Роботы наступают - Мартин Форд

В этой главе я достаточно сильно отклонился от более актуальных и насущных тем, о которых шла речь до того. Надежда на появление по-настоящему думающих машин и применимых на практике нанотехнологий — и в особенности на приближение сингулярности — носит, мягко говоря, весьма призрачный характер. Может оказаться, что ничто из этого вообще не может быть реализовано, а если и может, то только через многие столетия. Однако, если случится прорыв в одной из этих технологий, это неизбежно приведет к колоссальному ускорению темпов автоматизации и радикальной ломке экономики, последствия которой предсказать невозможно.

Также реализация этих футуристических технологий в определенной мере сопряжена с одним любопытным парадоксом. Для создания как искусственного интеллекта, так и молекулярного производства потребуются громадные инвестиции в научные исследования и разработку. Однако задолго до того, как появится возможность для практического применения столь сложных технологий, повсеместное внедрение более узкоспециализированных форм искусственного интеллекта и робототехники может поставить под вопрос существование множества рабочих мест, занимаемых людьми самой разной квалификации. Как мы видели в предшествующей главе, это вполне может подорвать рыночный спрос, а вместе с ним — и стимулы для дальнейшего инвестирования в инновации. Другими словами, научные исследования, без которых технологии эпохи сингулярности просто не смогут появиться, не будут профинансированы, а научно-технический прогресс, по сути дела, начнет тормозить сам себя.

Ни одна из описанных в этой главе технологий не добавляет убедительности моим исходным аргументам; скорее, их можно рассматривать в качестве вероятного — и очень мощного — фактора многократного ускорения и без того набирающей обороты под влиянием технологий тенденции к росту неравенства и безработицы. В следующей главе мы рассмотрим ряд мер политического характера, которые могут способствовать нейтрализации этой тенденции.

Глава 10

На пути к новой экономической парадигме

Во время одного из интервью журналисты CBS News задали президенту США вопрос о возможности решения проблемы катастрофического роста безработицы в обозримом будущем. «Простого решения не существует, — ответил он. — Мы должны бежать, чтобы хотя бы оставаться на месте». Он имел в виду, что для предотвращения дальнейшего роста числа безработных с учетом роста населения в экономике должны ежемесячно создаваться десятки тысяч рабочих мест. Президент отметил, что «мы имеем дело с сочетанием работников зрелого возраста, лишившихся работы из-за технологий, и молодых людей, только начинающих свою карьеру» и не обладающих достаточным уровнем образования. Он предложил сократить налоги, чтобы стимулировать экономику, но при этом несколько раз вернулся к теме образования, выступив, в частности, в поддержку программ, направленных на развитие «профессионального образования» и расширение программ «профессиональной переподготовки». Проблема, сказал он, сама собой не разрешится: «Слишком много людей приходит на рынок труда, и слишком много машины выкидывают людей с него»{323}.

Слова президента отражают традиционное — и разделяемое практически всеми — представление о сути проблемы безработицы: все дело в недостаточном уровне образования и профессиональной подготовки. При правильном подходе к подготовке работники будут непрерывно совершенствовать свои навыки, неизменно сохраняя небольшое превосходство над машинами. В их работе будет все большее места для творчества и свободного полета фантазии. При этом обычный человек способен освоить безграничный объем знаний и навыков; количество рабочих мест высокого уровня, которые может создать экономика, чтобы трудоустроить всех этих переобученных работников, также ничем не ограничено. Образование и переподготовка — неизменное решение проблемы безработицы во все времена.

Для тех, кто разделяет эту точку зрения, наверное, не имеет особого значения, что процитированные выше слова принадлежат президенту Кеннеди, а произнесены они были 2 сентября 1963 г. По словам Кеннеди, уровень безработицы тогда составлял приблизительно 5,5 %, а понятие «машины» ограничивалось исключительно средствами «механизации ручного труда». Через семь месяцев после этого интервью на столе президента окажется отчет о тройной революции. Еще через четыре года о технологиях и автоматизации упомянет в своей речи в Вашингтонском национальном соборе Мартин Лютер Кинг. За те почти полвека, что отделяют нас от тех событий, вера в силу образования как универсального пути решения проблемы безработицы и бедности, практически не претерпела изменений. Машины, однако, изменились весьма значительно.

Уменьшение эффективности образования

Если бы мы изобразили кривую, отражающую отдачу от постоянно растущих инвестиций в образование, скорее всего, у нас бы получилось нечто похожее на те S-образные кривые, о которых шла речь в главе 3. Времена доступного дополнительного образования остались далеко позади. В США доля учеников, закончивших среднюю школу, стабилизировалась где-то на уровне 75–80 %. Статистика результатов выпускных испытаний за последние несколько десятилетий практически не изменилась. Мы находимся на пологой части кривой, где любой прирост, если он вообще возможен, будет умеренным и постепенным.

Данные многочисленных опросов и исследований показывают, что многие студенты, проходящие сейчас обучение в американских колледжах, не обладают необходимым для этого уровнем подготовки и знаний, а в некоторых случаях просто не способны выполнять задания на том уровне, который предполагает высшее образование. Значительная часть из них не сможет закончить обучение, но при этом все равно будет вынуждена выплачивать свои неподъемные образовательные кредиты. Из тех, кто все-таки закончит учебу, по крайней мере половина не сможет найти работу, для выполнения которой действительной требуется высшее образование, что бы там работодатели ни писали в своих объявлениях. В целом около 20 % выпускников высших учебных заведений в США не используют в своей текущей работе полученные в годы студенчества знания, а их средний доход падает вот уже более десятилетия. В Европе, где во многих странах высшее образование является полностью или частично бесплатным, приблизительно 30 % выпускников занимаются работой, для которой не требуется столь высокий уровень квалификации{324}. В Канаде этот показатель составляет 27 %{325}. В Китае несоответствие между уровнем образования и занимаемой должностью отмечается у 43 % экономически активного населения{326}.

В США принято винить во всем самих студентов и их преподавателей. Считается, что студенты проводят слишком много времени с друзьями, не уделяя достаточного внимания учебе. Они выбирают легкие специализации, предпочитая избегать технические дисциплины, требующие большей отдачи. Однако по меньшей мере треть студентов, получающих инженерно-техническое или естественно-научное образование, не смогут найти работу, на которой им удастся применить полученные знания{327}.

Социолог из Калифорнийского университета Стивен Бринт, который много пишет о проблемах высшего образования, утверждает, что на самом деле американские колледжи выпускают людей, которые более-менее соответствуют требованиям имеющихся вакансий. Бринт отмечает, что «рабочих мест, которые предполагают наличие узкоспециальных навыков, получаемых только при обучении на технических специальностях, совсем немного; большинство рабочих мест в той или иной степени связаны с рутиной». «Главное — выполнять указания руководства», а «больше всего ценятся надежность и настойчивость». Он заключает, что «полная самоотдача не нужна в колледже именно потому, что на работе она тоже не потребуется. В большинстве случаев просто появляться на работе и что-то делать важнее, чем добиваться выдающихся результатов»{328}. Если бы вас попросили описать особенности рабочего места, которое хорошо подходит для автоматизации, вряд ли бы вы смогли сделать это лучше, чем автор приведенной выше цитаты.

Правда в том, что увеличение числа людей с высшим образованием не приводит к росту доли позиций для профессионалов, технических специалистов и руководителей, т. е. тех рабочих мест, о которых мечтает большинство выпускников. Вместо этого часто мы наблюдаем то, что можно назвать «дипломной инфляцией»: многие профессии, для которых раньше было достаточно аттестата о среднем образовании, теперь требуют по меньшей мере диплома о четырехлетнем высшем образовании, а выпускники с магистерской степень занимают должности, которые раньше предназначались для бакалавров. При этом дипломы учебных заведений, не входящих в число элитных, обесцениваются. Мы столкнулись с фундаментальным ограничением как с точки зрения возможностей сгоняемых в колледжи людей, так и с точки зрения количества требующих высокой квалификации рабочих мест, которые эти люди могли бы занять в случае успешного завершения учебы. Проблема в том, что лестница навыков вовсе и не лестница: это пирамида, на вершине которой не так уж и много места.