Сильмариллион - Джон Толкин

Новые вести о Наргофронде пришли в Дориаф, ибо те, кто уцелел по­сле разгрома и разорения и пережил в дебрях Суровую Зиму, в поисках убежища явились к Тинголу; и стражи провели их к королю. Иные гово­рили, что все враги отступили на север, иные – что Глаурунг по-прежнему обитает в чертогах Наргофронда; одни твердили, что Мормегиль жив, дру­гие – что он обратился в камень под чарами дракона. Но все в один голос говорили, будто бы многим в Наргофронде еще до конца его было из­вестно, что Мормегиль на деле был Турином, сыном Хурина из Дор-Ло­мина. Морвен была вне себя от горя и, вопреки совету Мелиан, одна отпра­вилась в дебри, дабы разыскать сына или хотя бы верные вести о нем. Тин­гол послал за ней Маблунга с отрядом закаленных воинов, чтоб отыскали и сберегли ее, а также разузнали все, что можно. Ниэнор, однако, приказано было остаться. Но в ней жил бесстраш­ный дух ее рода, и вот, в недобрый час, надеясь, что Морвен вернется, если увидит, что дочь ее готова разде­лять с ней опасность, Ниэнор оделась в мужской наряд и воином Тингола отправилась в злосчастный этот поход.

Они отыскали Морвен на берегу Сириона, и Маблунг умолял ее вер­нуться в Менегрот; но казалась она словно не от мира сего, и невозможно было ее переубедить. Тогда же обнаружили Ниэнор, и, несмотря на веление Морвен, она отказалась вернуться; и пришлось Маблунгу провести их к по­тайным переправам на Полусветном Озерье, и они переправились через Си­рион. И вот, после трех дней пути, пришли они к Амон Этир, Холму Раз­ведчиков, который много лет назад с великими трудами воздвигли в одной лиге от врат Наргофронда по велению Фелагунда. Затем Маблунг оставил нескольких всадников с Морвен и Ниэнор, запретив им двигаться дальше. Сам же, не увидя с холма ни одного признака врагов, со своими разведчи­ками бесшумно спустился к Нарогу.

Но Глаурунгу ведомо было все, что они предприняли, и вот он, пылая гневом, спустился к реке и лег в нее; поднялся пар и мерзкий дым и ослепил Маблунга и его спутников, а Глаурунг тем временем переполз через Нарог.

Видя приближение дракона, воины, оставшиеся на Амон Этире, хотели увести Морвен и Ниэнор, и бежать с ними назад, на восток, но ветер окутал их плотным туманом, а кони обезумели от драконьего зловония, и не слу­шали узды, и метались то туда, то сюда; так что многие всадники до смерти разбились о деревья, а других кони унесли невесть куда. Так обе женщины сгинули, и ни одна весть о Морвен не достигала с тех пор Дориафа. Конь Ниэнор сбросил ее, но она не была ранена и вернулась к Амон Этиру, чтобы там дождаться Маблунга; так она выбралась из тумана на солнечный свет и, обратившись к западу, взглянула прямо в глаза Глаурунга, чья го­лова лежала на гребне горы.

Некоторое время воля Ниэнор противилась воле дракона, но тот пустил в ход свои чары и, узнав, кто она, вынудил ее не отводить взгляд, и нало­жил на нее заклятье безмерной тьмы и забвенья, так что она не помнила ни того, что было с ней прежде, ни названий всему, что существует в мире; и многие дни не могла она ни видеть, ни слышать, ни пошевелиться по своей воле. Тогда Глаурунг оставил ее на Амон Этире и вернулся в Наргофронд.

Маблунг, который отважно исследовал чертоги Фелагунда, покинутые драконом, по возвращении Глаурунга скрылся и вернулся на Амон Этир. Когда он взобрался на вершину, солнце уже зашло, и наступила ночь, и не нашел он никого, кроме Ниэнор, застывшей под звездным небом, как оди­нокое изваяние. Ни слова ни сказала она, ни звука не слышала, но следовала за ним, когда он брал ее за руку. И Маблунг, опечаленный, увел ее прочь, хотя и казалось это ему напрасным, ибо оба они, оставшись без помощи, были обречены.

Но их отыскали трое спутников Маблунга, и все они медленно двину­лись на северо-восток, за Сирион, к рубежам Дориафа, к охраняемому мосту там, где в Сирион впадал Эсгалдуин. Чем ближе подходили они к Дориафу, тем быстрее восстанавливались силы Ниэнор; но она все еще ни­чего не видела и не слышала и шла, как слепая, туда, куда ее вели. Когда же наконец подошли к рубежам Дориафа, она сомкнула свои широко раскры­тые глаза и уснула; эльфы уложили ее на землю и сами заснули, забыв об осторожности, ибо были крайне измождены. Тогда напали на них орки, что частенько бродили у рубежей Дориафа, подбираясь настолько близко, на­сколько хватало смелости. В этот миг к Ниэнор вернулись слух и зрение, вопли орков пробудили ее, она в ужасе вскочила и убежала прежде, чем они успели приблизиться к ней.

Орки бросились в погоню, а эльфы погнались за орками и перебили их прежде, чем те успели причинить ей зло; но Ниэнор бежала от них. Словно обезумев от страха, мчалась она быстрее, чем дикий олень, и в беге изо­драла свои одежды и осталась нагой; она скрылась в северной стороне, и эльфы потеряли ее из виду, и хотя долго искали ее, но не нашли ни ее сле­дов, ни ее самой. Отчаявшись, Маблунг вернулся в Дориаф и поведал о случившемся. Опечалились Тингол и Мелиан; Маблунг же ушел прочь и долго искал вестей о Морвен и Ниэнор, но тщетно.

Ниэнор же бежала в дебрях, пока не иссякли силы; тогда она пала оземь и заснула, а когда пробудилась, было солнечное утро, и она радова­лась свету, словно видела его впервые, и все, что ни попадалось ей на глаза, казалось новым и незнакомым, ибо она ничему не знала названия. Она не помнила ничего, что было прежде, кроме тьмы и тени ужаса; и потому бро­дила чутко, словно загнанный зверь, и изголодалась, так как пищи у нее не было, а она не умела добывать ее. Она добралась до Перекрестья Тэйглина и прошла его, ища убежища под могучими древами Брефиля, ибо была в вечном страхе, и сдавалось ей, будто тьма, от которой она бежала, вновь овладеет ею.

С юга пришла громыхавшая буря, и в ужасе рухнула Ниэнор у кургана Хауд-эн-Эллет, и затыкала уши, чтобы не слышать грома; а дождь хлестал ее и промочил насквозь, и лежала она, как умирающий зверь. Там и нашел ее Турамбар, что пришел к Перекрестью Тэйглина, услыхав, что будто бы по­близости бродят орки; и когда при взблеске молнии увидал он мертвую – как почудилось ему – девушку на могиле Финдуилас, то был потрясен до глубины души. Но лесные люди подняли девушку, а Турамбар укрыл ее своим плащом, и они унесли ее в ближайшую хижину, обогрели и накор­мили. Едва взглянув на Турамбара, она успокоилась, ибо показалось ей, что нашла она нечто, искомое во тьме, и не должна с ним расставаться. Однако когда он спросил ее об имени, роде и несчастье, приключившимся с нею, девушка забеспокоилась, как дитя, сознающее, что от него требует нечто, но не могущее понять, что именно; и разрыдалась. Потому молвил Турам­бар: "Не тревожься. Рассказ твой подождет. Я же дам тебе имя и назову тебя Ниниэль, Дева-Слеза." Услыхав это имя, она покачала головой, но по­вторила: "Ниниэль."