Луковое горе - Дмитрий Анатольевич Кадочников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот, наконец, подошла очередь и джамбульского обоза. Шаланды заехали под свет фонарей и выстроились в ряд. Проверили документы на машины и паспорта, не хватало лишь декларации на товар, и, хотя вышедший из офиса таможни Онур упрашивал немного подождать, ждать не стали, запустив ещё партию грузовиков, начали досматривать их первыми. Прошло всего каких-то полчаса, и декларация очутилась в цепких руках турка, теперь он молча отдал её главному смены таможенников, ожидал вместе со всеми, когда закончится досмотр влезших вперёд нескольких шаланд, шедших с Узбекистана.
После находки наркотиков у таджиков пограничники и таможенники прямо сорвались с цепи и шмонали всё от личных вещей до рундуков под кузовом, самое плохое, что везущих картошку узбеков заставили проделать ход в кузове для собаки, и несчастные водители, расстелив на асфальт кошму, в двадцатиградусный мороз разгружали на неё нежный молодой картофель в красных и синих сетках. Турок засуетился, начал донимать Славика.
‒ Нет, мы не сможем так делать, у нас укладка плотный, обратно не сложить, всё заморозим!
‒ А я-то что, нужно идти к начальству, у меня таких прав нет, иди и обговори новые условия с моим шефом, и он решит.
И тут некстати окончился досмотр узбекских машин, узбеки стали спешно закидывать назад мешки, на них грозно кричали служивые.
‒ Давай живее, сваливайте отсюда, возитесь уже десть минут.
‒ Зачем разгрузка делал, теперь ждите два часа, мы права свои знаем, ‒ громко с надрывом и горечью кричали им в ответ несчастные люди, поморозившие часть товара.
Спешно рядом с узбекскими траками встали шаланды Онур-транса. Началась скрупулёзная проверка документов, запросили декларацию на товар, всё шло хорошо, таможенникам импонировало, что в колоне есть граждане России, и они сжалились над земляками.
‒ Всё отлично, но не обессудьте, приказ у нас ‒ все машины к досмотру!
‒ Всё, кранты, даже с учётом проданного лука, нам уже не впихать назад то, что выложим, делая метровый коридор для собаки! ‒ горестно кричал Орлов, по-женски заламывая руки и бесконечно крестясь.
Делать нечего, казахский МАЗ первым отворил ворота полуприцепа. Егор с молодыми турками спешно под окрики начал выгружать лук на расстелённую кошму, плотно укладывая мешки на небольшой утеплённый пяточек асфальта, делая проход по центру шаланды. На дворе наступила морозная сибирская ночь. Из рядом стоящего МАЗа высунулась взлохмаченная голова Михаила, он, матерясь выкрикнул:
‒ Твою налево, мороз тридцатка, а эти дёрнутые проходы заставляют делать, где же разум! Где, мать его, сострадание, государевы люди в лучших традициях обрекают работяг на убытки, прибивая живой бизнес!
Вот коридор уже пройден на глубину первых пяти метров, мокрые от работы турки с русскими усталыми, трясущимися руками отчаянно пытаются плотнее укрыть кошмой только что выгруженный товар, из последних сил делая отчаянные ускорения по выгрузке разрывающихся в руках сеток.
Вдруг все слышат знакомый голос Онура, кричащего издалека:
‒ Давайте назад всё толкай, не надо разгружать!
Все, включая таможенников непонимающе замерли, ожидая продолжения и объяснения причин, по которым турок начал давать всем приказы. С трудом переставляя ноги, к таможенникам подошёл мокрый от бега Онур и выкрикнул:
‒ Где тут старшой? Забирай приказ! ‒ турок протянул перед собой гербовую бумажку.
Невысокий худой таможенник, куривший в сторонке, молча подошёл и взял листок из рук Онура, знаком подозвал к себе офицера-пограничника. Офицер, достав рацию, начал суетливо забивать радиоэфир непонятными междометиями и вскриками. Прошло около пяти минут, как главный по досмотру объявил:
‒ Давайте освобождайте место, а то узбеки растележились, и тут вы ещё встали ‒ таможенник развёл руки в стороны, демонстрируя то ли свою растяжку, то ли ширину своих полномочий. ‒ Нам других тоже нужно куда-то ставить, у нас тут долбаный приказ вышел, без досмотра никого не пропускать. Кроме тех, кто едет под грифом особого распоряжения. По вам вот особое распоряжение вышло. Собирайте свой лук и валите отсюда!
Радостные коммерсанты быстро закидали проход в шаланде, но плотности укладки добиться не смогли, и треть мешков печально продолжало лежать на асфальте.
‒ Давайте, все сюда, ближе! ‒ закричали турки, махая руками двум другим грузовикам.
С трудом удалось распихать оставшийся мешки в остальные полуприцепы, и то лишь по причине их частичной разгрузки в дороге при активном участии лука в расчётах за еду и топливо. Наконец, удалось закрыть ворота шаланд и поехать прочь от таможни. Обрадованные таким удачным и быстрым похождением досмотра водители ещё долго в страхе смотрели назад в зеркала, боясь, что пограничники, опомнившись, догонят обоз и с мигалками развернут назад для тщательной проверки.
Егор, устало сидя в кабине, переоделся, разложив мокрую, потную одежду на топчане, одев позавчерашнюю сухую и грязную ‒ деваться было некуда, такова была суровая действительность. Радовало лишь то, что удалось всё же очутится на родной территории и без особого ущерба пройти злобную границу.
Вдруг ожила рация голосом Онура.
‒ Эй, ола, как я смог, договорился пройти без разгрузки! Онур-бей молодец! Для информации кормить больше не буду, пришлось десять штук новыми рублями кое-кому заплатить, иначе сутки бы там сидели!
Водители МАЗа, услышав печальную информацию, переглянулись, не сговариваясь, в голос покрыли матом Онура, его мать и виноватое во всём мировое правительство. Егор же вдруг чётко понял одну вещь: они могли провезти через границу всё, что угодно, если бы заранее знали, кому и сколько нужно дать для отключения на таможенном терминале страшной опции досмотра. И тут разыгравшаяся на фоне усталости и тёплого воздуха из диффузоров фантазия начала рисовать в темноте ночи красочные картины провоза десятков тонн различного контрафакта и огромные барыши. Вот уже через границу двигаются огромные колонны дорогих импортных грузовиков, забитых контрабандой. На бортах грузовиков красуется надпись «Егор и Ко», а в Москве, где же ещё, только там, прямо с видом на Спасскую башню стоит огромное офисное здание, по форме напоминающее проросшую луковицу, и на нём горит вертикально расположенная надпись того же содержания.
Резкий мат и остановка глубокой ночью на трассе отвлекли Егора от приятной дрёмы, рождающей красочные фантазий будущего величия. Караван остановили и сопроводили в примыкающее ответвление от трассы несколько экипажей ГАИ, дежуривших ночью на трассе «Курган-Тюмень».
‒ Что там, чем мы не угодили? ‒ крикнул в рацию Генка.
‒ Нэ, какой угодил-мугодил, всё хорошо, у нас просто номера казахские, сейчас будут насдосматривать, пока денег не получат. Славик сказал, чтобы мы не кипишивали, он всё разрулит.
Из КамАЗа в свет фар вышел сопровождающий в камуфляже, навстречу ему вышли несколько гайцов. Сбившись вместе, все трое закурили, угостившись
