Безудержный ураган - Данта Игнис

Левир был всерьез одержим идеей поплыть на Левию, но так как кораблей у него все равно не хватало, то он спокойно отдал один Элерии. А флот он собирался построить и искал среди выживших корабельщиков.

***

Бруснир и Шаймор временами полагали, будто попали в гэрт. К мукам голода и жажды добавлялись «издевательства» Бреши. Она травила их, и опасность перерождения, пожалуй, стала основной проблемой. Изможденные физически они должны противостоять бесконечным видениям, которые отнимали последние силы.

Бруснир пытался повторить тот трюк с порталом, какой удался ему в утробе гигантского дерева, но ничего не выходило. Точнее пару раз получилось, но портал выбрасывал вальдара аккурат носом в прозрачную стенку защитного купола. Вероятнее всего, портал сквозь барьер сделать невозможно. А после у Бруснира просто закончились силы, и он перестал пытаться.

Несколько дней подряд не прекращались дожди. Низкое серое небо нависло над сферой. Сверкающие капли бесконечным потоком стекали по прозрачным стенкам ловушки, заставляя воинов внутри еще больше страдать от жажды. У них оставалось немного воды, но ее приходилось экономить.

Оба вальдара спали, несмотря на то, что день только клонился к вечеру. Шаймор вдруг встал и словно сомнамбула, медленно подошел к Бреши. Его взгляд, всегда живой и искрящийся весельем, стал мутным и пустым. Протянул ладонь к кромешно-черному провалу перед собой. Пальцы, а затем и вся кисть скрылись внутри. Когда рука погрузилась по локоть, Шаймор очнулся, закричал и отскочил прочь. Он без сил рухнул на пол, держа на весу обожженную, изуродованную руку.

— Да что же ты делаешь? — подошел, разбуженный его криком, Бруснир. — У меня же нет ничего, чтобы оказать тебе помощь.

— Я не могу. Она зовет меня. Она сводит меня с ума. Я так больше не могу, Бруснир.

Бруснир тоже не мог. Его раны так и не зажили, воспалились и загноились. Он с трудом смог встать и дойти до друга. А в голове почти не наступало просветлений, бесчисленные кровавые видения не прекращались ни днем не ночью. Он видел, как сотни раз, самыми жестокими способами, умирали все, кого он когда-либо любил. Он видел, как убивает сам. Всех без разбору, будто безжалостный демон, проливая реки крови. И казалось, что длится все это тысячи лет.

— Я убиваю мать, отца, брата. Они пытают и убивают меня. И нет этому ни конца, ни края. А теперь она зовет меня внутрь. Я засыпаю и не могу сопротивляться, — сказал Шаймор.

Бруснир принес воды:

— Попробуй поспать, я послежу за тобой.

Лежа рядом с забывшимся тяжелым сном другом, Бруснир размышлял как долго сможет не спать. Заснет — провалится в глубокое забытье, и ни за что не услышит, если Шаймор снова сунется в Брешь. Бруснир ремнем примотал ногу Шаймора к своей, на всякий случай. Укладываясь на рваные тряпки, из которых вальдары соорудили постель, совершенно спокойно подумал, что не стоит сопротивляться — сегодня они выпили последнюю воду.

***

Элерия стояла на носу корабля и глубоко вдыхала влажный воздух, стараясь успокоиться. Чем ближе приближалась к Приволу, тем страшнее ей становилось. А что, если она не справится? И что тогда, миру конец? Талийка целыми днями боролась с подступающими к горлу приступами паники, но внешне держалась уверенно.

Криза поплыла с ней, но с того вечера, когда травница поведала свою историю, они почти не разговаривали. Элерия не злилась на нее. Считала, что особого выбора у чародейки не было, но и доверять человеку, который все решил за тебя и фактически обрек на смерть, тяжело.

Крозалия, впервые за дни пути, тихо подошла и стала рядом, пряча виноватый взгляд. Элерия ждала, что она заговорит, но чародейка молчала. Тогда талийка, много дней терзаемая странными видениями и давно желавшая с кем-нибудь поделиться, не выдержала и заговорила первая.

— Я вижу ее, Криза. Скорее даже не вижу, а чувствую.

— Кого? — удивилась старая травница.

— Анели. Она плывет в черном липком ужасе, который разрывает ее на миллионы маленьких кусочков ежесекундно. Ослепляющая, отнимающая разум боль и ужас, вот все что чувствует девочка. Но каким-то образом она не поддается, не позволяет растерзать и уничтожить себя окончательно.

— Этого не может быть, — вздохнула Крозалия. — Девочка умерла. Это Брешь играет с тобой. Будь осторожна. Не поддавайся.

— Хорошо, если так, — качнула головой Элерия. — То, что с ней происходит в моих видениях — хуже смерти. Смотри-ка, что это там на берегу?

— Вернее спросить кто? — поправила Криза, прикладывая ладонь ко лбу козырьком и всматриваясь вдаль. Выжившие после похода в Привол вальдары и ученые возвращались пешком вдоль реки и, заметив корабль, разожгли сигнальный костер.

— Поворачивай к берегу! — крикнула Элерия рулевому.

Встреча недолго была радостной. Слишком многие погибли, а судьба Бруснира и Шаймора и вовсе ужасала всех новоприбывших. Две седмицы прошло с тех пор, как их оставили в ловушке-барьере. Столько же уйдет, чтобы туда добраться… И сферу невозможно разрушить.

— Как же я смогу закрыть Брешь, если там защитный купол, который нельзя снять? — спросила Элерия у Кризы.

— Не знаю, девочка. Давай сначала доберемся, там видно будет. Судя по рассказам вальдаров, не так-то просто будет туда пробиться, — ответила травница.

Чтобы корабль не постигла судьба первого, потопленного сумасшедшими рыбинами, его решили оставить здесь. Ученых под охраной нескольких вальдаров оставили на судне, а остальные отправились с Элерией пешком, вверх по течению реки Скадинки.

Чтобы дойти до Бреши вальдары на этот раз избрали печальную, но эффективную стратегию. Во-первых, они передвигались максимально скрытно, делая упор на разведку. Во-вторых, в случае стычек лишь несколько воинов оставались сражаться, остальные же уводили отряд дальше. Так случалось несколько раз и не всегда отважные ребята догоняли своих.

И вот, наконец, группа достигла цели путешествия. Элерия подбежала к прозрачному куполу, прикоснулась ладонями, вглядываясь внутрь. Вон они! Мимолетная радость тут же сменилась едким страхом. Они или их тела? Вальдары лежали и не шевелились. Отсюда невозможно разобрать спят они или давно мертвы.