Великая Отечественная война на территории Тульской области. Сборник документов. Часть 2 - Александр Лепехин

Беседу проводила тов. Грицевская Е.М.

Стенографировала Крауз О.В.

Москва

4 сентября 1944 г.

Закатей В.И. Слушатель Военно-политической академии им. Ленина. 1908 г.р. Член партии с 1938 г. Русский.

Родился в Москве, окончил Московский транспортный техникум и Московский институт транспорта. До войны работа нач. цеха им. Когановича. В январе 1939 г. был призван в армию по спецнабору ЦК партии. Был призван на должность комиссара учебного батальона. В этой должности меня застала война. Я был комиссаром в 4 танковой дивизии 8 танкового полка, который стоял в Белостоке и входил в состав 6 корпуса.

Война застала нас на границе. 22 июня нас подняли по тревоге, в 4 часа утра корпус был выдвинут к границе и в 12 часов уже пошли в бой. Получили боевой приказ. У нас был встречный бой. Противник наступал в количестве 4 тыс. танков против 4-Белоруссии не было. Запасено было только для корпуса. Нашим тылам было приказано отойти в район Волковыйска, километров 50. Они там попали под бомбежку немецкой авиации, в это время было уничтожено количество цистерн с горючим и смазочными материалами. Остались без горючего. Но мы все же нашли выход. Танки заправили. Это было в районе Солонима. Затем был получен приказ отходить. Дошли мы до района Смоленска. У нас осталось всего 9 танков. По приказу Западного фронта, куда мы входили, Белорусским военным округом, тогда командовал, кажется, Тимошенко, мы передали оставшиеся танки одной из частей для укомплектования, а командный состав весь был расформирован. Кто остался в окружении, кто погиб, а кто был жив, тот должен был быть передан в отдел кадров Западного фронта – это касалось и командного состава и политсостава.

Когда мы прибыли туда, мы были направлены в г. Горький на формирование новой части. Это было уже в сентябре месяце 1941 г.

Я получил назначение 22 сентября. Прибыл во Владимир. Укомплектовались мы танками. Я попал в 32 отдельную танковую бригаду. Погрузились мы в эшелоны и были направлены в Тулу, туда мы прибыли 28 октября. Положение в Туле тогда было такое, что противник наступал мощными силами. Шла группа Гудериана. Наши части, не выдержав такого напора, начали постепенно отступать. Город к 29 октября был городом открытым, т. е воинских частей там не было. Было паническое настроение. Жители города, партийные и советские работники (бежали (зачеркнуто) были в эвакуации, а которые оставались, занимались (грабежом, растаскивали в частности мясокомбинат, склады с продовольствием, спирто-водочный завод, тащили водку как воду с реки (зачеркнуто). (Поверх зачеркнутого текста надпись карандашом, разобрать невозможно)

Противник уже находился на окраине Тулы, т. е.в районе кирпичного завода. Мы подошли с юго-западной стороны. Противник также был в Рогожинском поселке.

29 октября (ошибка, они прибыли вечером 30 октября – прим. сост.) мы прибыли в район спирто-водочного завода было часов 20–21. Нам был дан такой приказ – контратаковать противника, короткими контратаками остановить продвижение противника. В 21 час было уже темно. Обстановка была неясной. Местность мы не знали. В контратаку мы, по согласованию с начальством, не пошли, а расставили танки и заняли на окраине города танковую оборону. С нами прибыл также мотострелковый батальон бригады. Я был комиссаром танкового батальона.

30 октября мы получили приказ наступать. Наступали мы на район кирпичного завода совместно со стрелковым полком 413 сд, которой командовал генерал-майор Терешков (Ошибка. В наступление танковый батальон пошел утром 31 октября. 413 дивизия в обороне Тулы не участвовала. Быстрее всего это 156 полк НКВД – прим. ЛАН). Во взаимодействии с этим стреловым полком мы должны были в 12 часов пойти в атаку. Мы стали готовить личный состав и материальную часть. Личный состав наш горел желанием поскорее встретиться с противником. Политико-моральное состояние было хорошее. Личный состав так же был хорошо подготовлен, большинство уже имело опыт отечественной войны, начиная от командиров рот и до командиров танков.

Командиром батальона у меня был преподаватель тактики академии майор Новиков. Механики-водители, от которых главным образом зависело выполнение боевой задачи, были очень опытными и также имели боевой опыт. Так, что все складывалось в положительную сторону для выполнения задачи.

В 12 часов дня был получен приказ идти в наступление. Батальон выступил по сигналу, но та задача, которая была поставлена – прорвать оборону противника и в дальнейшем наступать, была не выполнена, потому что разведка, которая должна была дать сведения о противнике, о наличии его противотанковых средств, минных заграждениях, об инженерных сооружениях – этих сведений не дала. Не было этих сведений ни в бригаде, ни в 50 армии, куда входила наша бригада. Батальон сразу наткнулся на свои же противотанковые рвы. Туда влезла машина комбата Новикова. Он из нее моментально выскочил и начал руководить батальоном уже пешим. Здесь он был ранен осколком и в тяжелом состоянии, он все же продолжал командовать. Своему экипажу он приказал выйти из танка и занять оборону, чтобы защитить танк. Экипаж там героически и погиб.

Остальные машины – одна застряла где-то, а потом оказалось, что машина вместо того, чтобы вернуться на сборный пункт – (кирпичный (зачеркнуто) спиртоводочный завод, попала к противнику. Там находился капитан, командир роты. Они заблудились и погибли всем экипажем. После мы установили, что машина стояла с открытым люком, лежала там пехотинская шинель и людей там никого не было.

После этой неудачной операции мы вернулись на сборный пункт. Экипаж командира батальона, таким образом, героически погиб. Командир батальона был ранен. Второго командира роты тяжелых танков капитана тоже ранило. Другой командир роты погиб. В этой операции мы, кажется, потеряли 5 человек ранеными и 9 человек убитыми, в том числе и комиссара младшего политрука дальневосточника, которого здесь нужно отметить как героически сражавшегося. Этот комиссар тяжелой роты во время атаки на «КВ» уничтожил два противотанковых орудия, уничтожил живой силы до 15 человек и кроме того он дал возможность тем танкам, которые застряли в противотанковом рве, выйти оттуда. Они были вытащены нашими же танками. Он сидел в танке, в котором сидел и лейтенант. В это время было прямое попадание в танк и снаряд попал ему в голову, а сидевший впереди него лейтенант остался жив.

Командир батальона майор Новиков, будучи раненым, как я сказал, продолжал командовать батальоном до тех пор, пока не потерял сознание. Его привезли на танке в бесчувственном состоянии.

Нужно отметить хорошие действия младшего лейтенанта Черных, который искусным маневром зашел противнику во фланг, фланговым огнем обстрелял скопление пехоты противника, которая сосредоточилась для наступления против наших пехотных частей. Вторым быстрым маневром он нанес удар по противнику в районе расположения его тылов. Туда, как раз приходили немецкие солдаты за получением пищи. Он это обнаружил и выпустил туда несколько снарядов.

Обстреляв тылы противника и, возвращаясь обратно, он опередил впереди идущий танк, который шел прямо на минное поле и предупредил его об этом. Потом вывел его в безопасное место и только после этого пошел по своему маршруту.

В этот период тактика танкового боя была тактика коротких ударов – нанести удар, прорвать оборону, а потом пехота уже расширяет прорыв.

Мы находились в Туле в обороне до 6 декабря 41 г.

После этого мы перешли к активной подвижной обороне, так как мы не просто стояли и наблюдали за противником, а все время вели огонь, не давая противнику сосредоточится, окопаться, занять свои огневые точки. Как только появлялись их орудия, мы сейчас же их уничтожали.

Здесь был такой случай, когда противник подвез и поставил в Рогожинский поселок два орудия. Не успел он их там поставить, как эти орудия нашими танками были уничтожены. И машины и расчеты там погибли.

Затем с НП в Рогожинском поселке противник вел огонь по батарее, которая стояла за углом улицы. Корректировщик их сидел на церкви и корректировал огонь, который они вели по нашей батарее. Мы быстро обнаружили корректировщика на церкви, сообщили нашим артиллеристам и совместными ударами танков и артиллерии противник был оттуда сбит, колокольня и НП на ней уничтожены.

Затем в районе кирпичного завода противник сосредоточил в имеющейся там лощине танки. Он делал так, что въезжал танком в дом и таким образом маскировал танк. Ни с самолета, ни с земли не было его заметно. Но мы быстро определили его маневр, обходили его танки и заставляли или уйти, или подбивали. А если они уходили, то с закрытых позиций он уже вести огонь не может.

Затем нужно отметить замечательные действия тульских рабочих. Начиная от молодого парня лет 14–15 и до старика, все кадровые рабочие тульских заводов были вооружены гранатами и вместе с красноармейцами, под руководством секретаря тульского обкома партии, тов. Жаворонкова стойко защищали Тулу. Мне очень понравилась стойкость и оперативность Жаворонкова. Я его не знал, с ним не разговаривал, но, когда идешь на передовую, то видишь там человека в черном полушубке с пистолетом и гранатами, с ним еще кто-нибудь. Спрашиваешь: «Кто это?» Говорят, что это секретарь Обкома тов. Жаворонков.