Птичья песня - Яна Ветрова

Я оторвала руки от лица и пожала плечами.

– Дай-ка ключ, – обратился Робин к начальнику полиции.

Тот передал ему маленький ключик от наручников, а сам встал, подошёл к окну и склонился над шахматной доской.

– Такое дело, Робин, Кирк решил, что это шпионка горцев.

Робин только усмехнулся. Я протянула ему закованные руки, и он снял наручники.

– Что, Джей приказал? – спросил он меня.

Я неопределённо повела плечами.

– Понятно.

– Робин, твой ход, – сказал начальник полиции.

Робин подошёл к доске, пару секунд поглядел на фигуры и переставил белого коня ближе к центру.

– Ну! Ну! – запротестовал Роминор.

– Я её забираю, – сообщил Робин и кивнул мне на дверь.

– Давай-давай, господин патрульный, – начальник рассеянно помахал рукой, занятый партией.

Дежурный постучал по цифрам на моей руке кончиком карандаша, и на выходе я показала охраннику чистую ладонь. Вчера в темноте я не обратила внимания на стену, окружавшую территорию тюрьмы и участка. Она выглядела внушительно, как будто полиция не доверяла магии. На улице стояла жара, пахло незнакомыми сладкими цветами и пылью.

– Ты так и не можешь говорить? – спросил Робин.

Я повела головой. Я не была уверена, считается ли кивок за разговор и не хотела рисковать. Я держалась за это условие, как будто выполнение его доказывало, что я потерпела не полное поражение в игре с Джеем.

– Шпионы, драконы, – Робин потёр виски и резко сказал: – Неужели нельзя просто выполнять поручения и не лезть на рожон?

Я уставилась вниз, в пыльную сухую землю, и стёрла выступившую слезу.

– Извини, Рина! – виновато сказал Робин. – Извини! Сейчас непростое время. В городе, да и во всём королевстве, неспокойно.

Он приобнял меня за плечи, и я с облегчением вздохнула.

– Ого, да тюремные покрывала пора отдать в стирку, – сказал Робин, и я рассмеялась, но тут же закрыла рот рукой. Рано радоваться, Екатерина, ведь придётся объяснять про деньги.

Вниз вела дорога для повозок с широкими колеями и следами подков. Робин повёл меня в обход. Мы медленно спускались по тропинке среди отцветающих акаций, а Робин рассказывал, что в городах молодые люди бросают обучение и собираются в группы, что пропадают магические артефакты, торговцам поступает много запросов на старые книги.

Мы вышли к жилой улице, которая упиралась во внушительный белый особняк. Рядом примостилась небольшая пекарня, вокруг которой играли в догонялки девчонки в серых платьях с белыми воротничками. Мы сели на лавочку у особняка, Робин купил мне два огромных куска пирога, один с капустой, а другой с картошкой и грибами, и большую чашку кофе.

– Это школа для девочек, – объяснил Робин. – Новая идея Совета – максимально упразднить ученичество, популяризировать школы для детей, где их будут обучать безопасной магии. Безопасной для Совета, конечно.

Я вгрызалась в капустный пирог, слушая вполуха – зверский голод не давал ни на чём сосредоточиться. Если бы я могла говорить, я бы ответила: куда уж безопаснее! Этот мир и так мало чем отличается от моего. Надо постараться, чтобы заметить магию, если ты не служишь колдуну, конечно.

– Школа для мальчиков – ниже по улице. У мужчин и женщин магия немного отличается, но не так значительно, чтобы разделять на две школы. Но Совет хочет всё держать под контролем, – вздохнул Робин.

Я принялась за второй пирог. Девчонки собрались в кружок рядом с нами и ссорились: не могли разобраться, кого осалила Нина, которая водила последней и носилась как ураган, размахивая руками и толкая подружек.

– Господин полицейский, – подошла к нам девочка с толстой пшеничной косой, – вы должны были заметить. Кого Нина осалила последней?

– Извини, – улыбнулся Робин, – у меня обеденный перерыв.

– А я думала, вы преступницу поймали, – заявила наглая девчонка и вернулась в круг.

Они придумали разрешить спор считалочкой. Виновница скандала встала в центр и начала декламировать, указывая на каждую подружку пальцем в ритм стишка:

«Если на свете есть птица с руками,

В них она носит корзинку с грибами».

Я закашлялась и выронила пирог. Робин похлопал меня по спине, а потом побежал в пекарню за стаканом воды. Девочки продолжали стройным хором:

«Ходит и бродит, не знает, зачем.

Крошка, иди сюда, я тебя съем!»

На последнем слове они завизжали и разбежались в стороны. Я, наконец, откашлялась и вытерла выступившие слёзы. Глаз чесался. Нельзя столько плакать, мне же не десять лет, в конце концов! Вернулся Робин со стаканом ледяной воды. Я сначала выпила её, а потом запила тёплым кофе и пнула кусочек гриба, вылетевший из упавшего куска пирога.

– Так это из-за стишка? – рассмеялся Робин. Не зря он получал свою полицейскую зарплату.

Я обняла себя за плечи и поёжилась, как будто замёрзла. Это за разговор не считается, и Робин опять всё понял.

– Не бойся, птицы с руками точно не существует.

Я посмотрела на него с показным недоверием.

– Точно! Много других тварей существует, но, тут надо сказать спасибо Совету, сюда они не проникают.

Меня беспокоили медведь с фонарём и китайский дракон, да и про алых бабочек было любопытно, но спросить я пока не могла, а потом стало поздно.

Робин зашёл в дом первым и, заметив, что я остановилась, ободряюще сказал:

– Не бойся.

Как не бояться, Робин, если наверху ждёт комок пульсирующей злости?

В библиотеке стоял резкий запах, от которого защипало глаза. На полу, окружённая сухими травами, догоревшими свечами и лужицами серебристой жидкости, стояла плоская чаша, наполненная чем-то вроде ртути, с сияющей отражающей поверхностью. Рядом валялись нож и моток ниток. Джей сидел рядом на полу, закрыв лицо руками.

Когда мы зашли, я – держась у Робина за спиной, Джей потёр ладонями лицо, отбросил волосы назад и поднялся. Его щёки были покрыты щетиной, кожа вновь приобрела пыльный серый цвет, а руки мелко тряслись. Белок левого глаза залила кровь, как будто лопнул сосуд.

Робин пошёл открыть балконную дверь, а я осталась стоять под неотрывным взглядом колдуна.

– Это что? – Робин показал на чашу с ртутной жидкостью.

– Это то, что могло сработать, – ответил Джей.

– Почему меня не позвал? – строго спросил Робин.

– Лучше спроси то, что хотел.

– Ей уже можно разговаривать? – кивнул Робин на меня.

– Как будто она молчала.

– Джей…

– Да брось, Робин, ведь она наверняка нашла какую-нибудь лазейку.

Робин собирался возразить, но Джей махнул рукой. Он поставил перед столиком стул, бросил мне: «Сядь», а сам опустился в кресло и пригласил Робина занять кресло напротив. Стул был выше, и я чувствовала себя неуютно, словно статуя на постаменте. Я заставила себя выпрямиться и сложила руки на коленях, как на приёме у королевы. На столике так и лежали кеды, а вокруг них валялись деньги и яблоки. И как он умудрился их не съесть?..

– Как тебе понравилось в тюрьме, Рина? – с наигранной вежливостью спросил колдун.

Значит, мы всё ещё играем в ту игру? Ну хорошо же. Меня наполняла чужая злость, а я не могла и не хотела ей сопротивляться.