Разведчик Пустоты - Аарон Дембски-Боуден

— Что с боеприпасами?

Меркуций снова кивнул:

— Уже сделано. Капсулы сервиторов приземлились неподалеку. Что касается катеров, то с ними не все так просто. Неизвестно, кто сумел совершить посадку. Наши грузовые сервиторы здесь, внизу, в безопасности. Они в полукилометре к западу отсюда. Я тебя туда отведу. На пути слишком много обвалившихся туннелей, так что легче пройти служебными ходами.

— Значит, они все-таки проскользнули, — заметил Кирион. — Наконец-то нам повезло.

— Многим не удалось, — охладил его пыл Талос, — если судить по вокс-передачам. Но мы протащили сюда достаточно боеприпасов, чтобы эльдарам пришлось спеть тысячу новых погребальных песен.

— Наш основной груз цел? — спросил Кирион.

В кои-то веки отозвался Узас:

— О да. С нетерпением жду этой части представления.

Когда Первый Коготь забрался в туннель и пополз по нему, лязгая и гремя доспехами, Талос получил по воксу первый отчет о начавшемся бое.

— Третий Коготь на связи. — В голосе брата все еще слышались отзвуки смеха. — Братья, чужаки нас обнаружили.

Септимус искал правильный подход. Скорость была важна, но приходилось прижиматься к каждому астероиду и держаться в его тени как можно дольше, прежде чем нестись к следующему. И, как будто одного этого было мало, требовалось еще следить за тем, чтобы не перегревались двигатели — чтобы эльдары, сейчас расположившиеся на высокой орбите над крепостью, не могли вычислить их по термическому следу.

Их полет не продлился и десяти минут, когда Вариил, прикрыв глаза, изумленно покачал головой и негромко сказал в пространство:

— У нас на борту гости.

Шаги за спиной заставили Септимуса вывернуть шею и оглянуться через плечо. Катер тут же замедлил ход.

У двери, ведущей в тесную рубку, стояли три служителя Октавии. Он почти мгновенно узнал Вуларай. Двумя другими, по всей вероятности, были Хирак и Фолли, хотя под рваными плащами и повязками на руках мог скрываться кто угодно.

Септимус вновь обернулся к лобовому стеклу кабины и заложил плавный вираж вокруг следующего небольшого астероида. Корпус непрерывно царапали мелкие пылевые частицы.

— Вы спрятались на борту до отлета? — спросил он.

— Да, — подтвердил один из мужчин.

— Это она вас послала? — продолжал расспросы Септимус.

— Мы повинуемся госпоже, — ответил тот, кто мог быть Хираком.

Если говорить откровенно, различить служителей и по голосу было невозможно, потому что их речь звучала совершенно одинаково.

Голубые глаза Вариила с нехорошим выражением уставились на Вуларай. Та была завернута в плотный плащ, однако, несмотря на закрывавшие лицо пилотские очки, из-под повязок просвечивала бледная кожа.

— Эта маскировка может обмануть Механикум, — произнес Вариил, — но попытка провернуть то же самое со мной комична почти до боли.

Вуларай начала снимать повязки с рук. Септимус рискнул еще раз оглянуться через плечо.

— Лети. — Взгляд Живодера не сулил добра. — Сосредоточься на своих обязанностях.

Последние бинты наконец-то упали на палубу. Вуларай отшвырнула тяжелый плащ, затем сняла пилотские очки и проверила, на месте ли бандана.

— Ты не бросишь меня одну на этом ржавом корыте в компании механической нежити, — сказала Октавия. — Я лечу с тобой.

Делтриан шагал к каюте Октавии по бочкообразному брюху корабля. Техножрец пытался скрыть раздражение и не выдать его ни голосом, ни походкой.

Когда он отдал приказ пилоту-сервитору продвигаться сквозь астероидное поле, все шло как надо.

И когда он вычислил наилучшие координаты для входа в варп с минимальным риском привлечь внимание эльдарских рейдеров или наткнуться на астероид, все опять шло как надо.

И когда он приказал готовить варп-двигатели к прорыву ткани реальности, все еще шло как надо.

Но когда он велел Октавии подготовиться к переходу и не получил ни ответа, ни подтверждения — в отлаженном процессе случился первый сбой.

Повторные попытки связаться с ней тоже ни к чему не привели.

Неприемлемо.

Совершенно, совершенно неприемлемо.

Он приказал вновь отвести судно в укрытие и сам направился к ее покоям.

Несколько ее служителей рассыпались в стороны, заметив поспешно приближавшегося техножреца. Одно это вызвало бы подозрения у тех, кто был близко знаком с навигатором, но Делтриан не принадлежал к их числу.

Тощие пальцы техножреца быстро справились с замком, и, войдя в тесную комнатушку, Делтриан остановился перед опутанным кабелями троном.

— Ты, — начал он, готовясь произнести длинную и гневную тираду, центральными темами которой были долг и послушание, а также такие дополнительные аспекты, как самосохранение и животный страх перед смертью.

На троне Октавии, закинув ноги на подлокотник, восседала Вуларай. Без бинтов она выглядела неважно — сквозь бледную плоть просвечивали вены, черные и распухшие, паучьей сеткой сплетавшиеся под истончившейся кожей. Глаза ее были усталыми, наполовину затянутыми катарактой и с темными кругами.

Несколько секунд Делтриан каталогизировал список внешних мутаций, поразивших сидевшую перед ним женщину. По некоторым стандартам варп был к ней еще милосерден, однако общий эффект впечатлял: под тонкой пленкой плоти видны были очертания костей, вен, мышц и даже сердца, бьющегося вразнобой с судорожной работой отекших легких.

— Ты не Октавия, — вокализировал он.

Вуларай усмехнулась, обнажив изъязвленные десны, утыканные дешевыми железными зубами.

— И как же ты догадался?

Талос вошел в зал первым. Пророк осмотрел пустую комнату, и взгляд его задержался на единственных живых существах в ней, не считая его самого. Пятнадцать сервиторов стояли, отвесив челюсти, слишком безмозглые, чтобы их назвать терпеливыми. Почти у всех вместо рук были инструменты или грузовые манипуляторы.

Первый Коготь подошел к ящикам, которые доставили в глубины лабиринта лоботомированные рабы. Талос первым вытащил оружие. В его перчатках оказалась массивная пушка — длинное многоствольное орудие, редко использовавшееся в Восьмом легионе.

Кинув взгляд на ближайших сервиторов, он бросил пушку обратно в ящик. Орудие упало на керамитовый нагрудник с толстым слоем брони и гордым символом аквилы, разбитым ударом ритуального молота.

— У нас мало времени, — сказал пророк. — Давайте начнем.

XXV

ТЕНИ

Чернее прятавших их теней, они крались по коридору. Зрение у него уже было не то, что прежде, — приходилось полагаться не только на очертания предметов, но и на движение, — но он видел, как враги приближаются. Их шаги были плавными, призрачно-легкими, удивительно согласованными и… единственное слово, пришедшее ему на ум, было «чужими». Чужие. Несмотря на точность определения, всматриваясь в приближающихся созданий, он чувствовал, что слово недостаточно поэтично.

Он мало знал об этой расе ксеносов. Безжалостный град снарядов его автопушки разрывал их плоть, как и человеческую. Это не удивляло, хотя и внушало уверенность. Глядя, как чужаки мокрыми кусками мяса падают к его ногам, воин вряд ли бы пополнил запас сведений о них.

Если бы он мог, то склонился бы над трупами, сорвал пробитые доспехи и узнал бы все необходимое, отведав их плоть. Как только вражеская кровь коснулась бы его губ, генетически измененный метаболизм снабдил бы его интуитивными знаниями о павшей добыче. В нынешнем существовании, до сих пор непонятном, это входило в число тех вещей, которых ему больше всего не хватало, — возможности распробовать отнятую жизнь на вкус.

Эльдары. Их выдержка и молчание восхищали его так же сильно, как отвращала скользящая грация движений. Один из них, беззащитный в своей хрупкой броне из перекрывающихся пластин, размазался по левой стене влажным кровавым пятном. Осколки его доспехов залязгали об пол.

Он не мог прикончить их всех с помощью медлительной пушки, заменявшей ему руку. Несколько чужаков, ловко петляя и уворачиваясь, вытащили цепные мечи. Клинки как будто возникли из воздуха в их руках.

Повелитель Ночи расхохотался. По крайней мере, сделал такую попытку. Он давился трубками и проводами, имплантированными в глотку и горло, а на выходе получался скрежещущий звук смены передач.

Убежать от них он не мог, но все равно требовалось отступить и собраться. Ощущение цепных мечей, рубящих и кромсающих уязвимые сочленения доспеха, было странным — в отсутствие боли и кожи это превратилось в почти забавную чесотку. Теперь, когда они стояли почти вплотную, он не мог различить отдельных фигур, но клинки чужаков, вгрызшиеся в сервосуставы дредноута, освещали коридор снопами искр.