От сессии до сессии (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна

За себя-то я спокойна. Магино защитное кольцо не единожды доказало свою надёжность. А вот из-за дочек всё время дёргаюсь. Мало ли, при их беспечности… Или это тоже паранойя?

В общем, дочкина отмазка вполне ясна: «Папа заждался, и ты, мам, нас не трогай, пока, во всяком случае. Ну, сболтнула Машка лишнего, с кем не бывает, но не хотим мы сейчас об этом разговоры разговаривать…»

— Хорошо. Вечером обсудим, — многозначительно выдаю вслед удаляющимся спинам.

А когда дверь за ними захлопывается, поворачиваюсь к Дорогуше:

— Ты что-нибудь знаешь?

Домовой лишь вздыхает, выразительно опустив глаза. Ясно. Сейчас примется шантажировать.

— А покушать сперва, хозяюшка? У тебя режим! А у нас нынче на завтрак пирог с капустой и свежая земляничка, а на второй завтрак…

— Хватит пока и одного, — бурчу, направляясь к столу. Впрочем, долго разыгрывать обиженную не удаётся: Дорогушины «утрешние» пироги — это шедевр. Удивительно, что на мою долю что-то осталось, со здоровым-то аппетитом дочурок! А вот я нынче к завтраку не успела: проспала, видите ли. Сплю в последнее время, как сурок. И беременность влияет — уставать я стала больше — и ощущение, что моя мохнатая топтыжная ипостась как-то своей зимней дремотой делится… В общем, все выездные дела, запланированные на первую половину дня, я перенесла на час-полтора позже.

Домовой охотно наливает чаю и себе. Сажает на стол пару белых мышат, оделяя куском пирога. Подозреваю, он сам не в курсе, сколько добровольных помощников осталось у него в карманах, а скольких вернул Тим-Тиму: он каждый раз подкармливает всё новых и новых. Ох, и расползутся они скоро по соседям! Тардисбург — город большой…

— Так что там с Гориком? — напоминаю после второй чашки.

Горик — это церберок-дедсадовец. Буквально на днях огорошил всех проснувшейся способностью пыхать огнём, за что, хоть и не Змей, был прозван Горынычем. Трёхголовый всё-таки! Именем своим возгордился сразу и, начитавшись — вернее сказать, наслушавшись — сказок, повадился на досуге «похищать» Иду, маленькую Горгону, и прятать в чуланчике, как в пещере. Мантикорыши, изображая названых братьев-богатырей, пленницу освобождали, а потом шло замирение и пир с обязательным загадочным «мёд-пивом», которым с удовольствием снабжали малышей Ксюша и Дюша. Пивом там, конечно, не пахло, лишь цветочным мёдом, но каким!

Глаза у Дорогуши становятся несчастными.

— Горик очень понравился одной девочке…

— Та-ак…

Поперхнувшись, отставляю пирог подальше. Такие новости следует выслушивать, не отвлекаясь.

— Они познакомились на Ёлке, на Новый год. Девочка очень хорошая, почти взрослая, самостоятельная…

— Из местных? Я имею в виду, из Долины?

— Нет, хозяюшка, городская. Она вместе с нашими девами обучается, новенькая в их классе. Вот и вызвалась помочь на празднике. Там, сама понимаешь, каждая пара рук на счету; конечно, её взяли. Сбитень она всем разливала. А потом помогала малышам на горку забираться и на больших санях правильно съезжать. Очень уж она хорошо с ними управляется, с санями-то, привычная.

— Что-то не видела я в Тардисбурге больших горок, — озадачиваюсь я. — Во всяком случае, таких, какая на озере была накидана. Или здешние все за городом?

Брауни печально вздыхает.

— Нет, хозяюшка, у нас таких и вправду нет. А вот в Ново-Китеже…

— Погоди. — Мне в душу закрадывается некое подозрение. — Дорогуша, это ты меня так постепенно готовишь к какому-то известию, да? Говори уж, что там за девочка такая самостоятельная, новенькая. Не тяни.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Он сердито сопит. Выдаёт нехотя:

— Неждана, княжна юная, Ново-Китежская. Её ваш Вас… в общем, батюшка её, князь Северный, в нашу гимназию определил, чтобы дочь заграничное образование получила. Потому как в их мире таких школ ещё нет, а она всё же княжна, ей надо быть лучшей.

— Ого…

Я задумываюсь.

— Погоди, это что же получается… А девочки… как к ней отнеслись?

— Знамо дело, как. Сперва друг на дружку волчатами смотрели: огрызались да тявкали. Но не дрались, нет, хоть характерец у каждой не сахар. А потом с её Хорсом подружились…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И Хорс тут? — перебиваю радостно. Красавец и умница, боевой пёс Васюты навсегда покорил моё сердце.

— Так он при княжне теперь, как охрана. Он с ней и в Долине был, — охотно отвечает Дорогуша, повеселев. Видать, понял, что дружбу девочек с Васютиной дочкой я в штыки не приму. Постойте-ка, он что, боялся меня огорчить? И девчонки по этой же причине сбежали? Ну, заговорщики доморощенные!

— Ладно, Дорогуша, о детской дружбе мы чуть позже поговорим. Ты мне про Горика расскажи. Он-то как себя как повёл? Что это за идеи об усыновлении? Это ж не щенок, которого с улицы в дом принесли и просят: «Мам, давай оставим!», да и к щенку нужно относиться очень-очень серьёзно! А у нас вообще не простой зверёныш, а разумный, представитель иной расы, иного мира. А вдруг у него ещё какие-то родственники найдутся? Отыскал же дядя Георг сестру Идочки! Да и в качестве кого Горика возьмут? Как редкую игрушку-диковинку?

Нет, не зря Дорогуша опасался. Я уже настроена категорически против всего, что услышу дальше. Поймав себя на этой мысли, усилием воли сдерживаюсь.

Взгляд брауни наливается тоской.

— Хозяюшка, не бранись, а? Детки ведь такие детки — и наши, и эта, русичей, богатырочка, и сам Горик… Он, я тебе скажу по секрету, как Хорсушку увидел, так и обомлел. Знаешь, что твердит теперь день и ночь? Дескать, скоро ли папа меня к себе заберёт?..

Прикрыв лицо ладонями, растираю лоб. Думаю.

Думаю…

— Так. Постой, Дорогуша. Не разводи меня на эмоции, это лишнее. «Папа…» Это всё понятно, это… синдром ожидания, с детдомовскими ребятишками так случается. А вдруг он сейчас привяжется к Хорсу с Нежданой — а завтра возьми да и объявись настоящий, трёхголовый папа? Или мама? И его с собой заберут? И что тогда? Какой удар по детской психике! Не-ет, погоди, тут с ходу ничего решать не надо, тут надо со всех сторон подумать, посоветоваться… Давай вот что сделаем. Я пока что об этом разговоре «забуду» и девочкам напоминать не стану, а со всеми, с кем можно, переговорю.

Вот если бы ещё с дядей Георгом повидаться… Он ведь свободно ходит по иным мирам; так не встречался ли где с церберами?

***22.2

Брови Дорогуши трагически сходятся «домиком». И я его понимаю. Хочется ведь, чтобы всем было счастье, особенно маленьким и брошенным существам, вот он и старается. Тем более что хорошо помнит, каково это — оказаться никому не нужным! Чтобы проверить догадку, спрашиваю участливо:

— Ты ведь знаешь всё об одиночестве, так ведь? Поэтому хлопочешь, чтобы малыши поскорее обрели свой дом и родителей. Чтобы их любили. Но, заботливый друг мой, дети и сейчас не одиноки. Ты же видел Наставников: среди них нет ни одного, несущего службу лишь потому, что его к ней приставили, все — по велению сердца. Они любят малышей и жизнь за них отдадут, если понадобится. Как дон Рикардо.

Наш домовушка опускает глаза, да так жалостливо… Просила ведь не давить на эмоции, но такой уж он есть, всё на лице прописано.

— Потерпи, — добавляю ласково. — Со временем каждый детёныш найдёт того, кто ему нужен больше всех на свете. Может статься, Судьба уже наметила их дороги и обозначила перекрёстки. Предоставь событиям идти своим чередом. И вот что скажи толком: Неждана и впрямь хочет…

Морщу лоб в попытке подобрать нужное слово.

— …взять в семью малыша-цербера? Или это просто мимолётное желание получить необычную живую игрушку? Погоди, — прерываю, поскольку старичок брауни явно задет моими словами. — Я никого не хочу обидеть. Просто эту девочку я совсем не знаю, ни её характера, ни степени ответственности. Ни-че-го. Да и с малышом нужно бы поговорить: к кому он больше тянется — к Неждане или к Хорсу? Не будет ли он видеть «отца» в любом боевом разумном псе, глянувшем на него с симпатией? В конце концов, может, эти трое пока просто понравились друг другу, не более, а Соня с Махой у себя в умах перевернули всё по-своему и выдают желаемое за действительное?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})