Комитет-1991. Нерассказанная история КГБ России - Леонид Млечин

На митинг созывали людей со всей республики. Они, бросив работу, приезжали в Грозный из самых отдаленных сел. Участники митинга ворвались в здание горкома КПСС и превратили его в собственный штаб. Рядом находилось здание местного КГБ, его тоже захватили. Рассказывали, что захватом здания госбезопасности будто бы руководил милиционер Бислан Гантамиров, который уже во вторую чеченскую войну станет главной опорой Москвы.

Виктор Иваненко:

– 23 августа 1991 года у меня раздался звонок из Грозного. Председатель республиканского КГБ Кочубей докладывал, что толпа ворвалась в здание комитета. Я попросил взять трубку кого-нибудь из представителей новой власти. Трубку взял Яндарбиев. «Я подозреваю, что вы вывозите документы», – заявил он.

Генерал-майор Игорь Васильевич Кочубей служил в Грозном с 1990 года, когда сменил на этом посту Игоря Межакова, ставшего начальником Иваненко в Инспекторском управлении.

Зелимхан Яндарбиев был поэтом и одним из идеологов чеченского национального движения. Он станет вице-президентом у генерала Джохара Дудаева, а после смерти генерала будет руководить Ичкерией.

– В Грозном начались волнения, – рассказывал Ахмет Хатаев, в ту пору подполковник и один из руководителей контрразведывательного подразделения КГБ республики. – Толпы подходили к зданию Комитета, требовали – выдайте людей, которые томятся у вас в казематах. Я сам выступал перед этими людьми. Объяснял, что у нас в камерах никого не держат. Если желаете убедиться, то можете выделить из своей среды двух-трех человек, мы им покажем. Я в республике небезызвестный человек, бывший спортсмен, с молодежью много работал. Люди разошлись.

Когда в Грозном захватили здание КГБ, у Москвы был выбор: то ли идти на силовые действия, то ли договариваться с Дудаевым. Решение должен был принять Борис Ельцин. Но президента в те дни не оказалось в Москве.

Виктор Иваненко:

– Борис Николаевич с группой приближенных исчезает в Сочи, и я не могу связаться, чтобы доложить и договориться об ответных действиях. Председатель КГБ России звонит президенту России, а охранник говорит: Борис Николаевич занят, а чем занят, я не знаю. Ну направь я туда группу «Альфа», например. Еще вопрос, поехали ли бы ребята. Допустим, поехали бы. Без крови бы не обошлось. Взять на себя ответственность за кровь на Кавказе в тот момент я был не готов.

К этому вопросу специалисты будут вновь и вновь возвращаться: а не стоило ли сразу же малой кровью подавить грозненский бунт в зародыше и избавить себя от всего, что произойдет потом?

Но малой кровью дело бы не обошлось. Очевидцы, которые в те дни находились в Грозном, видели, как горели глаза у чеченской молодежи, стекавшейся со всей республики. Не сложно предположить, что многие предпочли бы погибнуть, но не выдать генерала Дудаева.

4 сентября Дудаев объявил Верховный Совет республики низложенным. Генерал заявил, что Чечня должна стать независимой, избрать свой парламент и президента. А ингуши пусть создают свою республику.

В Грозный полетел новый глава Верховного Совета России Руслан Хасбулатов. Считалось, что он, как чеченец, лучше разберется в том, что там происходит. Хасбулатов согласился на роспуск Верховного Совета республики, во главе которого стояли партийные чиновники, – все равно им уже никто не подчинялся.

Дудаев, как человек военный, сразу начал формировать свою гвардию. Тогда Ельцин поручил вице-президенту Руцкому, не обремененному обязанностями, заняться чеченскими делами.

Александр Владимирович Руцкой был готов всей душой трудиться рука об руку с президентом. Он жаждал деятельности. Приходил на заседания правительства и садился слева от Ельцина. Он считал, что если народ выбрал их двоих, то они вдвоем и должны управлять страной. Но после выборов о нем забыли. Ельцину и его команде он был просто не нужен. Вице воспринимали как архитектурное излишество.

Виктор Иваненко:

– Я заказал у пограничников самолет. Но, к сожалению, мне не удалось одному улететь в Грозный. Пришлось лететь с делегацией Руцкого. Вступил я в переговоры с Дудаевым, в тот момент вменяемым человеком. Откровенно говоря, около него были люди, близкие нам. Они могли влиять на него. Дудаев хотел, чтобы его принял Ельцин, чтобы его признали. Но в его окружении были и такие люди, как Яндарбиев, в чьи планы не входило мирное развитие событий. Договориться об освобождении здания КГБ не удалось… Пришлось мне тогда отвлекать на себя внимание. За мной десять боевиков ходило – наружное наблюдение. А моим сотрудникам удалось в этот момент вывезти картотеку агентуры. Большое дело, чтобы избежать резни.

10 октября генерал Иваненко как председатель КГБ РСФСР приказал: «Временное исполнение обязанностей председателя КГБ ЧИР возложить на подполковника Хатаева Ахмета Цуцаевича». Тот служил в системе госбезопасности с 1973 года, окончив институт и отслужив в армии.

Виктор Иваненко:

– Пришлось сменить председателя КГБ Чечено-Ингушетии. Хороший мужик был Игорь Кочубей. Но он ставленник Завгаева, предыдущего руководителя Чечни. Не в состоянии был вести диалог с новыми людьми. И я поставил Ахмета Хатаева. Он был заместителем начальника второго отдела. Я его сразу повысил до исполняющего обязанности председателя КГБ. Потому что у него как раз были возможности диалога с новой властью.

Ахмет Хатаев:

– После захвата нашего здания мы в санчасть перебазировались – достаточно мощное здание, в нем можно было держать оборону. Прибыли в республику руководители России… А на улице толпа, небезопасно. Передо мной была поставлена задача – обеспечить безопасность Иваненко. У меня была специально подготовленная группа. Нам с большим трудом удалось усадить его в машину и увезти.

Виктор Иваненко после поездки в Грозный подготовил докладную записку для Ельцина:

«Значительная часть населения, прежде всего чеченской национальности, поддерживает смещение Верховного Совета Чечено-Ингушской Республики… В этих условиях, на наш взгляд, выход из кризиса возможен только на путях политических решений, поскольку силовые методы неминуемо приведут к эскалации насилия, большим жертвам, дискредитации политики РСФСР и ее руководства».

Но Ельцин занимался этими делами через силу. Похоже, не сознавал, что решение проблемы, возникшей на Северном Кавказе, требует серьезных усилий, прежде всего от него самого. Наверное, сказывалось характерное для советских партийных руководителей пренебрежительно-покровительственное отношение к обитающим на юге народам, которые нет смысла воспринимать всерьез.

Виктор Иваненко:

– Вернулись мы из Чечни. Ну, я должен довести до Ельцина предложение, что надо принять Дудаева. Кстати, когда мы выезжали из Чечни, Дудаев догнал меня во Владикавказе. Еще раз попросил передать Борису Николаевичу, что он готов к взаимодействию, и попросил аудиенции. А в Москве идет заседание Верховного Совета. И Александр Владимирович Руцкой, докладывая о поездке, говорит, что там власть захватили бандиты.

Наверное, это было недалеко от истины, но с кем-то в Грозном все-таки следовало договариваться. Вице-президент своим заявлением оттолкнул и тех, с кем еще можно было иметь дело.

Виктор Иваненко:

– Я, естественно, вспылил. Я был молодой, незакомплексованный. Попросил слова после Руцкого. Говорю: «В Чечне происходят сложные события. Большая безработица, особенно среди молодежи, религиозный фактор, память о депортации 1944 года, межнациональные проблемы. Нельзя просто так заявлять: все это бандиты! Надо вести переговоры, находить здоровые силы, опираться на эти здоровые силы».

В ответ вице-президент Руцкой обещал «выгнать председателя российского КГБ Виктора Иваненко за пассивность» в отношении Чечни. Депутаты, плохо представлявшие себе, что там происходит, требовали, чтобы генеральный прокурор Валентин Степанков вылетел в Грозный и арестовал «лидера оппозиции Дудаева».

В ответ оскорбленный Джохар Дудаев объявил в Чечне мобилизацию. Фактически это было объявление Москве войны. 27 октября Дудаев был избран президентом Чеченской Республики, хотя эти выборы едва ли можно было назвать демократическими. 1 ноября первым же своим указом Дудаев объявил Чеченскую Республику суверенным и независимым государством.

Дудаев хотел переговоров с Ельциным, считал, что с ним, лидером целого народа, должен встретиться сам глава России. И кстати говоря, явно был готов пойти на компромисс, если бы российский президент проявил внимание к чеченскому генералу.

Ирина Александровна Дементьева, специальный корреспондент «Известий», признанный знаток ситуации на Северном Кавказе, говорила:

– Был ли Дудаев оголтелым сепаратистом? Думаю, что мы его таким сделали, а тогда у него не было никакой программы. Он вышел в отставку и хотел послужить своему народу, о котором, как человек военный, а значит, в чем-то ограниченный, имел поверхностное и несколько мрачновато-романтическое представление… Но думаю, он и сам не знал еще, куда его загонят обстоятельства. У меня было тогда четкое впечатление, что протяни ему руку Ельцин – они бы поладили и нашелся бы чеченский вариант договора. А Россия темнила, лукавила, отворачивалась, озлобляя и без того не очень уравновешенного генерала…