Некро Файлы (ЛП) - Мартин Джордж Р.Р.

Вокруг всё плыло.

Сердце бешено колотилось. Джоуи немо, одними глазами умолял старика о пощаде. Тот оставался безучастным. Джоуи опять закашлялся. Старик склонился и наставил на него заряженный кольт тридцать восьмого калибра, холодный металл обжёг висок. Мальчик вздрогнул. Его до сих пор подташнивало. Он уже выблевал всё, что мог. Желчь разъедала горло, дым раздирал грудь, а ему приходилось снова и снова вдыхать этот едкий дым. Джоуи затрясся в рыданиях, по щекам покатились слёзы. Он хотел попросить, вымолить разрешение не курить больше, но не стал. Он уже пробовал пару минут назад, на что старик схватил его за подбородок и притянул к себе. Кривой от злости, он так поглядел на Джоуи, будто собирался откусить ему голову, потом крутанул барабан револьвера, приставил дуло к виску мальчика и спустил курок. Боёк сухо щёлкнул. У мальчика сжались кишки, яички подпрыгнули чуть не до желудка, он задрожал и почти потерял сознание. Он видел, как старик вложил в барабан три патрона и знал, если эта "русская рулетка" пойдёт по второму кругу, ему, Джоуи, вряд ли снова повезёт. Старик вытащил у него изо рта сигару и затушил о свою ладонь. Кожа на ладони зашипела и почернела.

- Завязывай с куревом, не то останешься без глаза, - прохрипел он так, будто сам только что выкурил шесть коробок.

Джоуи пришлось взять новую сигару и снова затянуться. Никогда прежде он не чувствовал себя таким больным и напуганным. От дыма огромной сигары голова кружилась, а желудок сжимался в тугой комок.

Теперь... теперь курение утратило для него всю крутизну и взрослость. На полу в пепле среди сотен окурков валялись шесть пустых коробок от сигар и ещё шесть полных коробок ожидали его. Джоуи казалось он уже не выберется отсюда живым. Если его не убьёт курево, то наверняка, пристрелит этот старик.

Даррел - живая страшилка из сказок для детей, словно бы воплотил в себя их ночные кошмары. На шее он носил нечто, вроде ожерелья, где красовались отсечённые головы кукол Барби, соски - пустышки, а также руки и ноги пластмассовых супергероев. Поеденная молью шуба, оказалась вовсе не ляпистой, как сначала предположил Джоуи, а состояла из шкурок мягких игрушек: медвежат, кроликов, больших фиолетовых динозавров. На многих даже остались глаза, и они смотрели с этого странного покрова так, точно умоляли их спасти. Некоторые шкурки походили на настоящие и напоминали шкуры маленьких кошек и собак. На иных даже осталась голова, хотя и без глаз. Это причудливое одеяние будто бы сшили в последний миг для домашней вечеринки в канун Хэллоуина. Или так должно быть выглядит то самое кладбище, куда отправляются в последний путь волшебные детские мечты.

Даррел отличался крупным, чрезвычайно крепким сложением и весил более двухсот фунтов. На его голове, нечёсаной и немытой, в избытке тут и там виднелась седина. Кожу сплошь избороздили морщины. Серые глаза на огрубевшем потрёпанном жизнью лице, если в них не разгоралась ярость, смотрели холодно и отчуждённо. Джоуи много раз проходил мимо него на детской площадке, когда старик бывало сидел на качели. Ребята придумывали о нём множество историй, где он похищал и наказывал плохих детей и прозвали его "Страшилой". Порой, откалывая про него шутки, Джоуи подмечал испуг в глазах некоторых детей, но сам мальчик от души веселился над ними и считал их дурачками, верящими в глупые сказки.

Теперь же шутки для него навсегда закончились.

Эти истории обрели жизнь.

В конце концов Джоуи потерял сознание. Он так и не смог докурить шестую коробку сигар. Даррел отступил, отведя оружие, и позволил мальчику упасть на бетонный пол. Даррел ушёл, оставив дверь открытой, а когда Джоуи очнулся, то понял, что от дома его отделяло всего ничего и что оказывается он сидел в отцовском сарайчике для инструментов. Джоуи кое - как приплёлся домой, постарался крепко уснуть и основательно забыть всё пережитое. Он ничего не сказал отцу, такие дети никогда ничего не говорят. В глубине души они знают, что заслужили наказание.

Не осталось больше хороших родителей.

Родителей, которые бы понимали, когда следует запереть непослушное чадо в дровяном сарае, а когда прописать ему хорошенькую порку до крови ремнём или розгой. Не осталось родителей, которые, вздумай их ребёнок, хотя бы хихикнув на службе в церкви, ущипнут его так, что ему не покажется мало. В наши дни родителями управляют дети. Они закатывают истерику, если не получают желаемого и папочки с мамочками тут же уступают, лишь бы дети смолкли. Но неужели родители не догадываются, что их отпрыск быстро утихнет, если знает, завопил он и получит оплеуху и что однажды дети откроют: мир вовсе не вращается вокруг них, он может проехаться по ним колёсами, раздавить и швырнуть их изломанных на обочину жизни. Не осталось больше хороших отцов и матерей, которые бы преподали детям этот урок.

Вот почему им нужен Даррел.

Он ушёл с заднего двора Джоуи, когда смеркалось. Бесчисленные тени вокруг, словно воины ночи, сомкнулись взвод за взводом и осадили целый город. Даррел присоединился к теням, ведь они его друзья, союзники.

Почти никем не замеченный он легко ступал среди их сумрачных рядов. В армии тьмы он оставался лишь неясным пятном, неким призрачным очертанием. Парочка из "Cadillac Escalade", припаркованного у дороги, тоже не заметила Даррела, они вовсю отдавались любви. Даррел сам прошёл бы мимо, если бы в глаза ему не бросились школьные учебники на заднем сиденье машины.

- Дети... - прошептал он с отвращением. - Дети принародно совокупляются.

И вот огромный растрёпанный старик, крепко обмотав лохмотьями кулак, разбил стекло с пассажирской стороны, как раз в то мгновение, когда тощий голый зад парня поднялся, чтобы поскорее пронзить напряжённым молодым членом свою не в меру страстную избранницу. Даррел схватил парня за волосы и выволок его через окно сквозь град осколков. Парень грохнулся на землю и перевернулся. Его лицо исказилось одновременно от стыда и злости. На вид ему лет тринадцать - четырнадцать. Слишком рано, чтобы водить отцовскую машину, не говоря уже о том, чтобы трахаться в ней. На нём даже презерватива не было.

- Ты уже готов стать отцом? - прорычал Даррел, схватив парня за руку.

Тот тщетно попытался ударить старика свободной рукой, потом потянулся к одежде, хотел скрыть спадающую эрекцию, но Даррел сгрёб его за гениталии. Парень взвыл.

- Я спросил тебя, мальчик.

- Отпустите его! - провопила девица через разбитое окно, прикрываясь одеждой.

Даррел отпустил парня и толкнул девицу обратно на сиденье.

- С тобой я разберусь позже.

Даррел повернулся к парню, схватил его за пенис и потянул так сильно, что казалось вот-вот его оторвёт.

- А-а-а-а, урод, больно! Пусти, мать твою, ты чё, отец её? Мы тупо развлекались, мужик, отвали. Помогите! Пусти, бля-я-я!

Даррел склонился к парню и тому в нос ударила вонь, отдающая сладкой гнилью.

- Да я оторвал бы тебе хер и держал бы его во льду, пока ты не вырастешь и не поймёшь, что с ним делать.

Потом Даррел вытащил из машины девицу и прижал её за горло.

- Я не твой отец, я забочусь о тебе гораздо больше. Говорю первый и последний раз. Если ещё когда-нибудь я поймаю вас за трахом, будьте уверены, вы уж точно не подцепите ни СПИДа, ни герпеса, ни гепатита и не случится беременности. Я оторву тебе хер, а твою манду намажу суперклеем и зашью покрепче. Рано вам ещё, поняли?

Оба кивнули. В глазах стояли слёзы.

Даррел отпустил их, и они рванули по улице. Через дом парень обернулся.

- Трахнутый козёл! Я вызову копов!

Вызовет, не вызовет, какая разница?

В одном Даррел был уверен: у этой парочки всё кончено.

Парень стремглав нёсся по улице. Даррел прицелился ему в спину и выстрелил. Между лопатками у парня словно что-то разорвалось, брызнула кровь. Он рухнул на асфальт лицом вниз, раздался мокрый шлепок, тело подёргалось и замерло. Даррел знал: он жив. Пуля только раздробила ему позвоночник. Теперь он никогда никого не обрюхатит и уж точно не подцепит СПИДа. Грёбаный кобелёнок до самой смерти ничего не почувствует ниже спины. Девица завизжала и припустила ещё сильнее, пока не скрылась за углом.