Высадка в зоне удара - Иван Стрельцов

Кацц замолчал. Остальные, позабыв о своем пиве, тоже молчали. Первым не выдержал Шолом Моин:

– И это все?

– Все, – кивнул Моше и обвел собравшихся тяжелым взглядом. – Он, как и я, разведчик.

– Почему же тогда их организация не вышла на МОССАД? Или русский действует по собственной инициативе? – Ариэль Шор был дуболомом, солдафоном, поэтому не смог за время службы подняться выше звания унтер-офицера.

– Думаю, ни то, ни другое, – ответил Кацц. – Скорее всего, как я подозреваю, русская разведка получила эту важную информацию, но остается слишком короткий отрезок времени. И если бы начали официальную процедуру, то волокита затянулась бы надолго. Поэтому и вышли напрямую, ведь нападение на РЛС не просто террористический акт, это куда больше. В случае уничтожения радара вся территория Израиля остается на дальних подступах незащищенной.

– Ты должен об этом сообщить своему руковод– ству, – решительно заявил Борух Розенгольд, сейчас его мысли занимала судьба младшего сына.

– Это займет не меньше времени, – с тяжелым вздохом произнес полковник. – Стоит мне сообщить командованию о несанкционированном контакте с представителем другой разведки, как в первую очередь меня отправят под домашний арест, потом начнут искать того, кто мне звонил. А саму информацию отложат на потом. Время будет упущено.

– Так что же ты предлагаешь? – не выдержав, взорвался криком ювелир.

– Единственное рациональное решение – немедленно лететь на Хермон и подготовиться к встрече незваных гостей. Не думаю, что радар будут атаковать крупными силами.

Предложение полковника повисло в мертвой тишине. Всем собравшимся было уже далеко не по двадцать лет, и им было что терять.

– А если русский таким образом пошутил? – внезапно поинтересовался Исак Бергман.

– Значит, на радаре ничего не произойдет, а я его на православное Рождество не поздравлю открыткой.

Шутка пришлась по душе бывшим коммандос, они дружно рассмеялись. Обстановка была разряжена.

– В моем агентстве есть один из маршрутов на гору Хермон, – предложил Бергман. – Возьмем вертолет и отправимся туда. Главное – чтобы Борух договорился с начальником радара на нашу посадку.

– Я уже звоню, – подскочил Розенгольд, вытаскивая из чехла миниатюрный мобильный телефон.

– У меня тоже кое-что припасено для войны, на всех хватит, – широко оскалился верзила Шор.

– А я должен захватить свою аптечку, – заявил Марк Гольдфарм и почти по-мальчишески подмигнул. – В конце концов, строение всех животных в той или иной мере одинаково.

– Я не поеду с вами, парни, – неожиданно проговорил до сих пор отмалчивающийся хозяин ресторана Шолом Моин. – У моего младшего внука Израеля через два дня обрезание. Я не могу пропустить это торжество.

Никто из бывших коммандос не осудил приятеля, но кабинет они покинули, не прощаясь…

Через два часа с частного аэродрома взлетел выкрашенный в гражданский белый цвет экскурсионный вертолет «Ирокез». На борту геликоптера сидели пятеро ветеранов израильского спецназа, у их ног был уложен целый арсенал. Пять автоматов «штурмгевер 44», полсотни снаряженных магазинов к ним, два десятка разного назначения гранат. Также пять тяжелых бронежилетов с титановыми пластинами и множество различных мелочей в виде тактических подствольных фонарей, оптических прицелов и тому подобное.

Моше Кацц не удержался, поднял один из автоматов и с усмешкой спросил, обращаясь к Ариэлю:

– Откуда такие раритеты?

Длинноносый гигант широко улыбнулся и проворчал:

– Лучшее немецкое оружие Второй мировой войны, тайно поставляемое в Палестину для отстаивания независимости зарождающегося государства Израиль. Между прочим, эти автоматы продавал нам сам Отто Скорцени, за что товарищи из СС его и отравили.

– Собаке собачья смерть, – дуэтом проговорили Кацц и Гольдфарм. Ювелир Розенгольд ничего не сказал, глядя в иллюминатор, погруженный в собственные мысли.

Вертолет взял курс на гору Хермон. Начальник радара капитан Янкель Вельцман дал добро на встречу отца со своим подчиненным, старшим дежурным смены унтер-офицером Давидом Розенгольдом…

Это было похоже на прыжок кита. Сперва из морской пучины показался огромный округлый нос, покрытый черной резиной; затем, высоко взобравшись, он обрушился на поверхность морской глади, подняв каскад гигантских брызг и поднимая над поверхностью скошенную невысокую рубку, похожую на гигантский плавник. Атомная субмарина «Барракуда-1» всплыла. Почти бесшумно отворился люк крайнего торпедного аппарата, и в следующую секунду оттуда с ревом вырвалось тонкое хищное тело ракеты, которая уже через мгновение превратилась в огненный шар, стремительно уносящийся в черноту неба…

Беспилотный реактивный разведчик «Ту-123 М» «Морской ястреб» вышел на курс в направлении радиомаяков, имплантированных под кожу российских оперативников.

В тесном помещении управления «ястребом», что называется, яблоку негде было упасть. Кроме старшего помощника, управляющего беспилотником, здесь находился командир АПЛ, командир диверсионной группы и его заместитель.

На экране монитора наконец вспыхнуло изображение лагеря повстанцев. Сейчас это изображение было размазано, оптическая аппаратура передавала его в реальном режиме, и необходимо было время, чтобы бортовой компьютер обработал собранную информацию.

– Ну, вот и готово, – сообщил старший помощник. – Теперь переводим нашу птичку на вторую цель.

Изображение исчезло с монитора. Реактивный беспилотник взял курс на Средиземное море и, направляемый российским спутником-шпионом «Садко», устремился на восток, в погоню за направляющимся к берегам Израиля «Янки Дудл». Четверть часа ушло на то, чтобы «Морской ястреб» настиг судно.

Старший помощник подкорректировал объектив разведывательной аппаратуры так, чтобы он смотрел не параллельно поверхности, а вперед. Наконец на экране появилась черная точка, которая стремительно увеличивалась в размерах. Вскоре можно было легко узнать силуэт сухогруза, который стремительно разрастался в огромный черный борт.

– А вот теперь чуть ниже, – тихо произнес старший помощник, двигая ручкой управления полетом, похожей на джойстик игровой приставки.

«Морской ястреб» в последнее мгновение нырнул, врезавшись в сухогруз. Ракета со скоростью в три с половиной маха легко, как нож в масло, вошла в борт, выламывая лист стальной обшивки. Пятьдесят килограммов пластида в сочетании с ракетным топливом создали мощную взрывную волну. В образовавшуюся огромную пробоину хлынули тонны забортной воды. Судно не раскололось пополам, как рассчитывал старший помощник, но за считаные минуты набрало воды и, перевернувшись кверху килем, стремительно пошло ко дну. На глубине ста пятидесяти метров компьютер пуска ракет в залитом отсеке, прежде чем отключиться, замкнул цепь самоликвидатора. Взрыв взрывчатки и нескольких десятков тонн топлива в сжатом водной толщей пространстве разнес корпус судна на множество обломков, в облаке раскаленной плазмы сгорели все двенадцать «СКАДов» вместе со своей ядовитой начинкой…

– Готово! – радостно воскликнул старший помощник. Спутник показал, что цель уничтожена с первого попадания. – Теперь можно заняться и освобождением наших парней.

– Так, морпехи, ваш выход, – объявил диверсантам каперанг Майстренко. – Через три минуты построение на верхней палубе…

В указанный срок на палубе «Барракуды-1» в одну шеренгу выстроились десять морских пехотинцев. Каждый стоял с большим ранцем за спиной и грузовым контейнером на груди. В контейнерах были уложены тяжелые бесшумные автоматы «вал», два десятка запасных магазинов, ручные гранаты «РГО» и «РГН», автоматические пистолеты «ГШ-18», штурмовые десантные ножи, а также портативные огнеметы «Приз», уменьшенная копия армейского собрата «Шмель». Всего в каждом контейнере находилось почти полцентнера вооружения. За спиной каждого бойца были надеты ППС «Циклон» – парашютно-планирующие системы, состоящие из реактивного подъемного устройства, управляемого парашюта «крыло» и бесшумного портативного электродвигателя с метровым пропеллером, позволяющим даже на небольшой высоте планировать до ста и более километров.

Крайним в шеренге у рубки стоял гигант Сервант. В отличие от остальных диверсантов, на его голове была не обычная кивларовая каска, а предмет, похожий на учебный кибершлем. На самом деле это был радиофицированный шлем управления. На лобовое стекло шлема передавалась информация из штаба с учетом данных самолетов-разведчиков или даже патрулирующих в космосе спутников. Подобные системы пока только разрабатывали конструкторские бюро многих передовых стран мира. В России они уже были, правда, в единичных экземплярах.