Po tu storonu - Chinenkov

– Тихо, – прошептал он. – Гранаты береги для танков и не шевелись, сзади снайпер…

Выслушав его, Цветков замер и медленно присел. Осторожно повернув голову в указанном Маловым направлении, он увидел немецкого солдата с винтовкой в руках. Кузьмы рядом не было. Стоя неподвижно, как манекен, Цветков увидел, как Малов, уподобившись лесному духу, осторожно подкрался к снайперу сзади и ударом приклада в затылок сбил его с ног. Затем в руках Кузьмы блеснуло широкое лезвие охотничьего ножа и раздались булькающие звуки: он перерезал фашисту горло.

Цветков едва устоял на ногах, впервые в жизни увидев такое ужасное зрелище, и его чуть не стошнило. С невероятным усилием он совладал с собой.

Осторожно шагая, пригибаясь и крутя во все стороны головой, Малов приблизился к кустарнику и присел рядом с радистом:

– Ну, какие будут мнения?

– Я н-не знаю, – ответил Цветков растерянно. – С-скопившихся у грузовика немцев надо бы изначально уничтожить.

– У тебя что, гранат целый ящик? – прошептал раздражённо Кузьма. – У нас всего лишь две связки, и мы должны уничтожить танки!

– Да мы не сможем к ним подобраться, – занервничал радист. – Связка такая тяжёлая, что я не смогу добросить её до танка, не выйдя из леса на дорогу.

– А ведь ты прав, доходяга, – сказал Кузьма задумчиво. – Придётся всё делать самому.

– Но я могу прикрывать тебя, – зашептал Цветков возбуждённо. – Я могу…

– Ничего ты не можешь, заткнись, – поморщился Кузьма. – У тебя не пулемёт, чтобы прикрывать меня, хотя… – он заинтересованно посмотрел на радиста. – Стрелять ты умеешь?

– Да так, немного, – смутился тот, и Малов с разочарованием понял, что и в этом от него помощи ожидать нечего.

– А из снайперской винтовки? – спросил он с надеждой в голосе.

– Разок приходилось, ещё на курсах, – вздохнул Цветков.

– Жди меня здесь и не дёргайся, – сказал Кузьма и исчез, а через минут пять вернулся со снайперской винтовкой убитого гитлеровца.

– Ты что собираешься с ней делать? – спросил Цветков.

– Это тебе, «в подарок», – прошептал Малов. – Погляди в оптику, чего-нибудь видишь?

Радист вскинул винтовку, прикоснулся глазом к оптическому прицелу и осмотрелся.

– Даже лучше, чем в бинокль, – сказал он. – Головы немцев так близко, будто все они выстроились передо мной и ждут выстрела.

– Теперь поищи бак грузовика, – сказал Кузьма.

Радист повёл стволом в сторону и прошептал:

– Бак вижу… Он как будто огромный сундук передо мной.

Кузьма присел и потянул за рукав Цветкова.

– Я с гранатами подберусь к дороге и залягу там. По моему сигналу ты стреляешь в бензобак грузовика и падаешь на землю. Больше никаких шевелений, понял меня?

– Ты собираешься взорвать оба танка? – округлил глаза Цветков.

– Придётся, – вздохнул Кузьма. – А теперь я пошёл. Ты следи за мной через прицел винтовки. Когда я махну рукой, стреляй в бензобак грузовика!

– А если он не взорвётся? – вдруг усомнился радист.

– Стреляй ещё, – бросил Кузьма, вставая со связками гранат в руках. – Только взрыв грузовика на мгновение отвлечёт немцев, ну а всё остальное сделаю я…

Малов приближался к дороге, перебегая от дерева к дереву. Тяжелые связки в руках не позволяли ему ползти по земле, узковатая шинель умершего полковника сковывала движения, да ещё винтовка за спиной… С грехом пополам он дополз до дороги незамеченным немцами. Приготовив к атаке обе связки, Кузьма вздохнул и прошептал:

– Вот и всё, побыл я на земле, а теперь обратно пора. Прими меня к себе, Господи, не побрезгуй. Я жил как мог и… Наверное, я был на земле не самый страшный грешник…

Он поднял над головой руку и взмахнул ею, подавая знак Цветкову. Как только прозвучал выстрел, тут же взорвался грузовик. И в этот момент…

Больше не думая ни о чём, Малов выбежал на дорогу и метнул первую связку гранат в танк, который стоял рядом с горящей машиной. После броска он упал ничком на дорогу в надежде, что осколки сразу не убьют его.

Громыхнул взрыв, и танк окутался дымом, из которого показались язычки огня. Разлетевшиеся осколки поразили многих немцев, которым посчастливилось выжить после взрыва грузовика. Вонзились они и в Кузьму, поразив спину, левую руку и правую ногу.

– Ничего, ещё для одного броска я сгожусь! – закричал он, вставая. – Эх, прости, Господи, мою душу грешную! За всё прости, Господи! За Родину! За Сталина…

Кузьма замахнулся, метнул связку гранат в другой танк и… Свет померк в его глазах, а сам он будто провалился в мрачную, вязкую пустоту…

5

Лёжа на кровати, Мавлюдов услышал, как открылась дверь, и кто-то вошёл в его камеру. Азат открыл глаза и вздрогнул. Рядом с ним стоял тот, кого он совсем не ожидал увидеть в эту минуту.

– Мартин, это ты?! – вскричал Азат, вскакивая с кровати. – Но как ты здесь…

Боммер, одетый в строгий чёрный костюм, довольно улыбнулся. Азат буквально окаменел, глядя на него.

«О Всевышний, где же я? – подумал он со страхом. – Когда меня усадили в машину и вкололи какую-то инъекцию, я уснул. А проснулся здесь…»

Глядя на «гостя», Мавлюдов понял, что надо что-то сказать, но язык будто прирос к нёбу. Прошло ещё несколько минут, прежде чем он смог оправиться от потрясения. Едва ворочая языком, он пробормотал:

– Что ты здесь делаешь, Мартин? Тебя тоже арестовало НКВД?

В ответ Боммер тихо рассмеялся:

– Нет, дорогой мой товарищ Рахимов… Ни ты, ни я далеко не узники застенок НКВД. Мы даже не в СССР, а на территории другого государства.

Он подошёл к Азату, обнял его, а тот даже не нашёл в себе сил отстраниться.

– Мы сейчас в тихой, спокойной стране и до нас с тобой НКВД никогда не дотянется!

– В какой стране? – не понял Азат. – Какую страну ты называешь спокойной, когда вся Европа воюет?

– Формально, мой дорогой коллега, – со смехом сказал Боммер. – Финляндия, где мы сейчас находимся, конечно же является союзницей Германии и находится в состоянии войны с СССР. Но никаких активных действий не ведёт, если не считать участия в блокаде Ленинграда!

– Так что же получается: ты меня выкрал и перевёз в Финляндию? – ужаснулся Азат.

– Ну-у-у… лично я в твоём похищении не участвовал, – развёл руками Боммер. – Это сделали отважные ребята из разведки вооружённых сил Германии по моей настоятельной просьбе, разумеется! А теперь мы поработаем с тобой, как говорят русские, в одной упряжке, и… Теперь ты свободен и радуйся этому, дорогой мой!

Азат смутился. Он был до того растерян и опустошён, что не имел понятия – радоваться или убиваться своему неожиданному положению.

– Как я могу радоваться, – проговорил он наконец. – Я теперь кто, изменник своей родины, предатель своей страны?

Мартин покачал головой и с сочувствием посмотрел на вытянутое серое от страха лицо Мавлюдова.

– Смотри на вещи шире, коллега, – сказал он. – Разве я не предлагал тебе ещё в спокойные времена переехать ко мне в Германию? Вижу по глазам, ты помнишь это. Вот и не забивай себе голову мыслями о предательстве! Я тоже был революционером, и ты помнишь о том… Теперь мы с тобой граждане не какой-то страны в отдельности, а граждане мира! Ибо такой статус должен носить учёный, и это моя твёрдая точка зрения, коллега!

Слушая Боммера, Мавлюдов ничему больше не удивлялся. Теперь он уже понимал, что Мартин похитил его с какой-то целью.

– И… что ты собираешься со мной делать? – спросил он.

– Об этом ты скоро узнаешь, – пообещал Мартин. – Я приготовил для тебя отличное местечко, не сомневайся… У нас будет всё, чтобы использовать свои возможности в полной мере и без ограничений! Мы с тобой будем не только делать серьёзные открытия, а штамповать их!

Азат закрыл глаза. Неожиданно мелькнула мысль: «Была бы возможность, я убил бы его, не раздумывая. Аллах бы простил меня за этот поступок».

– Так с чего начнём, коллега? – сказал он вслух. – Я почти уверен, что стою сейчас перед тобой лишь как приложение к настойкам в чемоданах, которые, наверно, уже у тебя в сейфе?

– Это не ты к ним, а они к тебе приложение, – не моргнув глазом, уточнил Боммер. – Что касается тебя, то, как я уже говорил в мирное время, ты тот человек, который не просто нужен, а необходим мне для моей работы!

Азат недоверчиво усмехнулся. Смятение его начало проходить, и он уже отчётливо представлял, что ему надо делать.

– Хорошо, можно считать, что я почти счастлив, – сказал он. – А теперь скажи, сколько ещё времени мне придётся провести в этой камере?

– Нисколько, – приятно удивил его Боммер. – Сейчас мы славно пообедаем, я покажу тебе твою комнату, а завтра утром познакомлю с нашим шефом. Тебя устраивает такой расклад?

– Если бы у меня был выбор, то я, может быть, и подумал прежде, чем ответить, – пожал плечами Азат. – А так как выбора у меня нет, то я соглашаюсь и утвердительно киваю…