Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Несомненно, сиятельный, несомненно, — покачал головой довольный патриарх. В этом вопросе они находили полное взаимопонимание. — Учение патриарха Сергия о единой божественной энергии было безумием, но его преемники пошли еще дальше! Теперь они уже говорят о единой божественной воле в двух природах Христа! А это и вовсе ни в какие ворота не лезет! Мне недавно писал Карфагенский епископ. Он просто в ярости…
Патриарх мог говорить на эту тему бесконечно, а потому Святослав попрощался и пошел в покои жены. Ему были скучны такие разговоры, он просто не понимал их смысла. Монофизиты, монофелиты, несториане, халкидониты… Все это было бесконечно далеко от него, и эти невероятно важные вопросы он отдал на откуп своему многоопытному дядюшке. Дела закружили его своим хороводом, и у него почти не оставалось времени для Юлдуз. А она, приученная к покорности памятью предков, просто ждала. Она не смела лезть в мужские дела, смирившись с тем, что беспокойная юность, проведенная в Братиславе закончилась навсегда. Зато жаркое пламя ее взгляда, опалившее Святослава сильнее любого огня, говорило без всяких слов. Она очень любила его, а он любил ее. Ведь это именно он выбрал ее, в нарушение всех обычаев. Юлдуз бросилась к мужу и обвила его шею. А он жадно провел по ее телу, не пропуская ни одной выпуклости. Они еще не успели наскучить друг другу, и их ночи были горячи, как огонь.
— Потрогай! — Юлдуз взяла руку Святослава и приложила ее к своему животу. — Чувствуешь?
— Нет! — честно признался княжич.
— И я пока нет! — с детской непосредственностью захохотала Юлдуз. — Но я уже третий месяц не роняю кровь, муж мой. А это значит, что ты скоро станешь отцом. Матушка прислала проверенную повитуху.
— Матушка знает в этом толк, — кивнул Святослав.
— Эта тетка трясется надо мной так, словно я сделана из стекла, — обиженно надула губы Юлдуз. — Она запретила мне садиться на коня и ездить на охоту! Представляешь! Я же выросла в кочевье! У нас все женщины едут верхом или в телеге. Как еще можно передвигаться в степи?
— Я скучал, — просто ответил ей Святослав, поцелуем оборвав ее жалобы.
— Я тоже, — прошептала Юлдуз. — Поцелуй меня еще.
* * *
В то же самое время. Город Дебал (в настоящее время — территория г. Карачи, Пакистан).
Собрать армию оказалось просто. Непросто оказалось найти такое количество кораблей, чтобы эту армию перевезти. Но эмир Сокотры Надир ибн Берислав с недавних пор пользовался в землях Йемена непререкаемым авторитетом. Многие шептались за спиной, припоминая ему рабское прошлое, но в лицо такого сказать никто не смел, зная его свирепый нрав. Многие же, наоборот, не принимали в расчет этот мелкий штрих в его биографии, зная, что это лицо его старшего брата изображено на словенском рубле, так уважаемом по всему Востоку за бесподобное качество металла и искусную чеканку. А тут еще и племянник почтенного эмира отобрал у императора Египет, окончательно превратив Надира в самого завидного жениха Йемена. Ведь у него была всего одна жена, и та на сносях. Надо ведь чтущему истинную религию мужу как-то снимать тяжесть в чреслах, ведь блуд — это грех великий для верующего мусульманина. А Надир был именно таким. Тем не менее, вторую жену он пока не брал, полагая, что и одной пока за глаза. Невысокая, тихая и послушная мужу Алия держала остров в его отсутствие железной рукой, и Надир весьма ценил это.
Три десятка кораблей — это все, что он смог собрать в этот поход. Он убеждал, пугал и взывал к совести купцов. Ведь речь шла о священной войне. И не просто о священной войне, а о той, что прекратит нападения пиратов, окопавшихся в дельте Инда. Пять сотен воинов дал бану Химьяр, родственный ему по жене, и эти парни, непривычные к морским походам, поглядывали на волны с испугом, тот и дело шепча молитвы. Как бы то ни было, они пришли на место через три недели и с превеликим облегчением высыпали на длинный, словно кишка, полуостров Манора, что отсекал от океана глубокую бухту, так любимую здешними пиратами. Прорваться без боя в узкую, словно горлышко кувшина протоку было невозможно, но только не для Надира. Три десятка кораблей, набитые воинами, ворвались в лагуну, следуя за своим эмиром. Он, подвывая от восторга, лично сжег несколько кораблей, забросав их гранатами, а остальных обратил в бегство. Небольшой городишко, окруженный невысокими стенами, укреплением был слабым. Купцы не лезли сюда, стараясь проскочить это место побыстрее, а окрестным махараджам на пиратов — бавари было плевать. Они им не мешали совершенно, пощипывая персидских и арабских купцов.
Город был взят сходу. Несколько лачуг в пригороде было пущено на дрова, которые подтащили к воротам, после чего Надир, помолившись, бросил пару гранат, приведя горожан в священный ужас. Уже через час ворота сгорели, а воины эмира ворвались в Дебал, место, служившее пиратам домом несколько сотен лет.
— Скажи мне, зять, — вопросительно посмотрел на Надира тесть и показал на толпу людей, покорно сидевших в пыли и ожидавших решения своей участи. — Этих ты тоже будешь обращать в ислам?
— Ты заронил во мне зерно сомнения, почтенный Азиз, — Надир сложил бугрящиеся мышцами руки на груди. — Не хочешь ли ты сказать, что такие подозрительные, отмеченные всеми пороками лица не могут быть у порядочных людей?
— Вне всякого сомнения, дорогой Надир, — важно кивнул тесть. — Вне всякого сомнения! Тут даже у баб на редкость неприятные рожи. Что уж говорить про их мужей. Я бы не хотел считать их своими братьями.
— Тогда зачем мы будем делать им такой подарок? — развил свою мысль Надир.- Они не достойны такой великой чести. Не лучше ли будет отвезти их в ближайший порт, продать в рабство, а на вырученные деньги купить пряностей? Мы продадим пряности в Мекке и достойно вознаградим воинов, которые бились сегодня. А потом они придут домой, похвалятся добычей и эта весть разнесется по всей Аравии. В следующем году мы приведем сюда не пять сотен, а все пятнадцать. А с пятнадцатью сотнями храбрецов мы сядем в этом месте
