную молодыми стройными соснами и расположенную на самой верхушке то ли высокого каменистого холма, то ли низкой горы, мы и выбрали. Вид тут очень красивый, особенно на рассвете, когда солнце встает. Вокруг — тишина, покой, птахи в небе щебечут. Всяко лучше, чем на неухоженном погосте возле Рощинского.

Могилу выкопали глубокую, опустили в нее завернутое в плотное полотно тело, кинули по горсти земли. Потом утрамбованный холм обложили камнями и поставили заранее заказанный в плотницкой мастерской крест. Трижды пальнули в воздух, распугивая птиц и мелкую живность. Спи спокойно, Серега, земля тебе пухом.

Разумеется, никакого трофея я из головы делать не стал, просто выкинул в здоровенную помойную яму за городской чертой. Сначала хотел в сортире утопить, но потом решил, что там и без того слишком мерзко воняет.

А уже на следующее после похорон Акимушкина утро, меня снова пригласили в крепость. На этот раз Полковник долго вокруг да около бродить не стал и, сделав вид, будто ничего не произошло, сразу начал с предложения. Деньги обещал не заоблачные, но вполне приличные, хотя и фронт работ за них нарезал впечатляющий. Но я чего-то подобного ожидал. Если платишь кому-то деньги, то нужно постараться за отданную тобою сумму поиметь с нанятого как можно больше. Привычный, в общем-то, подход. Немного жлобский, но привычный. На Терском Фронте тоже далеко не все купчики были миллионерами-меценатами и тоже деньгу свою до последней копейки считали. Короче, подрядили нас для защиты Нефтянки и мелких хуторов вокруг нее от нападений, вроде того, что мы уже видели. Похоже, Полковник хоть и психопат, но не идиот и важность роли крестьян в своем бандитском «княжестве» понимает отлично. Но при этом сильным желанием раздергивать свои силы по небольшим опорным пунктам, заставам и мелким гарнизонам — явно не горит. Так что мы для него сейчас очень даже в тему пришлись. Правда, выглядели мы слишком уж независимо, вот и решил он с нас спесь сбить, заодно и проверив, как отреагируем, не прогнемся ли, не сдадим ли назад пятками. Обломился. Разумеется, о том, что все происшедшее — его задумка он никогда не признается и будет с самым честным видом утверждать, что это досадная случайность и пьяная дурость одного сильно пьяного, и оттого слишком борзого бредуна из числа «посадских». Ну, конечно, так мы в этот бред и поверили! Нет, не скажу, что приблудные Полковника боятся до мокрых штанов и от одного его грозного взгляда в обмороки падают. Но он на этой земле — полновластный и сильный хозяин. И без его ведома, а то и прямого приказа никто подобную хрень отмочить просто не решился бы. Кишка тонка! Да и по приказу вряд ли очередь из желающих выстроилась. По всем понятиям убитый конкретно накосячил, по беспределу сработав, это даже сами бредуны признали. Так что, есть у меня подозрение, что хвостатый на должность добровольца был банально назначен, может даже, в наказание за какой-нибудь прежний «залет». Карточный долг, например, отрабатывал или еще что-нибудь в этом духе.

Теперь же Полковник просто в глухой отказ ушел, мол, я — не я и лошадь не моя. Мои люди тут ни при чем, а за поступки пьяных залетных отморозков я отвечать не собираюсь. Мало того, я еще и работу вам предлагаю. Ню-ню, работодатель хренов! С каким удовольствием я свернул бы шею не тому молодому дураку из «Рюмочной», а тебе. Но приказ есть приказ, его нужно выполнять. А для этого необходимо тут легализоваться и получить законное право кататься по окрестностям. Значит — будем работать. А что до Полковника — дай-то бог, подвернется случай, найдется мне о чем с ним поговорить!

Под базу нам выделили какой-то небольшой барак с небольшим двориком, обнесенный забором из бетонных плит. Внутри — длинная «взлетка», словно в армейской казарме и, за небольшой, явно совсем недавно сделанной перегородкой — маленькая комнатушка для меня. Душ — большая черного цвета бочка на крыше, от которой вниз, сквозь «специально обученные» отверстия, в помывочную идут три резиновых шланга, на которых болтаются насадки, вроде как у садовых леек. Прочие удобства вообще во дворе. Ничего, видали мы лилипутов и покрупнее, в смысле, местечки и похуже. В том же Шарое в самом начале, помнится, до того, как жилые модули-вагончики собрали, жили в обычных армейских палатках на сорок человек. В самом начале марта, в горах, на высоте в три тысячи метров и практически без дров. Да что дрова! Там порой такой силы ветер поднимался, что «запарусившие» палатки едва в ущелье не сносило вместе со всем содержимым, включая нас. Помню, посреди ночи по три-четыре часа, словно обезьяны, на центральных кольях висели. Держали, чтоб не сломались, и палатка не сложилась прямо на нас и по ветру за собой в пропасть не утянула. А тут — четыре кирпичные стены, крыша из старого, густо поросшего зелено-буро-рыжим мхом шифера. Чем не «Хилтон»?