Звезды смотрят вниз - Арчибальд Кронин

— Ах, чёрт возьми, я забыл дома корешки чеков! — Он обернулся к Джо и поерошил себе волосы. — Будьте так добры, садитесь в автомобиль и съездите за ними в «Хиллтоп». Попросите Лауру… то есть миссис Миллингтон или кого-нибудь из горничных дать вам длинный конверт, который я, вероятно, оставил в столовой на столе, а может быть, в передней. Скорее бегите, пока Доддс не уехал.

Джо кинулся исполнять поручение. Он вышел из конторы во двор, где автомобиль Стэнли стоял, готовый отъехать, с ещё работавшим мотором. Джо объяснил шофёру Доддсу, в чём дело, и через мгновение они уже мчались в «Хиллтоп».

Утро было холодное, но прекрасное, в воздухе ощущалась бодрящая свежесть. Джо сидел рядом с Доддсом, и ветер от быстрой езды разрумянил ему щеки. В нём ширилось гордое сознание своих способностей, своего все возраставшего значения в окружающем мире. Когда автомобиль приехал в «Хиллтоп», расположенный в двух милях от завода, и по полукруглой аллее подкатил к дому Миллингтонов, обширной вилле в новейшем вкусе, с площадкой для гольфа перед окнами, он выпрыгнул, взбежал по ступеням и нажал кнопку звонка.

Открыла нарядная горничная. Он фамильярно улыбнулся ей, — Джо не пренебрегал ничьим расположением.

— Я с завода, — объявил он ей. — Мне нужно видеть миссис Миллингтон.

Девушка проводила его в приёмную, где он, стоя у жарко топившегося камина, насторожённо ждал. Кресла здесь были глубокие, видно было, что, сидеть в них очень удобно, но Джо счёл более безопасным остаться на ногах. Ему понравилась эта комната, комфортабельная, оригинально убранная, с одной-единственной картиной на стене.

Джо решил, что картина — «первоклассная». И он достаточно уже понимал, чтобы оценить по достоинству старинную мебель.

Затем появилась Лаура. Она медленно сошла по ступенькам, холодная, элегантная и в своём голубовато-сером платье с белым воротником и манжетами. С отсутствующим видом она бросила на Джо беглый ничего не выражавший взгляд и спросила:

— Да?

При всей своей самоуверенности Джо смутился. Он бессвязно пробормотал:

— Я приехал за бумагами. Мистер Миллингтон забыл их на столе, где завтракал.

— Ах, да. — Она стояла в полуоборот, глядя на него с чем-то вроде любопытства, и Джо покраснел до корней волос, не зная, что делать, и чувствуя, что его рассматривают. Непривычное смущение, которое он проклинал, сослужило ему, однако, службу, так как Лаура вдруг слегка усмехнулась, усмешкой скучающей женщины, уступающей минутному капризу.

— Я вас, кажется, где-то видела раньше? — спросила она.

— Я имел честь танцевать с вами однажды, миссис Миллингтон, — пролепетал Джо. — В клубе.

— Ах, да. — Она кивнула головой. — Теперь вспоминаю.

Джо почтительно усмехнулся. Он уже оправился от смущения.

— Я-то во всяком случае не забыл этого, миссис Миллингтон. Такие вещи не забываются.

Лаура продолжала с некоторым интересом рассматривать его. Он и в самом деле был очень красив в своём новом синем костюме, с этим слабым румянцем на щеках, с улыбкой, открывавшей крепкие белые зубы, кудрявый и темноглазый.

— Стэнли как-то недавно говорил о вас, — сказала она, словно размышляя. — Вы идёте в гору. — Она помолчала. — Вы тот молодой человек, дама которого в клубе устроила сцену. — Она усмехнулась своей холодной, немного насмешливой улыбкой. — Или я ошиблась?

Джо поспешно опустил глаза, чувствуя, что она видит его насквозь и потешается над ним.

— С тем всё покончено, — сказал он отрывисто.

Она с минуту помолчала.

— Ну, хорошо, пойду за бумагами. — Она направилась к двери, но по дороге обернулась все с тем же безразличным видом. — Не хотите ли чего-нибудь выпить?

— Я, собственно, не пью ничего, — сказал он. — Особенно по утрам. Видите ли, я решил выбиться в люди.

Как будто не слыша, она взяла графин с орехового шкафчика, в котором хранилось все нужное для коктейля, и смешала виски с содой. Потом вышла из комнаты.

Джо ещё не допил своего стакана, когда Лаура воротилась. Вручая ему бумаги, она заметила:

— Так, значит, вы хотите выйти в люди, а?

— Ну, разумеется, миссис Миллингтон, — подтвердил он с почтительной готовностью.

Наступила пауза, во время которой Лаура с скучающим видом смотрела в огонь. А Джо молча рассматривал её. Лаура не была красива. Лицо очень бледное, под глазами голубоватые тени, белки глаз не чистые. У неё были самые обыкновенные чёрные волосы, ничем не замечательная фигура, — красивая, но не бросающаяся в глаза. Ноги её не отличались стройностью, а бедра были несколько широки. Но Лаура была удивительно изящна, не просто элегантна в обычном смысле слова, а безукоризненно изящна. Одета она была с тонким вкусом, волосы и руки обличали тщательный уход. Все с тем же немым восхищением Джо отметил про себя изумительную опрятность Лауры и невольно подумал о том, какое у неё, должно быть, чудесное бельё.

Однако виски было выпито, и у Джо не было предлога дольше оставаться здесь. Он поставил стакан на камин и сказал:

— Ну, мне пора ехать обратно на завод.

Лаура не отвечала. Отвела взгляд от огня и, снова усмехнувшись своей холодной, чуть-чуть иронической усмешкой, подала ему руку — холодно и уверенно. Джо пожал эту руку в высшей степени почтительно и вежливо, — у него тоже руки были холодные — и через минуту уже выходил из дому.

Он занял своё место в автомобиле.

Голова у него кружилась. Он не знал, не был уверен, но у него мелькнула дикая, невозможная догадка, что он произвёл некоторое впечатление на Лауру Миллингтон.

Это была, может быть, бредовая мысль, а между тем чутьё говорило ему, что это правда, и трепетный восторг обуревал его. Он отлично знал, что очень нравится женщинам. Стоило ему появиться на улице, как он ловил на себе их восхищённые взгляды. Лаура ничем не выдала себя — ни словом, ни движением, — держала себя чрезвычайно чопорно и холодно: но Джо знал женщин. Он заметил нечто чересчур тщательно скрываемое, какую-то искорку, тлевшую в равнодушно-скучающем взгляде Лауры. И Джо, у которого не было ни стыда, ни совести, уже мысленно облизывался. О, если только это правда!.. Ему всегда хотелось, чтобы в него влюбилась настоящая леди. Часто бродя по Грэйнджер-стрит, в толпе простых смертных, он видел, как останавливался автомобиль и нарядно одетая, надменная дама, торопливо пройдя по тротуару, входила в какой-нибудь дорогой магазин, оставляя за собой особенный возбуждающий аромат и нестерпимое впечатление недоступности. В прежние времена Джо всегда раздражался, сжимал кулаки в карманах и, в гордом сознании своей мужской силы, клялся, что у него когда-нибудь будет вот такая именно женщина, настоящая леди. Будет, как бог свят! Конечно, и «девочки» с улицы имеют свою прелесть, но настоящая леди — совсем другое дело. И с этими мыслями, выпятив губы, он снова шёл, увлекаемый толпой, проталкиваясь вперёд, иногда останавливаясь у витрины, где выставлено было тонкое как паутина, нарядное бельё. Вот что они носят! И его воображение, отвернувшись от единственно доступного ему пока грубого бумажного белья, уносилось к будущему, когда он сможет удовлетворять свои желания во всей их полноте и разнообразии.

Все это снова проносилось в голове Джо, пока он ехал на завод: он на месте не мог усидеть от радостного возбуждения. Он беспрестанно любовался собой в зеркале, укреплённом впереди автомобиля, и проводил рукой по лоснистым, вьющимся от природы волосам. В конторе он передал Стэнли привезённые бумаги и, весь горя оживлением, отправился в плавильный цех.

Но дни шли за днями, и ничего, ровно ничего не случалось, так что самодовольство Джо начало таять. Он ожидал от Лауры какого-нибудь знака, хоть слабого намёка на интерес к нему. Но Лаура вела себя так, словно ей было всё равно, существует на свете Джо Гоулен или нет. Джо начинал думать, что он ошибся. Он ходил угрюмый, злой, срывал свою злость на рабочих в литейной, и кончилось всё это ночью разгула в компании крикливой незнакомой молодой особы, которая стала ему окончательно противна, когда он увидел, какие грязные ногти у неё на ногах.

Прошло три месяца, и вот однажды в морозный день в конце ноября, когда Джо совещался со Стэнли насчёт каких-то повреждённых форм для литья, в контору вошла Лаура. Она приехала в своём автомобиле за Стэнли, чтобы отвезти его в Тайнкасл. Она вошла спокойно. Мягкий, серебристый лисий мех шёл к её бледному овальному лицу, — и сердце у Джо сильно ёкнуло.

Стэнли с лёгким раздражением поднял глаза от бумаг. В эту осень раздражительность Стэнли ещё усилилась. Несмотря на паровое отопление в конторе, лицо у него было бледное, потное и осунувшееся.

«Это все от переутомления, — уверял он жалобным голосом. — Вы только подумайте, вот уже шесть недель, как Клегга не было в конторе». — Действительно, старый мистер Клегг, разрешившись мыслью о переходе завода на производство снарядов, слёг в постель, — словно его ослабевший организм не вынес этих родов, — и доктор говорил, что он пролежит долго, а, может быть, и не встанет больше. В последнее время Стэнли и сам немного раскис и любил иногда плакаться на то, что полнеет, что всё складывается для него неблагоприятно, и он уже не может, как бывало, регулярно два раза в неделю играть в гольф. Тон у него в этих случаях бывал такой, как у человека, только что потерявшего запонку и обвиняющего в этом всех домашних.