Хаос (ЛП) - Шоу Джейми

— Сегодня важный вечер, — напоминает она мне, когда я стягиваю их с ее бедер, коленей, лодыжек. И в глубине моего сознания, я знаю это.

Джонатан Хесс ждет в Mayhem с бумагами, но Джонатан Хесс может подождать. Если мы с Кит сейчас пойдем на встречу, ни один из нас не сможет сосредоточиться. Мы делаем это для шоу, для толпы, для группы.

По крайней мере, так я говорю себе, стягивая с нее трусики вместе с джинсами. Кит сбрасывает их с кончиков своих накрашенных черным лаком пальцев, и я отступаю назад между ее ног.

— Я люблю тебя, — говорю я, хватая ее за задницу обеими руками и таща к краю стойки.

— Я люблю… — Ее голос обрывается, когда я погружаюсь глубоко в нее, и Кит заканчивает низким, сексуальным: — Шон, — ее стон так же глубок, как дорожка, которую я прокладываю внутри нее, ногтями Кит царапает мой череп с каждым толчком.

Я убираю ее руку и один за другим целую мозолистые подушечки пальцев, каждое медленное прикосновение моих губ возбуждает ее еще сильнее, пока я не оказываюсь полностью внутри нее, пока не задыхаюсь так же, как и она. Утыкаюсь лбом в её плечо, потому что она ощущается чертовски восхитительно, чертовски потрясающе.

То, что происходит между нами сейчас, совсем не похоже на то, что было между нами в первый раз. Теперь, когда она произносит мое имя, я знаю, что это значит гораздо больше, чем просто Шон Скарлетт. Когда она смотрит мне в глаза, видит в них нечто большее, чем мое имя.

Я должен был увидеть это еще тогда — то, как она смотрит на меня, как, вероятно, всегда смотрела, — но я был слепцом, пока она не ушла… два, три, четыре раза.

Подцепляю пальцами край её рубашки, отделяющей меня от обнаженной кожи, и нетерпеливо стягиваю ее через голову. Затем тянусь к застежке ее лифчика, Кит хватает меня за рубашку, и мы сталкиваемся в битве желаний, когда я пытаюсь снять с нее одежду, в то же время как она пытается снять с меня мою. Мы оба смеемся, и в конце концов я позволяю ей выиграть.

Кит продолжает хихикать, пока я не обхватываю ее грудь ладонью и не провожу большим пальцем по соску. И от тихого вздоха, который вырывается из неё, от взгляда ее глаз — этого темного, бездонного взгляда, в котором томиться желание — я наклоняюсь и засасываю розовый кончик между губ. Ее спина выгибается дугой, бедра сжимаются, и я… Я едва сдерживаюсь, когда ее прелестный маленький сосок твердеет под моим языком.

Я не тороплюсь — потому что должен отвлечься, если собираюсь продержаться дольше — дразня один розовый камешек, а затем другой, прежде чем подразнить ее, спрашивая:

— Как будем праздновать сегодня вечером?

Тихий стон из ее рта, это больше, чем я могу вынести. Когда ее сосок все еще торчит между моих губ, мой взгляд скользит по нежному изгибу ее шеи, линии подбородка и розовым щекам. Из-под густых ресниц она смотрит на меня сверху вниз, и я приоткрываю губы и длинными, медленными движениями провожу по нему языком. Она смотрит лишь мгновение, прежде чем ее глаза закрываются.

— Открой глаза.

С ее полуприкрытыми глазами, следящими за каждым моим движением, я начинаю пировать. Покусываю, щелкаю и посасываю, пока Кит не обвивается вокруг меня, а затем зарываюсь пальцами в ее волосы и притягиваю ее к своему рту.

Я теряю счет времени, тому, где мы находимся, всему, кроме того, как она целует меня, как я вонзаюсь в нее снова и снова. Она такая узкая — ее жар вокруг моего члена, пальцы на моей спине, губы на моих. Я так чертовски потерян, что даже не знаю, как продолжаю двигаться внутри нее, я так отчаянно хочу услышать звуки, которые она издает, когда кончает, то, как ее зрачки поглощают радужки, и как она смотрит на меня, будто хочет сделать это снова.

— Черт, — говорю я, пытаясь замедлить темп, потому что вот-вот кончу.

— Не останавливайся, — умоляет Кит, и когда она просит меня так, будто ей необходимо, чтобы я продолжал двигаться в ней, я ни за что не откажу.

Я молча молюсь, чтобы она была ближе к освобождению, чем я, потому что, черт, я скоро кончу, если она не…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тяжелый стон грохочет в моей груди, когда её внутренние мышцы сжимается вокруг меня, пальцы впиваются в напряженные мышцы моей спины, когда секунду спустя я следую за ней через край. Я изливаюсь в нее, пока она продолжает сжимать меня, уничтожая для всех и вся, и в итоге все мысли вылетают из головы.

Кит стонет мне в ухо, произносит мое имя вперемешку с ругательствами, но я не могу остановиться — толкаюсь в нее, пока у меня не остается абсолютно ничего, ничего, что можно было бы отдать. И даже тогда я хочу дать ей больше. Хочу отдать ей все.

Когда я ее целую, она, должно быть, понимает, как сильно я хочу снова овладеть ею, потому что ее усталый голос напоминает мне:

— Мы чертовски опаздываем.

Мне требуется некоторое количество времени, чтобы взять себя в руки и собрать нашу одежду с пола, но потом мы с Кит одеваемся и поправляем ее растрепанные волосы. Когда мы, наконец, рука об руку входим в Mayhem, Адам ухмыляется мне в лицо. Я провел большую часть своей жизни, читая ему лекции о том, что надо приходить вовремя, а теперь, он тот, кто говорит:

— Ты опоздал.

— Чертовски опоздал, — подчеркивает Майк.

— Хорошо, — говорю я. — Джон может подождать.

— Ага, — упрекает Джоэль, — потому что, держу пари, именно поэтому ты и опоздал. А не потому, что вы с Кит были заняты тра…

Ди и Персик толкают его локтем в ребра, и он кряхтит, сгибаясь пополам.

— Ты выглядишь великолепно, — говорит Ди Кит, и моя девушка хмыкает, что вызывает улыбку на моем лице.

Она дружит с девочками, но никогда не будет одной из них, и это только одна из вещей, которые я люблю в ней. Кит чертовски сексуальна и знает это, но не выставляет себя напоказ — потому что ей это не нужно. Даже когда она на ней одна из моих мешковатых футболок, старые джинсы, а на талии завязана фланелевая рубашка, Кит выглядит, улыбается, смеется как сирена.

Я кладу руку ей на плечи.

— Он ждет в гримерке?

Когда ребята подтверждают, что Джонатан Хесс действительно ждет меня в гримерке, я направляюсь туда с Кит, все еще находящейся в плену под моей рукой. Я пожимаю руку Джонатану. И стараюсь не смеяться над кислым выражением лица Виктории. Я не веду переговоров.

С тех пор как мы выступили с Cutting the Line на их шоу в Нэшвилле в августе прошлого года, наша популярность и продажи взлетели до небес. Даже Mayhem приходилось закрыть свои двери для людей, стоящих в очереди на наше шоу, и теперь Mosh Records наконец-то готовы целовать нам задницы. Адвокат, которого я нанял, проверил документы сегодня утром, и все было в порядке. Лейбл Джонатана — это просто имя, которое мы прикрепляем к себе для взаимной выгоды: его люди помогут нам, а мы поможем его имиджу. За процент от наших продаж нам будут доступны все ресурсы Mosh Records, и лейбл не будет иметь никакого права голоса — вообще никакого — над музыкой, которую мы производим или сроками. Они помогут с маркетингом, производством, бронированием, установлением контактов — а все, что нам нужно делать, это продолжать делать то, что мы делаем.

Все силы, которые я приложил за последние десять лет, выливаются в каждый документ, который я подписываю. Затем наблюдаю, как бумаги подписывают Адам, Джоэль, Майк и Кит. А потом мы все пожимаем друг другу руки и уходим. Только когда мы снова оказываемся за кулисами, я обнимаю Кит, отрываю от земли и кружу.

Она смеется и крепко сжимает мою шею, пока все ликуют.

— Ты сделал это, — шепчет Кит мне на ухо, когда я наконец опускаю ее, и когда отстраняюсь и вижу ее улыбку, это все, что мне нужно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Без нее я бы отпраздновал с ребятами сегодня вечером — напился бы и переспал со случайной фанаткой после шоу, — но я бы пошел спать один.

Сегодня вечером я буду рядом с Кит. На ней и внутри нее, и это гораздо лучше, чем было бы, если бы она не ворвалась обратно в мою жизнь в своих армейских ботинках и своей улыбкой «пленных не брать».

Я целую ее в последний раз — два, три раза — и мы выходим на сцену. Я, Кит, Адам, Джоэль, Майк. Мы в эйфории, как и толпа, подпитываемая адреналином к тому времени, когда Адам, наконец, вытаскивает свой микрофон из подставки и разжигает толпу.