Сын Войны, Дочь Хаоса - Джанетт Рэллисон

Я отсчитала секунды. На тридцать седьмой на линии раздался голос миссис Брекенридж.

— Эйслинн?

Я сглотнула, пытаясь успокоиться.

— Я хочу спросить вас кое-что о моей маме, — я не хотела делать паузу, но мне пришлось бороться, чтобы произнести следующие слова. — Она действительно мертва, или она оставила нас и вернулась к Хорусианам?

Миссис Брекенридж сочувственно выдохнула:

— О-о-о… — мне показалось, что она может посмотреть в телефон и увидеть, как я сижу одинокая и несчастная на пляже. — Твоя мама никогда бы не оставила тебя, Эйслинн. Она слишком сильно любила тебя. Она бы осталась и сделала всё, что могла, чтобы защитить тебя от образа жизни Сетитов…

— У нас не было похорон, — сказала я. — Откуда мне знать, что вы говорите мне правду?

— У твоих родителей есть участки на кладбище в Ванкувере. Там они и поженились. Твой отец отправил туда её тело и организовал похороны.

Это соответствовало тому, что сказал мне мой отец.

— Предполагалось, что это будут частные похороны, — продолжала она, — но некоторые из нас, некоторые из её друзей Хорусиан пришли попрощаться. Мы устроили для неё похороны.

В груди у меня сдавило, не хватало воздуха, и я не была уверена, почему. Действительно ли я хотела другого ответа? Было бы мне приятно узнать, что моя мама бросила меня, потому что думала, что когда-нибудь я стану убийцей?

И всё же мне снова было больно. Хорусиане были на похоронах моей матери, но меня там не было.

— Эйслинн, ты всё ещё там? — спросила миссис Брекенридж.

— Да.

— Я знаю, как тебе, должно быть, тяжело. В ту ночь я потеряла своего сына и дорогого, дорогого друга, — в её голосе было столько доброты, столько сочувствия. — Ты хочешь поговорить об этом?

Я не хотела. Хорусиане убили мою маму.

Неподалёку тёмные волны бились о берег, выбрасывая пену на песок. Лунный свет отражался от воды, как лезвия ножей. Я смотрела на это с покорностью судьбе. Скалы и волны никогда не разговаривали друг с другом.

— Некоторые вещи не могут ужиться, — сказала я и выключила телефон.

Я ещё несколько минут посидела на пляже, наблюдая за бурлящим океаном. Волна за волной ревели, когда они врезались в берег. Мне не нужно было оставаться дольше. Я знала, чем закончится их битва. Волны всегда будут побеждать.

Я написала Джеку, что возвращаюсь, а затем пошла в том направлении.

Минуту спустя позвонил мой отец. Я ответила на звонок усталым голосом:

— Алло.

Лечеминанты, должно быть, сказали ему, что я снова сбежала, потому что он начал с лекции о соблюдении правил. Это казалось странно неуместным, учитывая, что я была ребёнком, за которым не гонялась группа полицейских, расследующих мои преступления.

— Ты не можешь продолжать это делать, — сказал папа.

— Вот именно. Мне нужно уехать отсюда.

— Эйслинн, — он превратил моё имя в восклицание разочарования. — Ты знаешь, что это невозможно. Ты в безопасности там, где находишься.

— Они хотят убить пятнадцать человек, — я крепче сжала телефонную трубку. — Это не то, что ты бы назвал здоровой средой для нормальной девочки-подростка.

Он вздохнул, как будто я была слишком драматична.

— Разве я не могу остаться с тобой? — спросила я. — Я изучала историю тамплиеров. Я могла бы помочь тебе с работой.

— Я закончил изучать записи тамплиеров. — Его мрачный тон сказал мне, что это не очень хорошая новость. — Я сейчас в Египте.

— Ты не нашёл никакой информации в Европе?

— Я нашёл много информации. Теперь я знаю, что ещё в 1300-х годах Хорусиане генетически изменили вид скарабеев. Они могут есть другую материю, но предпочитают плоть Сетитов, — мы уже это поняли. — Я надеялся, что какая-то группа Сетитов победила скарабеев, и именно поэтому они исчезли.

Он сделал паузу, и я подумала, что он закончил, поэтому я сказала:

— Может быть, просто требуется лучше искать, чтобы найти ответ.

— Я нашёл ответ. Плотоядные скарабеи Средневековья вымерли, потому что они спаривались с обычными видами. На протяжении десятилетий инстинкты убийцы были выведены из скарабеев, сделав их безвредными.

— Что превратило их обратно в убийц?

— Незадолго до смерти мамы, она сказала мне, что Хорусиане работали над генетическим проектом. Это была одна из причин, по которой она объяснила Рорку, почему он не должен становиться Сетитом. Я не воспринимал её всерьёз. Она бы сказала всё, что угодно, лишь бы удержать Рорка в узде. Но теперь я думаю, что она всё это время знала, — в его голосе послышались жесткие нотки. — Я не знал, что она поддерживала контакт с Хорусианами. Она не должна была, — его голос снова смягчился, как будто он не мог долго сердиться на неё. — Возможно, она чувствовала себя оправданной, потому что я встречался с Сетитами каждый раз, когда ездил на полюса. Оглядываясь назад на некоторые наши действия, после того как я обнаружил, что Хорусиане были в нашем районе, и я подумал, что они пытались найти нас, теперь я задаюсь вопросом, не наносили ли они просто светские визиты твоей матери. Она, должно быть, держала их в курсе того, где мы были.

Я зачарованно слушала эту часть нашей семейной истории. Его слова тронули мои воспоминания, переупорядочивая их. Мне бы хотелось услышать больше о моей маме, но он, казалось, понял, что блуждает в направлении, в котором не хотел идти.

— В любом случае, — сказал он, — скарабеи-убийцы вернулись, и, если они не идентичны первым, они достаточно близки, чтобы быть неразличимыми. Возможно, Хорусиане получили доступ к некоторым из ДНК оригинальных скарабеев и склеили необходимые последовательности в достаточное количество скарабеев, чтобы воссоздать вид. Вместе с ними было похоронено несколько фараонов, и меня бы не удивило, если бы Хорусиане того периода тоже были похоронены вместе с ними. Или, может быть, Хорусиане поняли, что у скарабеев всё ещё были свои инстинкты убийцы, скрытые в рецессивных генах. При правильном разведении они могли бы воссоздать исходный штамм. И, — добавил он с ноткой горечи, — твоя мама не сказала нам, как защититься от них.

— Это ещё одно доказательство того, что это эликсир, — сказала я. — Она не думала, что кто-то из нас согласится на это. Она не думала, что ей нужно защищать нас от скарабеев.

Ещё одна пауза. Мой отец вздохнул.

— Возможно, ты права насчёт этого. Жизнь принимает неожиданные повороты, и теперь… — он замолчал, в его голосе появились эмоции. — Ну, теперь я изучаю египетские записи в надежде, что они могут дать мне полезную информацию о первой волне скарабеев.

— Я работала над изучением иероглифов, — сказала я с