Порочный треуогльник - Людмила Зенкина

Еву разбудила резкая давящая боль в груди. Пытаясь разметать остатки сна, она мотнула головой, попробовала приоткрыть глаза, но чьи-то руки тряхнули тело с такой силой, что загудело само сознание, и пленница зажмурилась от страха и боли.

— Что ты творишь, сука?! — заорал грубый голос прямо в ухо. Глаза широко распахнулись от испуга, прямо перед ней было разъяренное лицо Троя. Он сдавил ледяными пальцами тонкие запястья девушки, прижимая их к ноющей груди, другой рукой вцепился в волосы, притянул к себе — Тебе что, жить надоело?!

Она не могла ответить, ужас пронизал всё существо, сковал тело, Ева не понимала, что происходит. Мужчина толкнул её обратно на кровать, схватил с комода тетрадь со сценарием, с яростью швырнул ею в писательницу:

— Зачем ты оставила ЭТО в гостиной?! — орал он в бешенстве. — Чтобы позлить меня?! Ты добилась своего! Я в ярости! И я хочу убить тебя, поверь, очень хочу! Но не могу, только потому, что Киран просил меня не делать этого!

Пленница смотрела на разъяренного демона, надеясь, что вот-вот откроются врата преисподней, и она провалится туда. В аду, наверное, будет не так страшно, как перед ним сейчас.

Трой в порыве гнева запустил в стену пёстрым светильником с прикроватной тумбочки, яркие осколки витражного стекла со звоном разлетелись по всей комнате. Схватив девушку за руку и не говоря больше ни слова, лишь тяжело и злобно дыша, он потащил её вниз по лестнице в слабо освещенную гостиную. Там бесцеремонно бросил на диван, наклонился, сверкая глазами, и тихо пригрозил сквозь зубы:

— Сейчас приедет Киран, ты скажешь ему, что всё это — лишь плод твоей больной фантазии! Поняла?!

Она быстро закивала, изо всех сил вжимаясь в мягкую обивку, лишь бы уйти от безумного взгляда почти чёрных глаз.

— А потом, сучка, ты будешь с ним нежной и страстной! И я клянусь, что убью тебя, если не дашь ему себя трахнуть!

Мужчина прорычал ещё что-то, но Ева не поняла, она заливалась невольными слезами, надеясь, что кошмар вот-вот закончится… Пленитель вышел из квартиры, хлопнув дверью, а она уткнулась лицом в маленькую диванную подушку и долго ещё рыдала, не в силах остановиться.

Через полчаса заскрёбся тихо дверной замок, в прихожую нерешительно вошёл разбитый Киран. Девушка к тому времени уже немного отошла, проплакалась и сейчас сидела на диване, обхватив руками поджатые колени и глядя куда-то в пустоту сквозь пол. Юноша закрыл дверь, прошёл в гостиную и осторожно приблизился к возлюбленной, она подняла припухшие от слёз глаза, и оба застыли так, не зная, что делать дальше. Наконец, Киран не выдержал, со вздохом опустился рядом с ней, неуверенно приобнял за талию и, ничего не говоря, потянул к себе.

Ева впервые за долгие пять месяцев ответила на его поцелуй, всегда лишь нехотя позволяя целовать себя, сейчас она отдалась нежному прикосновению полностью. Невольница просто закрыла глаза и забыла кто она, где и зачем вообще существует. Забыла, кто находится перед ней. Забыла о прошлом и настоящем. Делала то, что ей когда-то хотелось делать с Тимором, то, что совсем недавно хотелось делать с Троем — всё, что было ей противно и желанно. Делала молча, не открывая глаз.

Опомнилась девушка, лишь, когда услышала сдавленный стон у самого уха и ощутила, как влажное от пота тело, расслабляясь, тяжело давит на неё сверху. От вернувшегося осязания и смутного понимания происходящего стало тошно. Но она лежала тихо, пытаясь забыться, потерять сознание — что угодно, только бы не открывать глаза.

— Прости меня, — послышался ласковый голос Кирана. — Я люблю тебя…

Это было последней каплей мучительного стыда для подавленной воли, Ева тихо застонала и закрыла лицо руками, не в силах больше сдерживать новую волну слёз.

Юноша приподнялся, сел рядом с ней. Не зная, чем помочь, взял с соседнего кресла плед и прикрыл им обнажённое тело возлюбленной, подрагивающее от тихих всхлипов.

— Ты из-за Троя плачешь? — спросил он, отводя взор.

Она, не ожидая такого вопроса, чуть отвлеклась, приоткрыла глаза, вопросительно глянула на удрученного собеседника, шмыгая носом.

— Я ни за что не поверю, что ты всё это просто придумала, — пожал тот плечами, надевая джинсы, — тем более, я слышал, как брат ругался с тобой той ночью, после которой ушёл. Я дозвонился ему, пытался просто узнать, но он всё отрицал. Трой конечно хорошо умеет врать, но я, всё же, не слепой. Я видел, как ты расцветала в его присутствии, прямо огонь в глазах загорался. Со мной у тебя такого не бывало.

Ева натянула покрывало до самого носа, не зная, как реагировать на догадки Кирана, как оправдываться.

— Ты любишь его? — вдруг спросил он, и голубые глаза пытливо взглянули на растерянную и заплаканную блондинку. Та молчала, боясь даже моргнуть, чтобы он не счёл это ответом.

— Знаешь, — юноша снова отвернулся, — брат — единственный, кто любил меня всегда и никогда не бросал. Всегда слушал, поддерживал и помогал. Поэтому он — единственный человек во всём мире, с которым я готов тебя делить.

Последние слова грохнулись в сознание девушки тяжёлым камнем, раздавив все мысли и чувства, просто уничтожив их в одно мгновение.

— Я поговорю с ним сам, — тихо продолжил Киран. — Только, — он вновь посмотрел на потрясенную избранницу, — прошу тебя, не отвергай меня. Просто будь со мной, как и раньше. Я надеюсь, что брат всё поймёт, и мы сможем быть вместе втроём, не прячась друг от друга.

Ева закрыла глаза и залезла под плед с головой, не желая больше ничего видеть или слышать. Мыслей всё также не было, только глухо стучало в сердце понимание, что её вот-вот безжалостно швырнут вниз — на следующую ступень лестницы, ведущей в ад.

27. Ещё одна ступень

Проснувшись, пленница обнаружила, что так и отключилась на диване в гостиной. Её одежда нетронутой валялась на полу, в комнате больше никого не было, в окна били яркие лучи колючего зимнего солнца. Она пошевелила затёкшими ногами, нехотя встала, оделась и, укутавшись в плед, отправилась на кухню, чтобы промочить до боли пересохшее горло.

Войдя на кухню, девушка замерла — за столом сидели Трой и Киран, они спокойно пили кофе, о чём-то мирно беседовали. Заметив гостью, братья разом повернулись к ней, и в воздухе повисла тяжёлая, напряженная тишина. Ева мгновенно побледнела, пытаясь вспомнить вчерашний день, затем покраснела, когда в памяти всплыли его разрозненные фрагменты и, не найдя что сказать, также молча вышла, чтобы только не чувствовать на себе невозмутимых и даже чересчур дружелюбных взглядов.

За спиной послышались тихие голоса, и в коридоре её догнал Трой, он, не говоря ни слова, сопроводил до комнаты, прикрыл за ними дверь и сел рядом с растерянной невольницей на кровать. Та смотрела перед собой, не решаясь поднять взгляд на мужчину.