Сказка для взрослых девушек - Арина Ларина

Фортуна, как кирпич или сосулька, всегда поджидает не абы кого, а тщательно просчитанного невезучего индивидуума. Она, как компьютер, сводит воедино разрозненные линии судеб и одним дуновением разводит параллельные, пошедшие на сближение.

Женя, переживший неожиданный полет и процентов на пятьдесят протрезвевший после удара затылком о стену, с тоской рассматривал соперника. Наверное, рослой фигуристой Валентине не хватало в жизни именно такого фактурного блондина. Хотя вряд ли этот широкоплечий красавчик смог оценить ее по достоинству, если даже перепутал с Натальей. Значит, не оценил, не подметил тех мельчайших черточек, которые так любил и знал Женя.

И тут на поле боя ступила Валентина, подоспевшая к назначенному времени и тихо проскользнувшая в открытую дверь в разгар событий. Взглянув на валявшегося в растрепанных чувствах Женю, на полуголую взволнованную Наташку и роскошного мужика, видимо, являвшегося упомянутой «личной жизнью», которую рушил ее так некстати влюбившийся гражданский муж, Валя всхлипнула и выскочила из комнаты.

– Развлекайтесь, – процедил Федор и тоже удалился, уверенный, что развлечься у парочки не получится, поскольку у некоторых присутствующих после удара упало не только настроение, но и все остальное.

Обалдевший Женя крикнул:

– Нет, мне это нравится, он же еще и хамит! Спит с моей женой и меня же оскорбляет!

Произошло нечто непостижимое, сильно выбивавшееся из Натальиных планов. Но резюме встречи подвести не получалось, так как она не ожидала столь неадекватной реакции присутствующих друг на друга и на ситуацию в целом.

В результате усилий мадемуазель Скачковой Валентина убедилась, что Женя собрался ей изменить с Натальей, которая в момент появления Вали, развесив свои достоинства, виновато хлопала глазами; Женя был уверен, что Валентина завела любовника, тот приперся на явочную квартиру и нанес легкие телесные повреждения рогатому мужу, вместо того чтобы позорно бежать. А Федор лишний раз получил подтверждение моральной неустойчивости бывшей супруги. Все разбежались крайне недовольные судьбой, друг другом и собственной реакцией на произошедшее, которая от неожиданности оказалась не такой яркой, как хотелось бы.

Рыдающая Валентина далеко не убежала. За несколько минут она успела перебрать множество вариантов обвинительных речей и даже могла бы вернуться, чтобы озвучить самый хлесткий и обидный, если бы не истерические рыдания, с хриплым подвыванием вырывавшиеся из груди, и размытый макияж, щедро нанесенный на личико перед боевым походом с целью показать бесившемуся с жиру Евгению свой светлый образ во всей красе. Но она не вернулась, приземлившись на ближайшей скамейке и зайдясь в бурной истерике. Жизнь, как бумеранг, плавно пущенный за горизонт, с тихим свистом вернула долг, попав по самому больному. На этой лавке и подобрал ее Федор, пребывавший в растрепанных чувствах. Он преследовал две цели: выяснить подробности о сопернике, безусловно известные ревевшей белугой девушке, и утешить симпатичную даму. Во всяком случае, до момента размазывания по физиономии косметики она была вполне ничего, что не могло не отпечататься в памяти внимательного к подобным нюансам Феди.

В то время как вероломная Валентина прижилась у Федора с целью отомстить подлому Евгению, а заодно и попытаться устроить личную жизнь, брошенный Женя пробовал восстановить душевное равновесие посредством совместного пьянства с Толиком. Именно Толик в процессе психотерапевтического сеанса, плохо выговаривая часть букв, с трудом отыскивая нужные падежи и заменяя недостающие части вербальных конструкций непечатными выражениями, вспомнил Галочку. Воспоминания не несли никакой романтической нагрузки, просто у мужчин закончилась чистая посуда и закуска, а с продолжением банкета в условиях хлебосольного гостеприимства у Толика ассоциировалась только Галина. Развив мысль и поностальгировав, Женя провалился в сон с четкой и незатейливой мыслью: без Галочки жизнь была не такой, как с ней.

Устройство семейного счастья через брачное агентство оказалось под угрозой. Последний претендент на звание кавалера уплыл из рук. Еще на подходе к Галине, с которой они договорились встретиться на остановке у выхода из метро, он вцепился в оробевшую толстушку с большой хозяйственной сумкой и, шлепнувшись перед ней на колени, начал декламировать стихи, хватая за руки и за все остальное. Польщенная тетка застеснялась, а потом обрадованно схватила обознавшегося мужичка в охапку и поволокла в дупло. Поскольку кавалер предупредил, что придет на свидание с желтым «дипломатом», чтобы его было легче опознать, Галя с тоской поняла, что уводимый обладатель грязно-желтой тары предназначен небесами не ей. Вот так и случается в жизни: кто-то мается, ходит по свахам, заполняет анкеты, платит деньги, а дорогу перебегает такая же одинокая и стосковавшаяся по сильному плечу блондинка с похожей стрижкой. Фортуна прямо под носом захлопывает шкатулку с сюрпризом и передает ее в чужие руки!

Расстроенная Галя не нашла ничего лучшего, как позвонить в агентство и устроить легкий скандал, следствием чего явилось выделение ей в единоличное пользование высокого розовощекого немца, отметившего недавно свое пятидесятилетие и мечтавшего о хозяйственной русской жене. Звали его Теодор. Вообще-то для немца отобрали лучшие кадры, к коим Галину сваха не причисляла, но заморский гость оказался разборчивым и практичным, забраковав модельных девиц моложе тридцати и солидных ровесниц. В Галочкиной возрастной категории со знанием немецкого языка оказалась только она и еще пара дам, также не прошедших фейсконтроль. Галя, в блондинистом варианте походящая на добропорядочную среднестатистическую немку, оказалась единственной подходящей кандидатурой.

Тео, как он разрешил называть его Галочке, бегло лопотал по-русски и не замахивался на высокие чувства. Как человек честный и практичный, он сразу обрисовал Галине, что ее ждет, дабы не терять время на бесперспективные ухаживания. Ему нужна положительная женщина, готовая содержать в порядке его небольшой домик, что-то вроде домохозяйки с интимом. Подумав, Галочка пришла к выводу, что жена и есть домохозяйка с интимом, поэтому не возражала. Она так устала от неопределенности, что жизнь в идиллической деревеньке под Гамбургом без постоянного маминого присутствия показалась ей почти мечтой. Круглолицый здоровяк с большими детскими глазами и смешным арбузным животом, нависающим над пижонскими светлыми брюками, никаких отрицательных эмоций не вызывал. Про любовь Галя не думала, это слово она вычеркнула из своего обихода как мало употребимое, сомнительный факт, не подтвержденный доказательствами, и как синоним провокации на необдуманные поступки.