Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами - Шонесси Бишоп-Столл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
До Октоберфеста остается еще целая неделя, а с того момента, как я забронировал билеты, многое пошло наперекосяк, хотя я все еще стараюсь придерживаться плана. Мне не раз доводилось слышать истории из Старого Света про горное средство борьбы с похмельем, когда тебя сперва кипятят в гробу, а затем хоронят в сене. За этим я и еду. И так случилось, что на пути к той самой вершине оказался Престольный праздник в Альтаусзее – старинный ежегодный питейный фестиваль, успевший обрасти массой небылиц. По всем приметам посещение именно такого мероприятия гарантирует необходимое похмелье. Поскольку все гостиницы в Альтаусзее были переполнены, мне ничего не оставалось, как остановиться в следующем городке – Грундлзее.
Дорога туда обычно занимает не более двух часов. Но со всех сторон меня окружали Альпы, машина была родом из Хорватии и без навигации, а я имею привычку выбирать самую непопулярную дорогу (не только для побега из вулканического чистилища). Так что путь занял куда больше времени.
Когда я добрался-таки до своего номера, его нелепый романтизм вызвал у меня настоящую физическую боль: люкс открытой планировки, кухня перетекает в обеденную зону, рядом джакузи, потом диваны, кровать и огромные французские двери, за которыми открывается потрясающий вид на озеро. На противоположном берегу – замок со сторожевыми башнями, напоминающими сложенные крылья. Я откупорил бутыль дармового шампанского и постарался сконцентрироваться на похмелье, а не на сбежавших от меня девушках.
Спа подо мной тянется до самого пирса, так что из сауны можно выскользнуть прямиком в прохладную воду чистейшего озера. Но еще занимательнее в рамках темы альпийского похмелья оказались владельцы гостиницы. Seehotel принадлежит австрийским производителям самого продаваемого энергетического напитка в истории, так что половину мини-бара занимает алкоголь, а другую – Red Bull.
Чтобы не садиться за руль после алкогольного фестиваля, я решил пройтись пешком от города и озера Грундлзее до города, озера и фестиваля в Альтаусзее, делов-то – перевалить через один горный хребет.
«Если вы должны идти пешком, вы должны обходить горы вокруг, – сказал управляющий отелем, вручая мне карту и указывая путь. – Это займет два часа. Или два и половину…»
Спустя два с половиной часа я в глухой лесной чаще, на крутом склоне горы, и, кажется, я тут уже очень давно. Превозмогая себя, я взбираюсь к очередному повороту и замираю как вкопанный, чудом удержав равновесие в каком-нибудь шаге от края утеса, на самой вершине скалы.
Озеро и город Альтаусзее остались километром ниже. Переведя дыхание, я делаю шаг назад, подальше от края утеса, и вижу ближайшую смотровую башню. Осторожно забираюсь на нее и осматриваюсь. Город, из которого я шел, виднеется приблизительно на том же расстоянии, что и тот, в который я направляюсь. Вероятно, я не там повернул и вместо того, чтобы обойти гору кругом, полез вверх. Если бы здесь нашлось средство, способное окрылять…
Еще несколько часов слепого карабканья по неизменному краю утеса, и вот уже вокруг начинают сгущаться сумерки. Откуда-то издалека доносятся звуки фестиваля, но добраться до него у меня так и не получается. Поскальзываясь и спотыкаясь, я продираюсь сквозь заросли, лечу вниз по склонам и утесам, пока в конце концов, весь ободранный, насквозь мокрый от пота, с выпученными глазами, не выбираюсь из леса. И вот я у подножия горы, на берегу озера, но – не на том берегу. Я вижу город Альтаусзее, я слышу пение людей, но поют они на другом конце озера.
Я смотрел на тот берег, прикидывая варианты, но потом растущая, доселе затаившаяся глубоко внутри жажда пива не оставила мне выбора. Сбросив одежду, я запихиваю ее в рюкзак, а затем, полностью обнаженный, с рюкзаком за спиной, ступаю в темные воды озера и плыву. С противоположного берега меня озаряют вспышки света, разносится эхо.
Наконец, через шесть часов после выхода из Грундлзее и каких-нибудь десять часов после бегства из чистилища в Бад-Блумау, я выбираюсь из воды, напяливаю мокрую одежду, с трудом пересекаю поле и оказываюсь перед гигантским, сияющим входом. Внутри – другой мир: сотни золотоволосых людей в ледерхозе[143] и дирндлях[144] толпятся вокруг огромных столов, чокаются увесистыми кружками и подпевают духовому оркестру, выдающему «умпа-умпа».
В воздухе стоит запах пива, пота, сена, колбасок братвурст, меда и тыквы. Этот гигантский питейный зал, куда битком набился австрийский стар и млад, каждый год возводится заново силами местной добровольной пожарной команды. И все же он кажется вечным артефактом героической древности: как будто дурной вкус и сотовые телефоны внезапно оказались verboten[145].
Единственное, что не соответствует старосветскому баварству, – палатка Red Bull, установленная прямо напротив пивного зала, и беспрерывный поток людей между ними.
Крылатые быки
Что касается питейных заведений, традиций и похмелья, наиболее важные поворотные моменты в их европейской истории идут в следующем порядке: изобретение дистилляции, промышленная революция, катастрофа под названием «сухой закон» и окрыленный взлет Red Bull.
Как и любое из перечисленных явлений, Red Bull столкнулся со всеми возможными крайностями – от преклонения до проклятий. Особые противоречия вызывает его роль в похмелье. Утром с бодуна этот напиток способен поднять тебя с кровати и «окрылить», но смешай его с алкоголем накануне – и получишь целый букет новых коктейлей: «Бешеный Бык», «Бульдозер», «Глубинная бомба», «Спидбол», «Крученый по яйцам»…
Появившись в середине 80-х, этот напиток стал предвестником перемен и совершил своего рода революцию в ночных тусовках. Кое-что из обещанного сбылось, и теперь магазинчики на углу и бензозаправки как будто присягают держать в ассортименте не менее 300 наименований энергетических напитков. И многие из них позиционируются как напитки с двойным эффектом, способные взбодрить и воскресить. На банках молниевидным шрифтом нанесены слова типа «регенерация», «восстановление» и «реабилитация». Однако все еще не ясно, стал ли хоть один из этих напитков причиной коренных перемен в пьянстве и его последствиях, о чем свидетельствует широкий круг экспертов.
К примеру, на сайте «Похмельного рая» наш старый приятель доктор Берк пишет: «Вылечив тысячи похмельных синдромов (больше, чем любой другой доктор на земле), я заметил следующее: люди, за ночь принявшие более двух-трех энергетических напитков, просыпаются в невообразимо тяжелом похмелье… Когда я приезжаю к клиенту и вижу перед дверью дюжину пустых банок Red Bull, это всегда верный
