Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка

— Кто хочет жить? Кто хочет свое жалование получить? Кто соскучился по шлюхам и вину? — орал Артемий. — Власть поменялась, парни! Бог отвернулся от римского императора! Не иначе, за то, что он десять раз подряд обрюхатил собственную племянницу!

— Чего делать-то надо, господин комит? — с надеждой уставились на него воины. — Нам в рабство ой как неохота идти. Говорят, кандалы нас ждут. Будем какой-то канал чистить, пока не сгинем все до единого в этих проклятых песках.

— Кто хочет сдохнуть с лопатой в руках? — орал Артемий. — Отходи влево. А кто хочет снова стать воином? Отходи вправо! Кто будет служить новому государю, уже до заката получит котел каши и жалование! Я Артемий, комит Пелузия! Вы меня знаете! Я с вами в Палестине в одном строю стоял и стрелам не кланялся!Я не дворцовая шлюха, которую прислали поиграть в солдатиков! Я воюю с тех пор, как мамкину сиську бросил! На мне ран столько, что места живого нет! Верьте мне, люди! Мои парни уже в этом войске! Думай быстрее, верблюжья отрыжка! В моем полку уже места заканчиваются!

По толпе пленных пошел неровный гул, и комит Артемий с удовлетворением смотрел, как поднимаются воины и все как один подходят к нему, глядя с жадной надеждой. И на всех без исключения лицах Артемий прочитал одни и те же несложные мысли. Эти люди хотели быть воинами и не хотели работать. Они любили власть, которая давалась оружием. Не для того они уходили из дома в пятнадцать лет, чтобы снова пахать, как мулы. Лучше уж получить копьем в брюхо, чем такая жизнь! А император? Да плевать на него! Вот скажите, зачем он за себя родную племянницу взял! Разве поступают так добрые христиане? За его грехи теперь простые люди страдают! Они согласные новому государю служить! Где тут кормят и жалование дают?

— Бодрый парень, княжич! — Войцех, командир тагмы, приставленный князем к сыну, ткнул рукой в сторону ромея, горланившего в толпе пленных. — Так, глядишь, мы из них целый легион сколотим.

— На то и весь расчет, — кивнул Святослав. — Государь сказал, чтобы людей здесь искали. Мне прямо сейчас тысяч десять нужно, не меньше. А через два года — двадцать. Иначе мы эту страну не удержим. Нас арабы и ливийцы[504] с двух сторон разорвут.

— Куда теперь? — почтительно спросил Войцех.

Он был категорически против того, чтобы оставлять в тылу сильные крепости, но его никто не послушал. И вот теперь опытный воин осознал правоту безусого мальчишки. Дельта Египта, его житница, оказалась взята в клещи с севера и юга. Навигация по реке блокирована полностью. А это значит, что города Нижнего Египта скоро падут один за другим. Они не выстоят без подвоза зерна.

— Гелиополь и Бильбаис, — подтвердил его мысли Святослав. — Теперь куда легче пойдет. Мы этого Артемия пошлем. Смотри, Войцех, какой он мастак горло драть. У нас таких говорливых и нет больше. Глядишь, и договорится, чтобы ромеи крепости добром сдали.

— Не боишься, что в спину ударят? — прищурился Войцех. — Перебежчики — люди ненадежные. Как бы в самый ответственный момент не предали нас.

— Боюсь, — серьезно ответил Святослав. — Очень боюсь. Тайный Приказ уже начал свою работу в войске. Будут смотреть и слушать. Смутьянов выявят и тихо обезвредят. Крокодилам, Войцех, тоже жрать что-то нужно.

Глава 12

Август 637 года. Братислава.

Что он делал в это время в Братиславе? Как он мог оказаться в столице, в то время как прямо сейчас Второй Дакийский и Третий Иллирийский, совсем недавно заслуживший собственное имя, зачищали Далмацию от непокорных словенских родов? Отряд хорватов в последней отчаянной атаке прорвался к знамени, где была ставка князя, и до последнего человека полёг под ударами копий хорутанской гвардии. Закованные в железо могучие парни приняли удар на себя, но малый отряд смертников все-таки сумел прорваться через их ряды. А ведь у них чуть было не получилось. Удар палицы пришелся в левую ногу, чуть ниже поножи. Огромный, лохматый, как медведь хорват пошел на верную гибель, чтобы сбить его с коня. А его товарищи пошли на гибель, чтобы добить своего врага, пока он будет вставать. С коня его не сшибли, но нога теперь была ни к черту. Перелом лодыжки.

— Тащите князя в госпитальный шатер! — резко крикнул лекарь Илья, который отправился с ним на эту войну. Слишком много всего нужно было проверить пытливым умам, слишком многих молодых лекарей нужно было обучить. А где еще учить, как не на поле боя, где учебного материала хоть отбавляй?

— Маковый отвар! Палку в зубы! Быстро! — услышал князь отрывистую команду и механически выпил то, что поднесли ему в кубке.

— Я первый? — усмехнулся он, показывая на широкие бинты, которые помощник Ильи обильно пересыпал истертым в тонкий порошок гипсом.

— Опробовали уже, ваша светлость, — почтительно ответил Илья. — Одному воину плечо булавой раздробили, а второй ногу в сусличьей норе сломал. Это просто чудо какое-то. Раньше ведь, при старых императорах, из гипса всякие украшения резали. Я даже и не представлял, что его можно для лечения переломов приспособить.

— Откуда гипс? — спросил князь, хотя в голове его уже изрядно помутилось. Он прикусил палку, догадываясь, что сунули ему ее в рот не просто так. Он сжал зубы покрепче, чтобы не опозорить себя криком.

— На окраине Парижа есть карьер, государь, — услышал он. — С незапамятных времен гипс там добывают. В тех катакомбах первые христиане прятались. И святой Дионисий там погиб, ему язычники голову отрубили. Ложитесь и постарайтесь заснуть, ваша светлость. Мне надо будет вашу ногу вытянуть сначала, чтобы ровно срослась. Будет немного больно…

— Немного больно! — буркнул себе под нос князь, поежившись от воспоминаний. Лекарь не обманул, он тогда чуть палку не перекусил. — Да чтоб вы провалились, коновалы проклятые!

Самослав присутствовал на ежегодном сборе ремесленников, который обычно пропускал из-за какого-нибудь очередного похода. То ляхи, то Дакия, то сербы-лужичане. А тут, оказывается, вон сколько всего интересного происходит. Дочь Умила сидит рядом. Лицо каменное, важное, и не скажешь, что пигалица еще совсем. В ее тринадцать лет многие детей имеют уже, а она к мужу только через два года