Растущий лес - Владимир Мясоедов

— Ладно, бездна с ними, — махнул сжатой в кулак рукой гном куда-то в сторону, видимо призванную отражать направление на восточный эльфийский лес. — В этот-то раз из-за чего они на вас озлобились? Да так, что не позови ты своего старого друга при первых словах о подземных толчках и мои соплеменники озолотились бы, вашу столицу отстраивая.

— Народ от них бежит, — пожал плечами архимаг, успевший между делом порасспросить всех советников князя о возможных причинах конфликта и, самое главное, нашедший их. — Причем массово. Дошло наконец до низших каст, с некоторой помощью наших торговцев, появляющихся в их закрытом царстве, что хуже чем под родными крышами им мало где может прийтись, вот и эмигрируют некоторые их представители куда подальше. К нам, в западный лес в основном. Четверть древние на своих границах ловят и казнят, четверть по пути дохнет или в рабство попадает, четверть у краткоживущих народов неплохо устраивается, а остальные и правда до моей страны добираются. И число беженцев, оказывается, последнее столетие росло все сильнее и сильнее, настолько, что лорды-жрецы в панику ударились. Ну и попытались создать в месте, куда так стремятся их подданные хаос. Начнись в лесу междоусобицы и желающих здесь поселиться не стало бы. Потому, кстати и заговор был такой странный, а атаки на дворец не было, им не нужно было, чтобы князь погиб. Им нужно было, чтобы он, обозленный потерей любимой, карать своих и, главное, чужих подданных начал. Чтобы эмигрантов на подступах к границам стрелами нашпиговывали. А сознательно к иным народам, без надежды зажить среди представителей одной с собой расы, редкие горячие головы, которых совсем уж допекло, сунутся.

— А мятежники ваши как же? — озадачился гном. — Как они не поняли, что них… ничего путного в результате этой катавасии не выйдет?

— Каждый знал только свой кусочек, а он нападения на дворец и убийства правящей верхушки не предусматривал в отличии от поражения второстепенных целей. Так что каждый понадеялся, что самую грязную работу сделают за него другие. И в результате все остались с носом… или, скорее, без оного. Князь сейчас с ними ведет разъяснительную работу. По законам военного времени.

Два старых друга еще немного поболтали, а потом гном отправился к себе домой, шагнув в стену и растворившись в камне, чтобы выйти из оного за много тысяч шагов от жилища Келеэля.

— Ох, не спокойно у меня что-то на сердце, — пожаловался архимаг родным стенам. — Как бы мальчишка венценосный глупостей не наделал. Одно утешение, пока с бунтарями не покончит, из столицы не высунется, все-таки чувство долга перед государством я ему привил. А вот потом придется следить за ним в оба глаза, а то еще на гибель героическую во имя мести за погибшую семью ринется, дела наследнику передав. Хм… посмотреть что ли, что там в пустыне происходит, чтобы нервы успокоить…

Однако кристалл, содержащий иллюзии душевному здравию чародея не помог. Ибо первым, что в нем увидел архимаг, было зрелище шамана ставящего над молодым драконенком какие-то эксперименты в прямой зоне видимости двух взрослых разумных ящеров разного окраса. Черного и серо-стального. И лишь произносимые им явно для гигантских рептилий слова убедили архимага не бросаться стремглав в обитель сумеречных эльфов, чтобы спасти это молодое и пока еще достаточно уязвимое образование от летающих чудовищ.

— Ну что ж, — сказал Михаэль, изо всех сил пытаясь удержать вырывающегося и норовящего цапнуть молочными, но все же очень острыми зубками, ребенка, которого как раз заканчивал забинтовывать. — Малыш явно здоров, лечение помогло. Переломы я шинами… Ау! Точно здоров! Больной так больно кусаться не будет.

— Благодарррююю за сссына, — рычащий и одновременно присвистывающий голос дракона… вернее, драконицы, доносился издалека. Мамаша, щеголявшая черным цветом чешуи, не желала приближаться к ребенку, опасаясь травмировать его своими природными магическими эманациями. За долголетие и мощь взрослых особей эта раса платила крайне опасным периодом детства. Мало того, что за их яйцами охотились алхимики, жаждущие сварить эликсир молодости, так и организмы молодых драконов первые годы жизни были очень чувствительны к магии. В плохом смысле чувствительны. Нахождение в местах с повышенной концентрацией волшебства было для них смертельно опасным, единственным местом, где молодняк крылатого племени мог расти и развиваться без проблем для здоровья, являлось скопление большого количества магически инертного вещества. Золота. А ведь взрослые драконы были настолько пропитаны магией, что это чувствовали подчас даже лишенные малейших намеков на дар чародея смертные. Поэтому то свои логова они строили в труднодоступных местах, куда не так просто добраться разумным или не слишком хищникам, а охраняли их на дальних подступах, даже не думая приближаться к сердцу любого жилища этого племени — сокровищнице. Мгновение крепких материнских объятий могло стать поводом для продолжительной болезни ребенка. — Ты сссоглассен заботиться о нем дальшше?

— Сочту за честь. Да и вы, леди, можете поселиться где-нибудь здесь, чтобы не выпускать малыша из поля зрения. Места хватит. Правда с пропитанием в этой нищей на крупную дичь местности будут некоторые проблемы… Но я уверен, мы что-нибудь придумаем.

— Мы ссс ссссессстррррой не любим бессскрррылых…, - вступил, вернее, вступила в разговор вторая представительница расы гигантских летающих ящеров.

— Полагаете, ребенку без присмотра мамы будет лучше? — спросил Михаэль, запихивая своего пациента, норовящего не укусить так исцарапать эльфа, в какой-то железный ящик.

— Нельзя пррриближатьссся к малышшшу… — прошипела вторая драконица.

— Но можно быть рядом, — стоял на своем Михаэль. — Скажем, в сотне шагов. И вам спокойней и ему, наверное, тоже.

Рептилии, бывшие, как определил по внешнему виду Келеэль, двумя молодыми самками племени горных драконов, мялись в нерешительности. Оставлять детеныша на попечительство шамана они явно опасались. Приближаться же к ребенку, во всяком случае, пока тот не подрастет, не могли. Иным народам, кроме своего племени, крылатые ящеры традиционно не доверяли, опасаясь за свое золото и жизни. Вот и не знали, что делать в такой ситуации две довольно молодые особи, которых шаман активно склонял к тому, чтобы поселиться где-нибудь на окраине зарождающегося сумеречного леса. И, на взгляд Келеэля, у него недурно получалось.

— Так-с, появляться там сейчас было бы неблагоразумно, — решил архимаг, рассматривая двух нервничающих дракониц. — Еще напугаю. А напуганная женщина, особенно если она обладает прочной чешуей, острыми клыками, а также умеет летать и плеваться пламенем, это жуткое зрелище. Но интересно, с чего они вдруг пошли на контакт с эльфами?