Мир наизнанку (сборник) - Марина Дяченко

МАКСИМ (оборачиваясь). К морю. Далеко отсюда море?

ПРИНЦ-ГЕРЦОГ (раздумывая). Триста километров… Через очень зараженные места… Слушайте, а может быть, сделаем так?

Самолет в просевшем ангаре – поистине чудовищная машина. Ребристое узкое тело, длинное, как улица, изукрашено многочисленными золотыми эмблемами. Грозно и величественно простираются исполинские крылья. Шесть огромных пропеллеров почти касаются лопастями земли.

Гай смотрит на самолет, потрясенный, разинув рот.

МАКСИМ. Ну и сундук… Извините, принц-герцог. Это у меня… вырвалось.

Принц-герцог и Гай глядят на Максима возмущенно.

ПРИНЦ-ГЕРЦОГ (сухо). Это «Горный Орел». Личный Его Императорского Высочества Принца Кирну Четырех Золотых Знамен Именной Бомбовоз «Горный Орел»… Солдат, помнится, наизусть заставляли зубрить… Рядовой такой-то! Проименуй личный бомбовоз его императорского высочества! И тот, бывало, именует…

Максим идет вдоль самолета. Бомбовоз стоит на трех колесах в несколько человеческих ростов каждое. Хвост этажерчатый. Кабина блестит стеклом, к ней ведет серебристая ниточка легкой алюминиевой лестницы. Это настоящий символ старой империи.

ПРИНЦ-ГЕРЦОГ. Я сначала хотел на нем эвакуировать раненых, но их было слишком много. Потом, когда все раненые умерли… (Вздыхает.) Берите его себе, голубчик. Летите. Горючего здесь хватит на полмира.

МАКСИМ. Спасибо. Спасибо, принц-герцог. Я вас никогда не забуду.

ПРИНЦ-ГЕРЦОГ. Да что ж – меня. Не ради себя даю… А вот если удастся вам, голубчик, что-нибудь, вы этих вот не забудьте.

МАКСИМ. Удастся, массаракш! И я никого никогда не забуду.

Максим и Гай в кабине. Гай, пристегнутый к креслу ремнем, держит автомат между коленями, вертит головой – он восхищен и растерян. И несколько трусит.

Максим быстро и уверенно осваивается с управлением.

Загораются циферблаты на пультах, раздается треск, громовые выхлопы, кабина дрожит мелкой дрожью. Принц-герцог далеко внизу, среди полегших кустов и струящейся травы, хватается за шляпу и пятится. Лопасти гигантских пропеллеров сливаются в огромные мутные круги. Бомбовоз разбегается по полю… Взлетает.

Из зарослей его провожают взглядами две «собаки» с огромными головами. Переглядываются.

Принц-герцог смотрит вслед, прижимая к груди свою шляпу.

Смотрят из развалин мутанты… Разевают рты. Невиданное зрелище!

В кабине все ревет, сверкает и трясется. Гай в первый раз в жизни поднялся в воздух. Он смотрит на быстро уходящую вниз землю… На облака вокруг…

Переводит восторженный взгляд на Максима. Тот сидит в небрежной позе, ведет машину одной рукой, глаза прищурены, губы наморщены, будто он посвистывает. Восторг на лице Гая сменяется обожанием.

«Горный Орел», сверкая всеми своими эмблемами, величественно плывет над верхушками леса. Внизу видны ниточки дорог… какие-то строения…

Гай смотрит вниз и опять на Максима – как на божество. Максим, почувствовав его взгляд, оборачивается – и улыбается ему.

Гай со слезами на глазах хватает его руку, лежащую на подлокотнике, и приникает к ней в поцелуе.

Максим выдергивает руку. Он больше не улыбается.

МАКСИМ. Сдурел?!

Гай, не в силах вымолвить и слова, качает головой. Смотрит на Максима с обожанием. По щекам катятся слезы.

МАКСИМ. Ты что? Что с тобой происходит?!

ГАЙ. Ничего. Я хочу умереть за тебя, прикажи что-нибудь. Хочешь, я прыгну с бомбой?

МАКСИМ (в ужасе). Заткнись!

Гай судорожно сжимает губы, восторг распирает его изнутри, но он не смеет нарушить приказа. Максим резко разворачивает самолет… Одно крыло поднимается почти в зенит, другое опускается, становятся видны очертания башни…

Самолет уходит от башни прочь.

Гай задыхается. Рвет на себе ворот комбинезона. Кашляет. Максим ведет самолет – у него хмурое, жесткое лицо.

ГАЙ. Я… что-то не то… сделал?

МАКСИМ (нехотя). Это я. Взял слишком к северу. Мы попали под лучевой удар.

Гай осознает. Втягивает голову в плечи.

ГАЙ. Я… орал гимн?

МАКСИМ. Хуже.

Гай отворачивается, ему очень неловко. Смотрит вниз – там ползет будто лоскутное одеяло, и еще была видна река, тусклая металлическая змейка, исчезающая в туманной дымке далеко впереди…

Самолет вдруг сильно вздрагивает. В белесом небе расплываются угольно-черные пятна.

ГАЙ. Что это?

Над верхушками леса вспучивается грузная желтоватая куча. Это дым. В недрах кучи – вспышка, из нее вырывается вверх длинное черное тело, и в ту же секунду горизонт вдруг наклоняется, встает стеной, и Гай впивается в подлокотники.

МАКСИМ. Массаракш! Вот что это! Ах я, дурак!

Горизонт снова выравнивается. Прямо по курсу над лесом поднимается фонтан разноцветных брызг, снова горой вспучивается желтое облако. Вспыхивает огонь, длинное черное тело поднимается в небо и лопается ослепительно-белым шаром. Белый шар меркнет, наливается черным и расплылся гигантской кляксой.

Самолет падает. Гай широко раскрывает рот, хватая воздух. Рваный черный дым скользит навстречу и в стороны. Лес под крыльями совсем близко. Стучит пулемет, в борту появляются одна за другой пробоины…

Бомбовоз трясется и валится, и опять выравнивается. Двигатели смолкают, наступает свистящая тишина – свистит ветер, врываясь сквозь пробоины.

Максим держится за рычаг обеими руками. Поглядывает то на приборы, то вперед. Гай оглядывается на крыло – крыло горит.

ГАЙ. Пожар!

Он пытается вскочить, но ремни не пускают.

МАКСИМ (сквозь зубы). Сиди спокойно.

ГАЙ. Крыло же горит!

МАКСИМ. А я что могу сделать?

Бомбовоз летит совсем низко. Впереди поднимается море.

МАКСИМ. Не дергайся. Держись крепче… Сейчас…

Удар. Хруст. Ужасающее шипение. Опять удар. И еще удар. Гай вопит от ужаса. Все трещит и ломается, горит и шипит кипящей водой. Потом все затихает. В тишине слышится плеск и журчание, что-то шипит и потрескивает, пол начинает медленно колыхаться.

Максим, наклонившись над Гаем, расстегивает ему ремни.

МАКСИМ (деловито). Плавать умеешь?

Край моря. Песчаный пляж. Ленивые волны.

Мокрые Максим и Гай лежат на песке. Смотрят в небо. Там расплываются черные кляксы.

МАКСИМ. Нам повезло. Штук десять выпущено было… Ракет. Двадцать лет они ждали, пока мы пролетим, – дождались… И как только я не подумал!

ГАЙ (ворчливо). Спасибо, конечно, принц-герцог, но лучше летали бы вы на своем бомбовозе сами…

Поднявшись на локте, он оглядывается на море. «Горный Орел» метрах в ста у берега почти совсем затонул, изломанный этажерчатый хвост его жалко торчит из воды.

ГАЙ. Как я понимаю, до Островной империи нам теперь не добраться. Что делать будем?

Максим легко поднимается.

МАКСИМ. Пошли.

Гай покорно встает и закидывает на спину автомат.

Город. Ночь.

Рада выходит из кафе, где она работает, где они встретились с Максимом. Закрывает дверь, за которой смех, музыка, голоса подвыпивших людей.

Моросит дождик. Рада идет тем самым маршрутом, по которому ее провожал Максим. Идет, глубоко засунув руки в карманы, втянув голову в плечи. Беззвучно шевелит губами.

Впереди – подворотня. Рада замедляет шаг. Останавливается.

Фонарь у входа в подворотню не горит. Рада оглядывается…

Улица пустынна. Сзади приближается смутный мужской силуэт, виден огонек сигареты.

Рада решается. Идет вперед.

У входа в подворотню стоит еще один мужчина и тоже курит. Рада проходит мимо. Как только она углубляется в подворотню – мужчина бросает окурок и идет за ней.

Рада идет по грязному тоннелю подворотни. Ее шаги эхом отдаются от стен. Она нервничает. Шарахается от мусорного бака. Из-под ног вылетает тень – Рада отпрыгивает. Это просто кошка. Рада переводит дух. Озирается назад…

Ее догоняют двое. Идут неторопливо, но уверенно. Все повторяется, как в страшном сне, только теперь Максима рядом нет…

Она кидается вперед. Почти бежит. В темноте спотыкается. Выход из подворотни – вот он, совсем рядом, там светит фонарь…

Рада вырывается под его свет. Из-за угла выезжает гвардейская машина. Рада кидается ей навстречу.

РАДА. Помогите! Помогите!

Гвардейская машина останавливается. Одновременно раскрываются двери, справа и слева от Рады оказывается по гвардейцу. Она оборачивается – в подворотне пусто, тени растаяли.