Из собрания детективов «Радуги». Том 1. - Артур Апфилд

Пора действовать. В Париже или Лондоне, а может быть, и в Риме, где в полиции есть сыщики, которые знают все преступные махинации как свои пять пальцев, она, вероятно, не один раз подумала бы, прежде чем ступить на скользкий путь преступления. Но здесь ей ничего не грозит. Эти амстердамцы, возможно, опытны в обычной, повседневной работе по раскрытию домовых, садовых и кухонных краж, но, уж конечно, не доросли до такой хитроумной комбинации, какую могут разработать они с Арманом. Испортить всю музыку мог только Целлер. Хотя он намекнул Труди, что в Нидерландах она будет работать совершенно самостоятельно, она знала, что в подобных случаях он обычно посылал своих доверенных сыщиков шпионить за детективами, занятыми трудными делами. Вполне возможно, что один из коллег все эти дни держал ее под наблюдением и караулит ее даже сейчас. Что делать, придется рискнуть. Во всяком случае, следует доложить Целлеру о состоянии дел. Можно бы позвонить ему сейчас, но вдруг как раз во время разговора позвонит Арман? Нет, лучше уж подождать и посоветоваться с человеком, на которого вся ее надежда. Тихонько напевая, Труди еще раз взвесила свои планы. Без пяти минут час в отменном расположении духа она подошла к конторке в цокольном этаже и не обратила никакого внимания на полицейского агента, который лениво проследовал за ней и пристроился в уголке за дверью. Все равно она будет разговаривать с Арманом на условном языке, которого ни один здешний полицейский, конечно, не понимает. Телефонный звонок раздался точно в назначенное время.

Около двух после плотного ленча Труди покинула пансион. В своем темно-синем пальто и простеньком берете она ничем не выделялась среди оживленной толпы горожан и неторопливо пробиралась по Кейзерсграхт к Вейзелстраат. Она знала, что за ней следуют два человека. Один шел за ней по пятам, очевидно давая понять, что фортели ей выкидывать не стоит, так как она все еще находится под надзором Ван Хаутема; второй держался в некотором отдалении — если Труди как-нибудь уж очень ловко попытается скрыться от слежки, он будет под рукой. Труди удовлетворенно усмехнулась.

Потом она зашагала по Вейзелстраат в сторону Ветерингсханс и, точно не было никакой опасности, с увлечением разглядывала нарядные витрины и от всего сердца забавлялась, глядя на святого Николая, ехавшего на белой лошади в сопровождении целой свиты черных негров, щедро одарявших детвору мелкими пряниками. На Ветерингсханс она свернула направо и пошла, нежась в лучах зимнего солнышка, только что пробившихся из-за облаков. Она была уже в середине улицы, когда услышала позади несколько отрывистых автомобильных сигналов, и, подойдя ближе к краю тротуара, ускорила шаги. Поравнявшись с ней, такси еще немного сбавило скорость. Дверца открылась, и Труди как ни в чем не бывало ловко скользнула внутрь. Шофер многозначительно усмехнулся. Хитрец этот пассажир, как ловко он выловил из толпы свою подружку. Наверняка любовные шашни, которые им не хочется выставлять напоказ! Ну ладно, он сам был молод. За то, что он так блестяще выполнил этот маневр, элегантный кавалер наверняка щедро подбросит «на чай».

Труди хорошо расслышала за спиной поспешные шаги, когда скользнула в такси. Но она знала, что преследователи ничего не могут ей сделать. Ведь она не на подозрении! Главное, сыщики не успели разглядеть ее спутника, который только руку высунул, чтобы втащить ее внутрь, а лицо прикрыл носовым платком. Они, конечно, заметили номер такси и скоро узнают, где шофер высадил пассажиров, но Арман, вероятно, учел и это. Такси на полной скорости мчалось к парку Гартманплантсун, и если сыщики — что весьма вероятно — не найдут свободной машины, то слежку они возобновят не скоро, а это самое важное!

Молодая женщина одобрительно посмотрела на своего симпатичного спутника. Он действительно производил приятное впечатление. Стройный, в хорошо сшитом зимнем пальто, в мягкой черной шляпе, изящно промятой и сдвинутой слегка набок, лицо веселое, матово-бледное, с ясными темно-карими глазами и кокетливыми маленькими усиками. Протягивая Труди платиновый портсигар, он ободряюще подмигнул ей.

— За вами следят? — спросил он тихо, давая ей прикурить от зажигалки.

— Еще бы! — Труди с удовольствием выпустила облачко ароматного дыма. — Куда мы едем?

— В ресторан зоологического сада, гордость амстердамцев. Короче, в «Артис». Зимой я провел тут несколько совещаний в узком кругу. В это время года там хоть из пушек пали — все равно не увидишь никого, кроме заспанного кельнера, флиртующего с буфетчицей. Так что доверьтесь мне!

Опытный Арман, который, очевидно, еще раньше намекнул шоферу, что им придется уходить от погони, теперь удостоверился, что они ускользнули от опеки полиции, и велел остановить машину на улице Рокин. Десятигуль-деновый банкнот быстро переменил владельца, и водитель с понимающей ухмылкой поблагодарил. Арман взял Труди под руку, и, когда такси скрылось из виду, оба быстро зашагали к большому мебельному магазину. Там они медленно прошли через весь зал, как бы осматривая выставленные товары, и немного погодя вышли в другую дверь на Калверстраат, где смешались с густой толпой прохожих. На улице Снёй парочка взяла другое такси и подъехала прямо к главному входу в «Артис». Войдя в безлюдный зоопарк, они без труда убедились, что хитрость удалась. Никто не шел следом за ними, и оба заняли уединенный столик в углу ресторана, где без помехи можно было выпить чаю и посоветоваться.

Самоуверенные и решительные манеры галантного спутника, подобно опытному капитану доставившего ее в тихую безопасную гавань, какой она сама никогда бы не нашла в этом незнакомом городе, произвели на Труди глубокое впечатление. Она отбросила всякую скрытность и подробно рассказала терпеливому слушателю о своих приключениях в Амстердаме. Он не перебивал ее, только время от времени делал пометки на оборотной стороне какого-то конверта. Молодую женщину поразило, что он не выказал ни малейшего удивления, когда она сообщила ему, что полиция каким-то образом завладела бриллиантами, которые были опознаны как часть добычи ривьерского ограбления. Напротив, он остался совершенно хладнокровным и сдержанным, будто и раньше знал об этом деле столько же, сколько и она. Когда она наконец замолчала, он, глубоко задумавшись, выпил свой уже остывший чай.

— Стало быть, — начал он после небольшой паузы, — вот что ты здесь делала. Из твоего последнего письма я узнал: Целлеру из других источников стало известно о том, что Симон Роллар вступил в контакт с Фрюкбергом. Для нас, в Париже, это не было новостью, так как мы тоже получили сведения, что Роллару поручено руководить пересылкой и он занимается организацией контрабандной цепочки через Северную Европу. Он сам приезжал в Амстердам и здесь, в ресторане, за завтраком вел переговоры с Фрюкбергом. Прежде чем я сообщу тебе, как мне удалось выследить путь драгоценностей, расскажи-ка, нашла ли ты объяснение тому, что прекрасно подготовленная операция по пересылке ценного пакета вдруг пошла к черту. Ведь разрабатывали ее отнюдь не дилетанты.

— О да, — равнодушно ответила Труди. — Это, конечно, ошибка Фрюкберга! Целлер получил из Америки сведения, что Фрюкберг открыл здесь нечто вроде почтовой конторы, обслуживающей некую разведывательную службу. Естественно, деятельностью такого рода Целлер не интересуется, но я понимаю, что одно дело — пересылать письма, имеющие ценность только для отправителя и адресата, и совсем другое — получить в руки бриллианты, которые так легко сбыть. Фрюкберг поддался искушению. Но сообразил, что дело весьма рискованное и, если отправители заметят за ним что-нибудь, ему несдобровать. Поэтому он устроил так, что незначительная часть порученных ему для пересылки драгоценностей попала к постороннему человеку. Он, видимо, рассчитывал, что газеты сейчас же раззвонят об этом и его хозяева подумают, что в силу неких чрезвычайных обстоятельств драгоценности до него не дошли.

— Значит, по-твоему, Фрюкберг большую часть посылки присвоил, а другим хотел пустить пыль в глаза: дескать, операция провалилась потому, что меня не было на месте, я вынужден был уехать из пансиона?

— Да, все говорит за это.

— Где же он оставил камешки?

— Вот это мы и должны выяснить, прежде чем полиция догадается, что да как. У него в конторе их нет. Я произвела там обыск и ничего не нашла. В четвертом номере пансиона их тоже нет. Но ведь скрывался же он где-то эти дни, первого и второго декабря? А город он, конечно, знает как свои пять пальцев.

— Его багаж в конторе?

— Нет там ничего. Стул, стол, пустой шкаф и дешевая вешалка.

— Где он жил с тех пор, как уехал от Фидлера?

— Не знаю! Я ведь была совсем одна. Прежде всего я решила обыскать четвертый номер и нашла там склад морфия. Я была уверена, что он не бросит свои запасы на произвол судьбы, и надеялась таким образом выследить его новое жилье. На это ушел весь первый день. Ночь я продежурила около четвертого номера, но ничего не случилось. Наутро я проснулась довольно поздно, а когда собралась уходить, пансион уже был под наблюдением полиции. Какой-то человек, в котором за сто метров можно было угадать сыщика, шлялся взад и вперед по Регюлирсграхт. Это меня насторожило. В полдень в комнате Фидлера состоялось что-то вроде военного совета с участием солидного господина, которого я вначале приняла за агента ривьерской банды, а ночью оказалось, что это полицейский комиссар собственной персоной! Кроме того, как я могла одна-одинешенька выследить Фрюкберга в огромном городе, где он у себя дома, а я не знаю ничего. Если бы ты ответил на мою первую телеграмму и вовремя приехал, вдвоем мы бы все сделали. — Она бросила на него нерешительный, заискивающий взгляд. — Но мсье Арман был занят.