Ускоряющийся - Михаил Рашевский

Вот она, машина, несётся вперёд. Вернее, уже пытается остановиться: из-под колёс вырывается белёсый дым от сжигаемой тормозами резины. Но не успеет, видно же, не успеет. Даже когда люди почти не двигаются, авто катится довольно резво. Большая, однако, скорость. А перед машиной — молодая женщина. Она торопится домой, она не нарушала правил и переходит дорогу на «зелёный». Она ещё не знает, что обречена. Но она не знает и того, что её вот в это самое время спасают от верной гибели.

Дима уже видел последствия своих толчков или случайных тычков. Он понимал, что сам движется для остальных людей как, скажем, мина. Он толкнёт бездумно — и человека откинет вперёд так, словно в спину машина ударила. Ещё, правда, вопрос в том, кому достанется больше. Суперпупс, в сущности, уже научился воздействовать на предметы по экспоненте, с нарастанием, как, например, воздействует на бросаемый спортивный молот его закручивание. Теперь, если Дима хотел кого-то ударить или оттолкнуть, сам при этом будучи весьма ускоренным, он сначала ступенчато замедлялся, потом начинал давить — и ступенчато ускорялся. Нарастающее напряжение в его руках или ногах, а не резкая концентрация напряжения, и потому ни перелома, ни сильного вывиха. Трудно, да, но уже терпимо.

Так же он делал и теперь. Осторожно подошёл к женщине, примерился, как её поудобнее подхватить на руки, чтобы не сломать ей, скажем, шею от резкого рывка. А машина всё ближе, ближе. Нервно покосившись на приближающийся бампер, Дима глубоко вздохнул, и, коря себя, что с перепугу рванул в ускорении так далеко, замедлился с 1/225 до более приемлемых 1/10. Стараясь не обращать внимания на резко убыстрившуюся машину, Дима осторожно сзади стал обнимать женщину, подхватывая её подмышки.

«Эх, дубина, слишком поздно отреагировал на опасность. Секунд пять хотя бы раньше! А так… — Дима скосил глаза на неотвратимо накатывающий капот мощного джипа. Во всю левую сторону тела стала жать пока ещё мягкая волна надвигающейся воздушной подушки. Ещё несколько секунд — и бампер просто врежется в их ещё не убравшиеся с дороги тела! — Нет, не успею. И она не успеет в синхрон войти. Придётся рвать».

Дима, ощущая уже теплоту металла машины, не выдержал. Уже, видно, визжащую — заметила опасность! — женщину он просто выкинул из-под автомобиля, а сам, сделав выверт, кувырком ушёл от жмущих на голень шин внедорожника, забежал в подворотню и там замедлился.

Визг тормозов, крики, брань на перекрёстке. Дима кинулся обратно, глянуть, как там молодая женщина.

На переходе уже собиралась толпа. На обочине, там, куда отбросил её Суперпупс, лежала женщина, над ней склонилось несколько человек. Кто-то уже набирал на мобильном «скорую». Машина стояла ровно посередине пешеходного перехода, так что безразличным зевакам приходилось обходить неожиданное препятствие. Свет на переходе уже начал мигать.

Страсти накалялись. Когда Дима подбежал, только один дедок какой-то потрясал клюкой и сыпал бранью на водителей. Водитель, кстати, ещё не вышел, видимо, приходил в себя. А может, боялся реакции собирающейся толпы.

Суперпупс бесцеремонно протиснулся к женщине. Крови нет, ноги-руки под правильными углами, так что вряд ли себе что-то сломала. Лицо женщины скривилось от боли, она схватилась за подмышки и тихо стонала. Видать, Суперпупс слишком резко рванул, так что потянул там у неё какие-то мышцы. Среди столпившихся оказались сердобольные женщины. Одна резким движением вскрыла купленную, несомненно, семье, минералку, побрызгала на лицо скривившейся от боли женщины, поднесла бутылку к губам. Вторая под голову подкладывала сумку.

Всё чаще вылетали в воздух проклятия.

Вдруг дверь джипа резко отворилась — и наружу вылез водитель. Дюжий накачанный кавказец лишь с бранью отмахнулся от разгневанных пешеходов, которые, правда, тут же отхлынули от машины. «Дети гор» — это не те противники, которые будут виниться. Они, скорее, ещё добавят, обвинят во всём пострадавшую и собьют с неё крупный штраф. А то и побьют толпой. Или убьют. И ничего им не будет, у них всё и все повязаны. Увы, такое положение вещей уже накрепко было вбито ногами и кулаками «горцев».

Вот и сейчас. Даже не взглянув на «сбитую» им женщину, водитель подошёл к бамперу, критически его осмотрел «на предмет нарушения лакокрасочного покрытия», царапин и вмятин не обнаружил — и преспокойно направился обратно, что-то гневно говоря при этом по телефону и жестикулируя. Ему дорогу застил тот самый разгневанный дед. Водитель не мудрствуя лукаво оттолкнул того с дороги — и преспокойно полез в машину.

Вновь ропот, и не более того. К своему стыду Дима ощутил, что совсем не горит желанием наводить тут справедливость. Просто потому, что боится последствий, преследований и так далее. Лучше отвернуться, как большинство из тут присутствующих. Сделать вид, что ничего такого не происходит. Ну, подумаешь, беспредел. Зато целее будешь.

Но тут резко прозвучал удар дерева о железо. Это не выдержал дед: он своей клюкой саданул таки по машине. Не прошло и секунды, как вновь отворилась водительская дверь — и из неё прямо пулей вылетел дородный кавказец. Он коршуном налетел на деда, схватил того за лацканы пиджака, встряхнул как мешок с тряпьём — и отшвырнул в собравшуюся толпу зевак.

К этому времени зелёный на пешеходном переходе давно сменился красным, у образовавшейся чуть ли не посередине улицы толпы остановились не могущие проехать машины, водители нажали на клаксоны.

Началась образовываться пробка, водители и пешеходы вступили в перебранку.

Кавказец тем временем нырнул в салон и вылез оттуда с каким-то металлическим предметом.

— У него нож! — взвизгнула какая-то женщина. И закричала.

Водитель сделал резкое движение — и «нож» трансформировался в металлическую дубинку. Металлическая, телескопическая, удобная штука, ничего не скажешь. Кстати, классифицируется как холодное оружие. И вот с этим оружием наперевес он пошёл на откинутого деда. Чтобы, понимаешь, поставить точку в этом нелепом происшествии.

Вот тут и взыграла кровь у Димы. Вновь — накатом! — гнев ударил в грудь, в виски. Каким-то непостижимым для себя образом, но совершенно не входя в ускорение, он за пару секунд оказался напротив дородного кавказца между ним и дедом. Наверное, комплекцией они были одинаковой, но водитель был явно шире в плечах, а уж в драках явно и намного опытней. Дима даже и не думал драться, он сейчас действовал просто как обнажённый нерв. В глазах его билась ярость, грудь жгла нерастраченная злость, чувство несправедливости и желание отомстить наливались в члены тяжёлой силой. Всё это было видно со стороны, так потом, может быть, рассказывали очевидцы. Но Дима не тратил время на самолюбование и анализ ситуации. Он выплюнул в лицо даже не приостановившегося водителя: