Волчья ягода - Юлия Флёри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Можешь быть свободна. Я тебя больше не держу.
Она сорвалась с места, как только Новак отвернулся, чтобы подойти к стойке с алкоголем. А потом долго бежала, не разбирая дороги. Выбившись из сил, заревела в голос, усевшись прямо на обочине дороги. Она рыдала и кричала диким зверем, выгоняя из себя смертельную обиду и затаённую злобу. Половина лица онемела, вторая была стянута после высохших слёз. Горло охрипло, а глупое сердце никак не желало успокоиться. Оно рвалось обратно. Чтобы унизиться снова! Чтобы просить прощения! Только чтобы быть рядом. На его условиях.
– Мира? Мир, что случилось? – раздался над головой смутно знакомый голос. Сквозь слёзы было не разобрать. – На тебя напали?.. Ограбили?.. Что?! Мир, ты узнаёшь меня? Это я, Кир! – потрясли её за плечи, и слёзы полились с новой силой.
Мира прятала лицо в ладонях и жадно хватала воздух. Она не могла вынырнуть из обиды и страдания. Не хотела этой корявой реальности.
– Вставай, я отвезу тебя домой, – предложил Кир, и Мира заскулила.
– Только не домой, – просипела она, сглотнув липкий ком. – Я не пойду… – принялась она цепляться за его руки.
– Да что случилось, можешь ты нормально сказать или нет?! – тряханул её Кир. Мире не хватило сил, чтобы этому воспротивиться и только тогда парень увидел наливающийся цветом синяк на её щеке. – Это дядь Рома, да? – вдруг догадался он и напряжённо засопел. – Мир?.. Мир, вставай, поедем в полицию!
Его руки она оттолкнула и даже смогла подняться. Правда, крепко стоять на ногах всё ещё не удавалось.
– Не… не надо в полицию, можно я побуду пока у тебя? – взмолилась Мира, мысленно проклиная себя за жалобный тон, за сорванный голос, за ненавистную слабость!..
Кирилл ответил не сразу, натужно вздохнул.
– Если только до вечера, – явно нехотя и стыдливо опустив голову, поставил он условие. – А потом приедут родители, они спрашивать не будут – сразу вызовут участкового. Мира, ты же должна понимать, что этого так оставлять нельзя…
– А можно не сейчас? – попросила она слабым голосом и Кир смирился. Снова уступил, как делал всегда в отношениях с ней.
Он помог устроиться ей на переднем сидении, и сам сдвинул на груди полы порванной блузки. Мира тут же уткнулась головой в стекло. В доме Кир постелил ей в гостевой спальне.
– Может, воды? Или водки? Есть ещё обезболивающее… если нужно.
– Оставь меня, пожалуйста, одну, – тихо попросила Мира, но Кир не спешил сдаваться.
– Не оставлю, пока не расскажешь, – твёрдо заявил он. – Что произошло?
Мира всхлипнула и крепко зажмурилась, но слёзы всё равно прорвались и покатились по щеке.
– Я сама… – всхлипнула Мира громче, – сама виновата…
– Ну это конечно! А если ближе к сути?
– А если к сути, то сказала Ромкиной девушке, что он – мой любовник! – вскрикнула Мира так, словно перед ней сидел виновник всех её бед.
– А это так? – без особых эмоций уточнил Кир. Мира отчаянно закачала головой.
– Нет…
– И за это он ударил?
– Я ещё столько всего наговорила, – ужаснулась Мира самой себе и снова заревела в голос. – Мне… мне вернуться надо, – подорвалась она с постели, но Кир удержал и уложил обратно.
– Куда в таком виде?! Сначала ты успокоишься, – разумно предложил он, и Мира послушно упала на подушку.
Она не хотела каяться. Она вообще не хотела всего этого психоанализа, но прогнать мысли из головы бывает не так-то просто. Пришлось вариться в кипящем котле одной, щедро сдобрив горькую похлёбку солью из слёз. Кир вошёл в комнату ближе к вечеру.
– Родители звонили, сказали, что будут поздно. Так что можешь побыть ещё немного.
– Нет, надо идти, – прошептала Мира, слабо представляя себе, как она это сделает. – Я извинюсь за всё, и Рома меня простит, – с полной убеждённостью в своей правоте пробормотала она, но не сделала даже попытки подняться. Нужно было ещё немного времени.
– Я могу проводить, – предложил парень, когда Мира уже стояла в дверях, но она категорично отказалась. Сделать это нужно было самой.
В теле ощущалась жуткая слабость, голова кружилась, перед глазами будто стояли мыльные разводы, но она шла. Мучительно медленно, точно каждый шаг давался с тяжким трудом. Хотя, наверно, по сути, так и было. До этого ясное небо заволокли противные осенние тучи, накрапывал мерзкий дождь. Видимо, небо тоже чувствовало это…
Дверь была заперта, свет нигде не горел, дом казался необитаем. Мира прижалась лицом к стеклу, пытаясь хоть что-то рассмотреть, но ни движения, ни силуэта уловить не удалось. Внутри нарастала жуткая тоска, а ещё какое-то нехорошее предчувствие. Будто что-то оборвалось между ними. Что-то очень важное, что принято беречь… Мира беречь не захотела.
Она надавила на кнопку дверного звонка и прижалась спиной к холодной каменной кладке. Крупная дрожь подбросила и без того несчастное тело, но другой опоры для него не нашлось. Очень долго ничего не происходило, а потом в доме послышался какой-то шум. Мира неловко поднялась, но когда дверь распахнулась, и Ромка показался в проходе, легче не стало. В руках Новак держал её чемодан, купленный год назад в Риме. Он толкнул чемодан за дверь, и тот с глухим царапающим звуком завалился на бок прямо ей под ноги. Следом полетели рюкзак, куртка и мобильник. Мира тяжело сглотнула, но не смогла ни возмутиться, ни как-то ему помешать.
– Твои вещи, – сухо подвёл Рома итог.
С пустым взглядом и упрямо поджатыми губами он повертел в руках ту самую коробочку, которую преподнёс в дар сегодня утром, а потом одним резким движением сорвал с неё бант и упаковочную бумагу. Крышка полетела под ноги, из коробки Рома извлёк ключи, бросил Мире в руки, но поймать их она не догадалась.
– От твоей квартиры, – процедил он. – Адрес на брелоке.
Дальше в руках у Ромы оказались бумаги.
– Я продал твой дом, деньги уже на счету. Карта. Код. Дарственная на квартиру. Паспорт. А это то, что осталось от капиталов твоего отца, – перечислял он, швыряя Мире в лицо многочисленные документы. – Завтра в девять состоится собрание акционеров, на котором я представлю новую владелицу компании. Адрес офиса найдёшь в папке. Не опаздывай. На этом всё, – подвёл он итог и захлопнул дверь своего дома. По всему было понятно, что сделал это навсегда.
Ещё какое-то время Мира просто стояла на пороге, слабо соображая, что это было. Мозг отказывался воспринимать такую реальность. Этого с ней произойти не могло! Потом она долго стучала. В дверь и
