Вольнодумцы - Максим Адольфович Замшев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом она попросила принести вино. Он налил два полных бокала. Один поставил на тумбочке с её стороны, другой – со своей. Все его желания, вся его сила остались в ней. На её коже, на её губах, в её лоне. Они выпили, почти синхронно поставили бокалы. Она немного отодвинулась от него:
– Сказка кончилась?
– Почему ты так считаешь? – Он был абсолютно искренне удивлён.
– Не считаю. Боюсь!
– А чего бы ей кончиться?
Он не ожидал, что захочет её снова так скоро. Притом сильнее, чем в первый раз. Он подумал, что Света для него никак не реальный человек, а образ, который долго жил в нём, но никак не находил ни с кем совпадения. И вот нашёл! Она повернулась к нему спиной, он обнял её так, как в детстве обнимал любимую мягкую игрушку, большую ворсистую рысь.
Сон взял его к себе некрепко, но удерживал с пленительной лёгкостью. В три часа ночи отпустил виновато. Ненадолго. Уход Светланы Артём безнадёжно проспал.
Он включил настольную лампу, глаза от света заболели, и некоторое время он тёр их, щурился, не в состоянии толком открыть. На время выключил свет. Со второй попытки зрение вернулось. «Надо сходить к офтальмологу. Не первый раз такое уже».
На тумбочке заметил записку. Детским крупным почерком был написан номер телефона и приписка: «Звони. Будить не стала. Ты красиво спал». Листок был неровно оторван. От чего, интересно? Неужели у неё с собой тетрадь?
С каждым своим днём в Петербурге он перечёркивает что-то в себе.
Сотовый извещал об одном сообщении. Наверное, Майя. Она, кстати, тоже жалуется, что по утрам у неё болят глаза. Майя! Майечка! Прости.
Но он ошибся, думая, что его ищет возлюбленная. Сообщение от Веры: «Мне надо с тобой срочно поговорить». Отправлено оно было несколько часов назад. Что ещё с ней стряслось? Три часа ночи! Все разговоры завтра.
Артём погасил свет. Глаза этому обрадовались.
Часть пятая
* * *
Крючков разбудил Елисеева ранним звонком. Не было ещё и шести утра. Но сейчас не до вежливости. Сам он глаз не сомкнул.
Иван, судя по голосу, или уже проснулся, или тоже не спал.
Вчера, отправив своего зама в отгулы, Крючков сразу поехал в Раменки, к Ершову. «Наверняка у него уже есть сведения о стволах», – рассуждал он. Всё это время он нет-нет да возвращался к тому, какой странный всё-таки и даже нелепый набор: два охотничьих ружья и два травматических пистолета. Надеялся, Ершов что-то прояснит. Несомненно, Вика не имела к ним отношения. Но факт остаётся фактом: стволы хранились у неё. А если не подкинули? Если кто-то оставил на хранение?
Генерала сразу насторожила нездоровая суета около отделения. Слишком много полицейских одновременно курят у входа, слишком оживлённо что-то обсуждают. Он попросил водителя близко не подъезжать. Не торопясь, вышел из машины, огляделся, пошёл в сторону крыльца. Он был в штатском, поэтому большого внимания не привлекал. Мало ли кто приходит в отделение полиции и по каким делам! Уловил обрывок разговора.
– Мне он пять тысяч задолжал ещё с той недели. Как теперь отдаст?
Начальник отделения встретил Крючкова мрачно. Вид его никто бы не признал бодрым и подтянутым. Китель расстёгнут, волосы всклокочены, рубашка сидит как-то криво.
– Спасибо за доверие. Спасибо за дружбу, товарищ генерал. – Ершов, похоже, был нетрезв. – Заходите, будьте, как дома, пожалте. Не откажем в гостеприимстве.
Крючков молча рассматривал полковника, не понимая, что происходит
– Я ведь тебе даже всю информацию на Багрова и Соловьёва ещё не передал, как ты просил! А ты уже их цапнул! Менты должны друг друга поддерживать, а ты сдал. Мы что с тобой, не решили бы эту проблему?
Путин на портрете сейчас выглядел куда строже и серьёзнее хозяина кабинета.
– Я ничего не знаю. – Генерал присел, не раздеваясь. – Что у тебя стряслось?
Ершов пьяно улыбался.
– Да ну? Так уж не знаешь? Ладно. Опустим. Ври дальше.
– Успокойся! – Крючков перешёл на суровый тон. – Сядь! Приведи себя в порядок. И поехали отсюда. Тебе здесь лучше не светиться.
– Никуда я не поеду. Зачем? Ещё чего! Я здесь на своём месте. Кто меня здесь засветит? Ты, что ли? Не удивлюсь.
– Можешь рассказать, что случилось? И не хами старшему по званию…
– Да вот, арестовали их сегодня. Любимцев твоих, Багрова и Соловьёва. Буквально полчаса назад. Жёсткое такое задержание было. С конвоем. Как бандосов каких-нибудь. Я думал, ты по этому поводу посетил меня. Разве нет? Наркотики, вишь, они Рахметовым подкинули. Теперь Рахметовых отпускать вам надо. Они же ангелы с крылышками. Весь район наркотой снабжали ангелы эти. Весь. А на ребят – всех собак. Огребут теперь по полной. Ни за что. Вот такая наша служба. Опасна и трудна.
Слушая ругань Ершова, Крючков догадался, что Елисеев всё же внял упрекам шефа и пересмотрел заново все обстоятельства и улики. И вот к чему пришёл. Любопытно. Если арестовали прытких оперов, значит, доказательств достаточно. Получается, они организовали доставку наркоты в квартиру-притон. Дело для нынешнего времени не такое уж необычное. Партия только слишком уж большая. Где взяли, интересно? Из своих запасов? Лукавит Ершов, когда истерит, что это Рахметовы весь район на наркотиках держат. Лукавит. Сами они тоже в деле. Ладно, с операми разберутся. Ему нельзя на них сейчас отвлекаться. Что со стволами?
Ершов между тем не успокаивался:
– Как ты мог быть не в курсе? Никогда не поверю. Неужели предупредить было западло старого друга?
– Я внучку хоронил. – Крючков глубоко вздохнул.
Ершов застыл.
– Они правда всё это сделали без твоей санкции? Это что ж творится? Как так? – Начальник Раменского ОВД вдруг посмотрел на собеседника трезво и внимательно.
– Так, так, так. – Крючков ударил кулаком по столу. Ударил больше для себя, чем для Ершова. – Это так. Я недосмотрел.
Генерала страшно задело, что Елисеев не поставил его в известность. А ведь вероятность того, что опера видели убийцу, очень велика. Как теперь к ним подобраться? Елисеев – сволочь. Всё сделал специально. Обрубил концы. Кому он что доказывает, скот? Зря генерал ему доверился. Чёрт! У него же Викин компьютер! Он ему, сам того не ведая, отдал все карты. Спокойно, спокойно. Не так уж сложно переиграть этого
