Крейсер «Очаков» - Рафаил Мельников

Об этом с полной определенностью старший механик капитан 1 ранга В. Г. Максименко докладывал командиру, после очередного похода 28 января 1915 г. Он особенно подчеркивал, что в условиях крайней изношенности главных механизмов и котлов, „даже при самой энергичной работе обеих вахт” поддерживать необходимое давление пара на полных ходах невозможно. При каждом выходе приходилось на 8-10 час. выводить из действия один-два котла, чтобы заглушить лопавшиеся в них трубки.

На другой же день, повторяя доводы механика, командир „Кагула” в докладе командующему флотом напомнил, что в последнем походе приходилось для замены трубок прекращать пары в 6 котлах из 16, а был момент, когда одновременно пришлось вывести из действия четверть всех котлов! Дальнейшее плавание с невычищенными котлами приведет к новому нарастанию накипи и к ускорению образования свищей в трубках, что может поставить крейсер в критическое положение. Следовало незамедлительно выполнить хотя бы тот минимум ремонтных работ, на котором настаивал механик: вычистить 7 котлов, проработавших более 1000 часов (на это требовалось 6 дней непрерывной работы) и при первой возможности заменить все трубки левого холодильника и первые ряды водогрейных трубок котлов.

Но увы, командующий флотом не нашел возможности дать „Кагулу” передышку, корабль продолжал свою службу „на износ” еще целый год с лишним.

Из многих боевых задач этого года, наверное, наибольших волнений стоило экипажу участие в событии, с нетерпением ожидавшемся всем флотом — переходе в Севастополь только что построенного в Николаеве первого дредноута „Императрица Мария”. В сформированном в Одессе конвое походным ордером с линкором в центре строя пошли крейсера „Память Меркурия”, „Император Александр I”, 8 эсминцев и посыльное судно „Летчик” — бывший миноносец, обеспечивающий севшие на воду гидросамолеты. „Кагул” и „Алмаз”, а также 5 линейных кораблей и 3 эсминца (отряд корабельного прикрытия) шли параллельным курсом южнее конвоя, чтобы не допустить прорыва к нему противника со стороны Босфора. У входа в пролив подводный заградитель „Краб” поставил минное заграждение [104] Операция была успешно завершена. 1 июля 1915 г. линейный корабль „Императрица Мария”, торжественно встреченный всем флотом, приступил к форсированному курсу боевой подготовки.

Опыт погони 14 января вновь заставил командира „Кагула” поднять вопрос о необходимости усиления наших крейсеров более мощной дальнобойной артиллерией. При погоне с преимуществом в скорости в 1 уз наши крейсера из-за увеличенной на 6 каб., по законам механики, дальности стрельбы кормовых орудий уходящего противника (принимая баллистические свойства установленных у него 150-мм орудий одинаковыми с 152-мм орудиями русского флота) должны были в течение целых 40 мин. сближения находиться „под безнаказанным расстрелом”. И такая ситуация в течение одного боя могла повторяться даже несколько раз в случаях временных отставаний из-за каких-либо повреждений. „Для действительности результатов погони” командир „Кагула” считал необходимым иметь на корабле хотя бы два 203-мм орудия. При установке таких орудий, подчеркивал капитан 1 ранга С. С. Погуляев, встреча крейсера даже с „Гебеном” не будет иметь „того обидного, тяжелого характера полной беззащитности”, на какую обречен корабль, вооруженный только шестидюймовыми орудиями. [105].

Всестороннее обоснование необходимости такой замены с расчетом нагрузки выполнил в мае 1916 г. флагманский артиллерист штаба начальника бригады крейсеров старший лейтенант А. Г. Магнус. Поводом к этому явились и выявившиеся неудобства использования на крейсерах их башенных орудий, на которые возлагалось столько надежд. Опыт войны безоговорочно подтверждал, что как пристрелку, так и массированный огонь на поражение с наибольшей эффективностью обеспечивала только стрельба залпами. Оказалось, однако, что вести залповую стрельбу совместно (централизованно) башенными и палубными орудиями невозможно. Это было вызвано их разной скорострельностью вследствие различия самих способов наводки; более сложной корректировкой стрельбы башен из-за вызванного их проворачиванием рассеивания снарядов; различия поправок при управлении стрельбой из-за использования прицелов разных типов; разной дальности стрельбы при огне на поражение из-за неприспособленности башенных элеваторов к подаче снарядов с баллистическими наконечниками.

Практически неосуществимым оказалось и чередование прицельных залпов башенных орудий с залпами палубных орудий: башни требовали проверочных залпов и для них был нужен специальный управляющий стрельбой.

Получалось, что условиям основной фазы боя — артиллерийского состязания, требующего ведения интенсивного и эффективного огня в наибольшей степени отвечали 8 палубных орудий. Башни же могли быть полезны лишь для стрельбы беглым огнем по уходящему противнику; в остальных случаях они в бою не участвовали и оставались на корабле мертвым грузом.

Выход из подобного „нелепого положения” обеспечивала установка вместо башен 203-мм орудий (в палубных установках) с длиной ствола 50 калибров и весом снаряда 112 кг, имеющих существенно большую дальность стрельбы (за 90 каб.). При сохранении достаточной скорострельности и высоких баллистических свойствах этих орудий обеспечивался бы существенный урон противнику при погонях, а также при обстрелах неприятельского побережья, когда эти орудия могли бы участвовать в ведении общего огня. Благодаря различию всплесков от падения снарядов разного калибра 203-мм орудия могли бы, ведя самостоятельную корректировку огня, одновременно со 152-мм пушками участвовать в стрельбе на поражение.

Эффект явно перевешивал неудобства, вызванные необходимостью иметь второго управляющего огнем (из-за самостоятельной схемы управления стрельбой 203-мм орудия) и переделками погребов и подачи. Эти соображения в рапорте командующему флотом поддержал и начальник бригады крейсеров контр-адмирал К. А. Порембский. К этому побуждал и ставший известным факт усиления вооружения крейсера „Бреслау” новейшими 150-мм орудиями (предположительно — с длиной ствола 52 калибра), превосходящими в дальности стрельбы орудия крейсеров черноморской бригады.

203-мм орудия с длиной ствола 50 калибров взамен снимаемых башен даже не требовалось заказывать: их можно было бы взять с линейных кораблей „Синоп”, „Евстафий” или „Иоанн Златоуст”. Такое перевооружение, в особенности необходимое в период до готовности новых крейсеров типа „Адмирал Нахимов”, могло бы существенно повысить боевую эффективность кораблей бригады: одновременно благодаря общему уменьшению водоизмещения и облегчению оконечностей это улучшило бы и мореходные качества крейсеров. При заблаговременной подготовке всего необходимого к установке орудий с опорами непосредственно на жесткие барабаны прежних башен вывод крейсеров из строя потребовался бы лишь на самый непродолжительный срок.

В августе 1916 г. на такой же замене части артиллерии и по тем же мотивам (главным образом — усиление „Бреслау”) настаивал и командир „Памяти Меркурия” капитан 1 ранга М. М. Остроградский.

Перевооружение, однако, с целью, по-видимому, возможного уменьшения переделок пошло совсем по другому пути. В марте — апреле 1915 г. на „Кагуле” 8 его 75-мм пушек заменили 4 152мм, доведя общее число шестидюймовок, как и на „Памяти Меркурия”, до 16. К ним добавили две 75-мм зенитные пушки. Однако через год с небольшим — в конце 1916 г. взамен всех 152-мм орудий начали установку более дальнобойных (92 каб.) 130-мм с длиной ствола 55 калибров.

А пока „Кагул” продолжал военную страду со старыми пушками. На случай необходимости преследования противника флот теперь располагал новейшими быстроходными эсминцами типа „Новик”. С вступлением же в строй новых линкоров-дредноутов господство на Черном море безраздельно переходило к русскому флоту. Для действий в его составе, в основном — против берегов, старые крейсера и со старыми пушками оказывались достаточно эффективными. Действительно, трехчасовой обстрел портовых сооружений и батарей в Зунгулдаке, предпринятый „Кагулом” и, Памятью Меркурия” в то время, когда флот бомбардировал укрепления Босфора, вызвал обширные пожары и много взрывов. Эти обстрелы портов и укреплений с близкой дистанции (до 20 каб.) крейсера выполняли систематически почти при каждом походе с флотом. А их с января до сентября 1915 г. было более десяти. Флот контролировал побережье противника от Кавказа до румынских берегов, бомбардировал укрепления Босфора, перехватывал появлявшиеся контрабандные суда (одно из них под итальянским флагом отвела в Севастополь призовая команда с „Кагула”), осуществляя блокаду Угольного района, поддерживал действия русской кавказской армии.

Система последовательных и одновременных действий, охватывавших весь район, прилегавший к Босфору, практически парализовала морские перевозки турок, которые к середине 1915 г. потеряли уже треть своего торгового тоннажа. Успешно велась и борьба с подводной угрозой, отвлекавшая, однако, от действий на путях сообщений значительную часть миноносцев. Для усиления этих действий с вступлением в строй новых линейных кораблей флот был разделен на три тактические группы, называвшиеся маневренными.