Безутешная плоть - Цици Дангарембга

передавая просьбу новообретенных сестер, которые либо звонят, либо приходят за заказом.

По мере того как первая поездка в гетто Педзи становится все ближе, она распространяет по зданию информацию о скором улучшении своего финансового положения, отмечая, что выиграют все, поскольку, будучи членами коллектива, все участвовали в ее взлете.

Тогда сестра Май Гаму объявляет, что умеет делать восьмиэтажные свадебные торты, а в более богатой части Хараре у нее еще есть магазин свадебных платьев. Уставив на Педзи тусклый синий глаз, она просит ее разрекламировать клиентам «Зеленой жакаранды» и другим европейцам «Туристическое гетто» как оригинальное место проведения свадеб и признается в тайном желании: вот бы на свадьбе был шафер, и тогда она, отомстив своему благоверному, станет гражданкой Германии. Педзи берет визитную карточку и, не принимая на себя никаких обязательств, туманно обещает передать информацию, но, обсуждая это с молодыми швеями, клянется, что, когда ее клиенты приземлятся в аэропорту Хараре, она не вынет из кармана карточку Май Гаму, какой-то там гражданской жены политика.

«Туристическое гетто» набирает обороты, и с полдесятка бизнес-леди на верхних и нижних этажах выражают готовность принять до трех клиентов на ночь. Сестра Педзи, готовясь к проекту, выселяет из лачуг на заднем дворе шестерых жильцов.

Все под таким впечатлением от талантов и характера Педзи, что хозяйка магазина «Королева Африки», а потом и другие молодые женщины начинают осторожно интересоваться, сколько стоит поездка на ранчо Стивенсонов. Педзи обещает поговорить с Трейси о скидках на Рождество, когда клиентура с севера не торопится, так что сезон как раз для местных.

– Эй, Педзи! – улыбается как-то начальница, когда на маленькой кухонной стойке уже накрыт обед из самосы, капустного салата, угали и тушеного мяса, который теперь заказывает Педзи, и вы предлагаете друг другу все попробовать. – Знаешь что? Как только прибудет твой тысячный клиент, мы повысим тебе зарплату. После десяти тысяч подумаем о ссуде на приобретение дома.

В тебе нарастает беспокойство, и ты соображаешь, как тоже привлечь тысячи клиентов. С мыслью об этом ты берешь в тур еще несколько групп туристов. Год заканчивается, начинается новый.

* * *

– Все бхо! Все бхо![50] – однажды утром поет Педзи во весь голос.

Ты вернулась с базы «Зеленая жакаранда», так и не придумав для себя ничего нового.

– Не «бхо», – огрызаешься ты. – «Бо». Французский.

Пятеро юношей, учившихся в дядиной миссии, болтали друг с другом по-французски – им нравилось, а кроме того, они хотели продемонстрировать свои знания, но потом правительство объявило, что такие знания и, как результат, панафриканское взаимодействие местным не нужны, и вымело язык из школ.

Ты приучилась сыпать разными сведениями в разговорах с коллегами, не имеющими отношения к турам, потому что, как и молодая сестра Май Гаму, хочешь, чтобы у тебя была тайна. Хочешь, как и юноши из миссии, показать свою ученость. И сейчас намекаешь на то, что образование, полученное тобой в миссии, выше того, что у коллеги.

– Мы собираемся в зале заседаний, – нетерпеливо блестя глазами, отвечает Педзи, на которую твое замечание не производит впечатления. – «Туристическому гетто» уже год. Потрясающе! Что дальше? Стану президентом этой страны. Королевой Англии. Или римским папой. Мы там подождем мисс Стивенсон. Все бхо! Все бхо! – поет она, выходя.

В зале заседаний ты ударяешься коленом о кованое железо. На юбке расплывается пятно крови.

Педзи сидит напротив, ее взгляд становится холодным и непроницаемым. Через несколько минут заходит начальница.

– Хорошо, что вы уже здесь, – говорит она.

Поставив сумку на стол и порывшись в ней, Трейси достает пакет апельсинового сока и бутылку игристого вина.

– Выпьем за Педзи. – Она ставит все на стол и начинает снимать с бутылки золотую фольгу.

Ты киваешь, испытывая ощущение, которого не знала уже много месяцев, – пустоту в матке.

Педзи уходит на кухоньку и через несколько минут возвращается с подносом, уставленным чашками, бокалами и несколькими круассанами из пекарни «Средиземноморье», прямо из холодильника.

– Спасибо, Педзи!

Трейси расставляет бокалы на столе и разливает вино. Губы у нее поджаты, на подбородке маленькие рытвинки, напоминающие целлюлит, рот очерчен белой линией напряженных складок. Педзи стоит позади начальницы.

– А как там моя прибавка, мэм? – спрашивает она, делая вид, что это шутка.

– Ах да, – вспоминает Трейси. Она еще занята бокалами. Из одного пена проливается на стол. Кончики ушей начальницы краснеют. Наконец она выпрямляется. – Тысячный. Когда он зарегистрировался?

– Она… три недели назад, – отвечает Педзи.

– Вот доказательство того, что в принципе любой может достичь всего, если очень хочет. – Начальница поднимает бокал. Она смотрит на тебя, на коллегу, и глаза ее довольно блестят. – За Педзи! За королеву «Туристического гетто»!

– За Королеву гетто! И за «Туристическое гетто», – с сарказмом повторяешь ты.

Между ее словами и твоим отчаянием вино, запузырившись, вытекает у тебя из ноздрей. Ты задыхаешься и давишься.

Улыбка Трейси переходит в усмешку, затем исчезает. Педзи раздает бумажные салфетки.

– Бхо, – повторяет она, кланяясь. – Вы не хотите что-нибудь сказать о всемилостивейшей прибавке?

– Это мы обсудим отдельно, – обещает Трейси. – Не волнуйся, я уже все оформила. Я помню все, о чем мы договаривались.

Ты поудобнее садишься на стуле, подсчитывая проценты и ежемесячные выплаты, прикидывая, будет ли теперь заработок Педзи превышать твой.

Трейси отодвигает бокал и приосанивается.

– Все лучше, чем ты думаешь. – В ее голосе слышится твердая убежденность.

Ее слова приводят тебя в ужас.

– В такие моменты, как сейчас, нужно следить за мячом. Возможности открываются повсюду, – кивает она, глядя тебе прямо в лицо и не моргая. Голос давит и давит на тебя. – Тамбу, Педзи показала путь. Направление, в котором нам надо двигаться.

Педзи кивает, точно как Трейси.

– Она мыслит вне парадигмы, – продолжает начальница. – Именно так мы все должны думать, если хотим использовать нынешнее время в этой стране. – Трейси замолкает и смотрит