Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 2 - Монах Симеон Афонский

– Понятно, батюшка. Что благословите делать? Собираться в Лавру? – Любитель лошадей даже встал со своего пня, полный воодушевления.

– Ты сначала разузнай обо всем на Псху. Как соберешь сведения о покупке, только точно, сколько всего денег нужно, так, с Богом, и поедем в Москву. Харалампий присмотрит за огородом…

Идея с лошадью вдохновила наше братство: Евстафий мечтал о новой жизни, которую подарит ему доброе животное, Харалампий представлял, как быстро пойдет строительство его кельи с помощью лошадки, подвозящей ему разный полезный груз, а я вздыхал о том, как мне просить благословения у батюшки и деньги у наместника… Время, мудрое время все расставило по своим местам.

Если я попытаюсь без Тебя, Боже, узнать, кто же я в своей сущности, то не найду ответа. Если же дерзновенно устремлюсь исследовать кто Ты, Господи, по сущности Твоей, и попытаюсь поднять свой оземлянившийся ум до Тебя, то изнеможет он и устыдится, не имея ни сил, ни возможностей для этого. Слова Твои превышают восприятие мое и разумение. Дела Твои исполняют меня трепетом. Свет Твоей благодати своим пришествием свидетельствует, что не свободны мы от тьмы страстей и греха. Лишь познание Твоей истины, Христе, сделает меня единым с ней и сотворит прозревшим и крылатым духом. Дай мне, жаждущему, пить Тебя, Боже, словно воду живую, и зреть Тебя, несозданную вечную Реальность, пребывающую за пределами пустоты и мрака, и постичь Тебя, Превысшую Мудрость, земному сердцу моему, возлюбившему Тебя навеки.

«ЛЯГУШКИ И ЛУНА»

Поистине, тот, кто увидит Христа, увидит и себя самого так, как он был задуман Отцом Небесным. Если же мы не поступаем сообразно тому, как жил и поступал Христос, как нам стать подобным Ему в вечности? Оставь же всякую суету, душа моя, и горячей любовью своей сумей привлечь к себе Истину – Сына Божия. Если видишь в себе ночь грехов и каешься, а каясь, смиряешься, то скоро коснется тебя рассветный луч благодати Божией. Стены заточения твоего созданы твоими же грехами, скорбная душа моя. Если вернешься ко благу, не увидишь вокруг себя никаких стен, а узришь лишь нескончаемый свет благодати, славу Иисуса Христа, Сына Божия. Разве может что-либо существовать кроме Тебя для сердца моего, Господи Боже?

Лесничий и пчеловод, услышав о нашем желании приобрести коня, серьезно задумались. Они долго судили и рядили, потом лесничий со всей ответственностью сказал:

– Покупка коня – дело нужное. Есть у нас на примете конь-трехлетка, вроде подходящий. Надо будет с черкесами потолковать, когда табун вниз погонят.

Василий Николаевич тоже вставил слово:

– Если в цене с пастухами сойдемся, то лошадка у вас будет то, что надо!

Цена, указанная Евстафием, соответствовала рыночным отношениям на Псху. Осталось завершить разные дела в селе. После того как закончилась исповедь сестер, Ваня взял меня за руку:

– Когда вы меня на Грибзу возьмете, отец Симон? Вы же обещали… – Он смотрел снизу умоляющими глазами.

– Возьму, Ванечка, непременно возьму! Как вернусь, пойдем в горы вместе. А ты помолись о нас, путешествующих.

– Хорошо, батюшка. Изо всех сил буду молиться!

Нагруженные кагором и подарками мы улетели вертолетом в

Сухуми. В поезде пассажиры с любопытством присматривались к нам, задавали вопросы. Чувствовалось, что люди постепенно меняются и вид человека в подряснике уже не пугает их.

В Лавре отец Кирилл, рассматривая наше вино на свет, долго качал головой.

– Ну нет, служить на таком вине, с крещенской водой, нельзя ни в коем случае!

Мы с иноком переглянулись: привезли пять литров лучшего вина, – и напрасно.

– А что же с ним делать, батюшка? – спросил я.

– Жалко, столько трудов пришлось приложить, – подал голос инок, сидя на стуле сбоку от меня.

– Не знаю, не знаю… Отдайте наместнику, пусть ему будет подарок. Только на мое благословение на ссылайтесь! – улыбнулся духовник– С чем еще приехал, отец Симон?

– С заботой, батюшка. Посоветуйте, как поступить…

Я не знал, как получше изложить свой вопрос и умолк. Евстафий нетерпеливо ерзал на своем стуле.

– Слушаю, слушаю, – старец наклонил седую голову, ожидая вопроса.

– Отче, мы в основном в