История Индонезии Часть 1 - Геннадий Бандиленко

Политическая история Явы конца XVII — первой половины XVIII в. убедительно продемонстрировала искусство, с которым ОИК обращала себе на пользу как вмешательство в династические распри высшей аристократии Матарама и Бантена, так и свое участие в подавлении народных восстаний, платой за которое стала утрата суверенитета яванскими султанатами.

Глава 6

ИНДОНЕЗИЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII — НАЧАЛЕ XIX в. ГОЛЛАНДСКИЕ КОЛОНИАЛЬНЫЕ ВЛАДЕНИЯ В УСЛОВИЯХ КРИЗИСА ОИК. ПЕРИОД ГОСПОДСТВА АНГЛИЧАН

МЕТОДЫ ГОЛЛАНДСКОЙ КОЛОНИАЛЬНОЙ ЭКСПЛУАТАЦИИ В XVIII в. ЗАГНИВАНИЕ ОИК

Характеризуя колониализм, часто подчеркивают его двоякую миссию: с одной стороны, уничтожить старое азиатское общество, а с другой — заложить материальную основу западного общества в Азии. В первой половине XVIII в., однако, эта вторая, созидательная, функция себя практически не проявила.

С превращением ОИК в территориальную державу сложились и распространялись на все более обширные ареалы такие формы колониального ограбления, как леференсии и контингенты. Леференсии, принудительные поставки сельскохозяйственного продукта по заниженным ценам, практиковались в княжествах, сумевших сохранить самостоятельность или хотя бы видимость ее. Контингенты были формой колониальной дани — прямого продуктового налога на землях, непосредственно управлявшихся Компанией. Одна из первых леференсий была вырвана у Матарама в 1677 г. и предусматривала поставку сунаном 8 тыс. т риса по крайне низкой цене. В 1686 г. принудительные «торговые» поставки перца за бесценок были навязаны Бантену. Контингенты же взымались на Молукках, в Гова-Талло, в западнояванских владениях ОИК, а с 40-х гг. XVIII в. — ив Пасиеире. Совершенно очевидно, что никаких новых прогрессивных форм общественного развития, производства при этом не внедрялось.

Вместе с тем для рассматриваемого периода характерна стратегия перехода Компании в возрастающих темпах к регламентации производства культур. Уже упоминалось, какими варварскими способами и бесчеловечными средствами голландцы «регулировали» производство пряностей на Молукках еще в начале XVII в. Теперь, однако, не ограничиваясь поборами в виде традиционных продуктов Нусантары (рис, пряности[50], олово и т. п.), ОИК ввела еще и принудительные насаждения новых, не известных в Индонезии прежде культур — кофе и сахарного тростника, индиго и хлопка. Кофе с конца XVII в. пытались культивировать близ Батавии. В 1711 г. ОИК получила первые 100 фунтов, яванского кофе; в 1720 г. — уже 100 тыс. фунтов. Три года спустя он был объявлен монопольным продуктом Компании с ежегодным производством около 4 млн фунтов, в основном в Приангане и Чиребоне[51]. Вскоре начался кризис перепроизводства и закупочные цены упали на 75%; культура стала убыточной, и доведенные до отчаяния крестьяне принялись вырубать посадки. Крестьянину выплачивалось лишь 5— 5,5% от рыночной стоимости продукта. Аналогичная ситуация складывалась с посадками сахарного тростника, хлопка, индиго. Нусантара к концу XVIII в. в возрастающих масштабах становилась районом производства товарной продукции для мирового рынка, однако произведенный продукт превращался в товар уже за пределами Индонезии.

Преобразуя Нусантару, ОИК и сама испытывала метаморфозы. Расходы ее стремительно росли: завоевание Индонезии обходилось дорого; многократно рос персонал служащих. Хотя ОИК продолжала выплачивать дивиденды в размере 20—40% годовых, ее финансы были расстроены, и только крупные правительственные займы позволяли ей держаться. К 1700 г. ее задолженность уже составляла 12 млн гульденов. Раковой опухолью, разъедавшей Компанию, была коррупция ее служащих, воспринявших девиз ОИК: скорейшее обогащение любой ценой. При невысоких окладах (солдат — 10 гульденов в месяц, офицер — 100—150, генерал-губернатор — 200) почти все они возвращались на родину богачами. Вымогательства, взятки, контрабанда, разграбление покоренных княжеств были заурядным делом. Служащие ОИК сами были главными нарушителями ее торговой монополии. Они вступали в тайные сделки с богатыми хуацяо и даже заклятыми врагами Компании — англичанами, засевшими в Банкахулу. Капитаны отплывавших в Нидерланды судов, подкупленные служащими Компании, как правило, опасно перегружали свои корабли незаконным товаром. Суровые меры, вплоть до казни уличенных в контрабанде и коррупции, не оказывали желаемого воздействия.

ОИК И ВНЕШНИЕ ОСТРОВА [52] ИНДОНЕЗИИ В XVIII в.

На Молукках (карта № 11) впервые за долгое время воцарился мир, но не благоденствие. Компания жестко продолжала курс на торговую монополию, искусственное сохранение низких закупочных цен при высокой стоимости ввозимого ею продовольствия. На Островах пряностей царил голод. За столетие население Амбона сократилось на треть. Местные султаны, посаженные на цивильные листы, оставались покорными слугами ОИК.

Вмешательство Компании во внутреннюю жизнь Малых Зондских островов (Нусатенггара) (карта № 16) было, напротив, незначительным: кроме ценных древесных пород они мало что могли предложить мировому рынку. К тому же жители ближайших к Яве о. Бали и о. Ломбока были известны воинственностью и свободолюбием. Раннеклассовые образования на прочих островах этой группы продолжали жить своей жизнью. Лишь на востоке Тимора прочно держалась небольшая португальская колония, состоявшая в значительной степени из метисов, а на северо-западе острова обосновалось разбойничье поселение «черных иностранцев», возглавлявшееся французом, который дезертировал из войск ОИК. Они совершали пиратские набеги, терроризировали и обирали коренное население. Голландцы имели свой единственный в Нусатенггаре форт в юго-западной части Тимора.

Восточные Калимантан и Сулавеси, Хальмахера (карта № 11), а также многочисленные малые острова вдоль торговых морских путей оставались вне сферы голландского влияния. Они слыли «гнездовищами пиратов». Действительно, воинственные мореходы-буги, вытесненные колонизаторами с их родины, илланы (иланумы) с архипелага Сулу чувствовали там себя полновластными хозяевами. Они совершали дальние походы с этих баз и даже посмели основать на юго-восточном Сулавеси постоянный опорный пункт, откуда атаковали следовавшие через Зондский пролив караваны и держали в напряжении все близлежащие районы.

Свободолюбивое население аннексированного Гова-Талло (Макассар) не смирилось. В конце 30-х гг. XVIII в., восстав, оно изгнало султана и осадило форт Роттердам, но в конце концов было разбито. В 1776 г. началось восстание Сангкиланга, сумевшего захватить макассарский трон. Оно также было разгромлено, вождь бежал во внутренние районы острова, но его последователи продолжали борьбу до начала следующего столетия. Напротив, на Северном Сулавеси (Минахаса) (карта № 11) проникновение колонизаторов развивалось мирно и постепенно: соблазнительных экспортных продуктов там производилось мало, а местные вожди сами предложили голландцам союз и сотрудничество. К концу XVIII столетия там стало быстро распространяться христианство.

В отличие от многих других островов Калимантан сумел отстоять в XVIII в. свою независимость. По-прежнему «твердым орешком» оставалось для голландцев княжество Банджар (Банджармасин), ставшее воспреемником Гова-Талло в «контрабандной» торговле Нусантары. Договоры Компании с султанами о монополии на перец игнорировались ими. В 1785 г. ОИК поддержала Нату, претендента на престол Банджара, в ущерб законному наследнику, которого поддерживали бугские феодалы. По договору с коронованным с ее помощью князем Натой Компания добилась признания им вассальной зависимости, права назначать престолонаследника, монополии на торговлю пряностями. Но достаточно было лишь одной военной неудачи, чтобы ОИК была отброшена к исходной точке. В 1797 г. ей под натиском населения пришлось покинуть султанат.

Еще в конце XVII в. ОИК вмешалась во внутренние распри княжеств Западного Калимантана (карта № 16). Она стремилась приобщиться к добыче золота и ликвидировать английскую факторию в Сукадане. В 1699 г. голландско-бантенская экспедиция разгромила этот город-порт. Половина добываемого золота стала поступать Компании в виде дани. Англичанам пришлось уйти. Но скоро в районе появились новые политические силы. В начале XVIII в. буги, непримиримые враги ОИК, основали на побережье ряд новых княжеств. Позже, в середине столетия, сын богатого араба Абдулрахман заложил в устье р. Ландак торговый порт Понтианак, превратившийся в султанат. В 1779 г. Компания навязала Абдулрахману договор: он обязывался уплачивать дань, позволил воздвигнуть крепость, запретил разводить в своих владениях пряности и кофе. С середины XVIII в. разработки золота велись здесь силами иммигрантов-хуацяо. Клановые артели китайцев (конгси) трудились под надзором даякских надсмотрщиков Абдулрахмана. Но в 1770 г. притеснения последних вызвали всеобщее восстание китайских золотоискателей. Победив, они превратили прииски в независимые анклавы, не подвластные султанам. В 1784 г. Абдулрахман при активной поддержке голландцев начал войну против бугских княжеств Сукадана и Мемпавах. Лишь после трехлетней изнурительной борьбы буги были побеждены и престол Мемпаваха занял сын Абдулрахмана. Но торжество Компании было недолгим: в 1791 г. ей пришлось уйти с Западного Калимантана.