Странствия убийцы - Робин Хобб

Болт усадил нас на лошадей, и мы двинулись в путь до того, как снялся с лагеря караван. Я увидел Старлинг, но не смог разобрать выражения ее лица. Крис и мой хозяин боялись даже взглянуть на меня, чтобы избежать ужасной магии Уита. Как будто они никогда не смотрели на меня раньше.

Они посадили меня на крепкую кобылу. Мои запястья были привязаны к луке седла, так что я не смог бы усесться поудобнее, даже если бы не чувствовал себя мешком переломанных костей. Они не сняли с меня кандалы, убрали только короткую цепочку между лодыжками. Более длинная, сковывавшая мои запястья, была перекинута через седло. Не было никакой возможности избежать трения. Я представления не имел о том, что случилось с моей рубашкой, но мне ее очень не хватало. Тепло лошади немного согреет меня, но вряд ли этого будет достаточно. Очень бледный Арно уселся за спиной Джофф, и мы поскакали назад к Тредфорду. Все, чего я добился своим ядом, это поноса у одного человека. Видно, такой уж я убийца.

Иди ко мне.

«Пришел бы, если бы мог», – подумал я. Каждый шаг кобылы пробуждал всю мою боль. Я гадал, сломано мое плечо или вывихнуто. Меня опять охватило странное чувство отрешенности. Есть ли у меня надежда дойти до Тредфорда живым, или лучше попытаться заставить их убить меня до этого? Я не мог придумать никакого способа уговорить их снять с меня цепи, не говоря уже о том, чтобы бежать по этой равнине. Я опустил голову и смотрел на свои руки, дрожа от холода. Я попытался достичь сознания лошади, но она только почувствовала мою боль. Ей совершенно не хотелось вырываться и бежать со мной на спине. Кроме того, ей не очень-то нравился запах овец.

Когда мы во второй раз остановились, чтобы Арно мог сбегать в кусты, Болт подъехал ко мне.

– Бастард!

Я медленно повернул голову и посмотрел на него.

– Как ты это сделал? Я видел твое тело, и ты был мертв. Я могу отличить живого от мертвого. Так за каким чертом ты снова разгуливаешь повсюду?

Рот мой страшно болел, так что я все равно ничего не смог бы сказать, даже если бы захотел. Через мгновение он фыркнул:

– Что ж, не надейся, что это случится еще раз. Я сам разрежу тебя на куски. У меня есть собака дома. Жрет все. Я уж прослежу, чтобы она проглотила твою печень и сердце. Что ты об этом думаешь, бастард?

Мне было жаль эту собаку, но я ничего не сказал. Арно доковылял до своей лошади, и Джофф помогла ему сесть в седло. Болт пришпорил коня и вернулся во главу отряда. Мы поехали дальше.

Прошло совсем немного времени, когда Арно попросил свою подругу остановиться в третий раз. Он соскользнул с лошади, пошатываясь, отошел на несколько шагов, и его вырвало. Несколько мгновений он стоял, держась за живот, а потом неожиданно упал лицом в грязь. Один из стражников громко засмеялся, но Арно только перекатился на спину и застонал. Болт приказал Джофф посмотреть, что случилось, и она слезла с лошади и понесла Арно воды. Тот не смог взять предложенную фляжку, и когда Джофф поднесла горлышко к его губам, вода бесполезно потекла по его подбородку. Он медленно отвернулся и закрыл глаза. Через мгновение Джофф подняла голову. Глаза ее были расширены от удивления.

– Он мертв, сир. – При этих словах голос Джофф слегка задрожал.

Они вырыли неглубокую могилу и завалили тело камнями. Еще двоих стражников начало рвать до того, как погребение было закончено. Вода была плохая, решили они, хотя я заметил, что Болт, прищурившись, смотрит на меня. Они не удосужились снять меня с лошади. Я схватился за живот, как будто он у меня болел, и опустил голову. Было совсем не трудно казаться больным.

Болт заставил своих людей снова сесть на лошадей, и мы продолжили путь. К полудню стало ясно, что больны все.

Один мальчик раскачивался в седле, пока мы ехали. Болт остановил нас, чтобы чуть-чуть передохнуть, но отдых оказался длиннее, чем он предполагал. Как только одного человека прекращало рвать, рвота начиналась у следующего. Наконец Болт твердо приказал всем вернуться в седла, несмотря на их отчаянные стоны. Мы продвигались вперед, но уже медленнее. Я ощущал кислый запах пота и рвоты от женщины, которая вела мою кобылу.

Когда мы взбирались на небольшой склон, Джофф упала в пыль. Я резко стиснул бока моей лошади, но она только прижала уши, слишком хорошо обученная, чтобы понести от страха. Болт остановил отряд, и все до одного немедленно слезли с лошадей – некоторых рвало, другие просто легли на землю.

– Разбивайте лагерь, – приказал Болт, несмотря на ранний час. Потом он отошел в сторону и согнулся пополам. Его рвало. Джофф не вставала.

Болт вернулся и отрезал веревку, которой мои запястья были притянуты к луке седла. Он дернул за цепь так, что я почти упал на него. Я сделал несколько шагов, потом рухнул на землю, прижав руки к животу. Болт подошел и сел рядом со мной на корточки. Он схватил меня сзади за шею и крепко сжал ее, но я чувствовал, что сила у него была уже не та, что прежде.

– Что ты думаешь, бастард? – хрипло зарычал он. Он был ко мне очень близко, и его дыхание пахло болезнью. – Это была плохая вода? Или что-то другое?

Я невнятно застонал и наклонился к нему, как будто меня вот-вот вырвет. Он устало отодвинулся. Только двоим из его стражников удалось расседлать своих лошадей. Остальные свалились в грязь. Болт бродил среди них, злобно ругаясь. Один из самых сильных стражников наконец начал собирать сучья для огня, а другой пополз мимо ряда лошадей, пытаясь расстегнуть и снять седла. Болт подошел ко мне и прикрепил к моим лодыжкам короткий кусок цепи.

Еще два стражника умерли в этот вечер. Болт сам оттащил их тела в сторону, но на большее сил у него не хватило.

Огонь, который им удалось разжечь, быстро погас. Ничем не освещенная ночь на равнине была темнее всех, которые я когда-либо видел, и сухой холод был частью этой темноты. Я слышал стоны людей. Кто-то бормотал о проклятом животе. Я слышал беспокойное фырканье непоенных лошадей и с тоской подумал о воде и тепле. Боль мучила меня. Запястья были стерты наручниками. Они болели меньше, чем плечо, но боль была постоянной, и я не мог ни на минуту забыть о ней. Я решил, что моя ключица в лучшем случае треснула.

На рассвете Болт спотыкаясь подошел к месту, где я лежал. Глаза его провалились, щеки впали. Он упал на колени рядом со мной и схватил меня за волосы. Я застонал.

– Ты умираешь, бастард? – спросило он хрипло. Я снова застонал и попытался вырваться. Казалось, это его удовлетворило. – Хорошо. Это хорошо. Некоторые говорят, что ты на нас свое колдовство наслал, бастард. Но я думаю, плохая вода может убить человека, будь он грязный колдун или благородный лорд. И все равно. На этот раз я хочу быть уверен.

Он вытащил мой нож. Когда он вцепился мне в волосы и потянул голову назад, чтобы обнажить горло, я поднял свои скованные руки и ударил его по лицу цепью. В ту же секунду я толкнул его со всей силой Уита, которую мог собрать. Он упал на спину, перевернулся, прополз немного и снова уткнулся в песок. Я слышал, как он тяжело дышал. Потом дыхание смолкло. Я закрыл глаза, прислушиваясь к этой тишине, и ощущал конец его жизни и лучи солнца на моем лице.

Через некоторое время, когда встало солнце, я заставил себя открыть глаза. Было сложно подползти к телу Болта. Мои мышцы закоченели, и все боли слились в одну, разгоравшуюся с каждым движением. Я тщательно осмотрел его и обнаружил серьгу Баррича в кошельке. Странно подумать, что я задержался и вставил ее в ухо, чтобы она не потерялась. Мои яды тоже были на месте. Чего в его кошельке не было, так это ключа от моих наручников. Я начал отделять мои вещи от его, но пики солнечных лучей впивались мне в затылок. Тогда я просто прицепил его кошелек к своему поясу. Что бы там ни было, теперь это принадлежало мне. Раз уж ты отравил человека, подумал я, можно его и ограбить. Теперь, по-видимому, благородство было не для меня.

Ключ, по всей вероятности, у того, кто заковал меня, решил я. Я подполз к следующему телу, но не нашел в кошельке ничего, кроме трав для курения. Я сел и услышал приближающиеся неуверенные шаги. Я поднял глаза и прищурился от солнца. Ко мне медленно двигался мальчик, он пошатывался. В одной руке у него был мех с водой. В другой, так чтобы я мог видеть, он держал ключ. В дюжине шагов от меня он остановился.

– Твоя жизнь за мою, – прохрипел он. Он покачивался. Я ничего не ответил. – Вода и ключ от наручников. И можешь взять любую лошадь. Я не буду драться с тобой. Только сними с меня проклятие. – Он казался таким юным и несчастным. – Пожалуйста! – взмолился он внезапно.

Я почувствовал, что медленно качаю головой.

– Это был яд, – сказал я. – Я ничего не могу для тебя сделать.

Он горестно и недоверчиво смотрел на меня.

– Значит, я умру! Сегодня? – Эти слова он прошептал. Его темные глаза впились в мои. Я кивнул.

– Будь ты проклят! – взвизгнул он, сжигая в этих словах всю жизненную силу, которая в нем оставалась. – Тогда ты тоже умрешь. Прямо здесь! – Он отбросил от нас ключ и побежал к лошадям, размахивая руками.