Паук приглашает на танец - Варя Медная

— Не было, — ровно отозвался он.

— Вы забыли про Матильду, — напомнила я.

— Не забыл. Она не исключение.

Я вскочила с лавки как ужаленная.

— Неправда! — крикнула я, но тут же спохватилась и с беспокойством огляделась.

Но я зря беспокоилась: мы были в этой части парка одни.

— Успокойтесь, сядьте и выслушайте.

— Как вы при мне черните Матильду?

— Я её не черню. И не обвиняю. Хотя, признаю, был зол на неё.

Трудно общаться с человеком, у которого пустые глаза. Обычно мы ориентируемся по их выражению у собеседника. Но при взгляде в его глаза мне вспоминались те черные сгустки на ноге: просто пустота, тьма, выжженные дыры.

— Хорошо, я вас слушаю.

Я скрестила руки на груди и осталась стоять. Но смотреть на него сверху вниз не получилось. Из-за моего невысокого роста, мы оказались на одном уровне.

— Первую ошибку мисс Лежер совершила в силу неопытности. Но остальные были сознательным выбором.

— Что вы подразумеваете под остальными? — я говорила ровно, стараясь не выдать обуревавших меня чувств.

— Продолжение связи, — сдержанно ответил мистер Фарроуч. — Она видела в ней то, чего там на самом деле не было. И стала проблемой.

— Но что она могла поделать?

Я задала этот вопрос, и моё сердце тут же разбилось, ибо я поняла, что поверила ему. Я по себе знала, как трудно сопротивляться графу. И моя романтичная, доверчивая и порывистая Матильда повторила судьбу бабочек, воспылавших страстью к огоньку. В голове всплыл один наш давнишний разговор.

— Когда я встречу настоящую любовь, Энни, — сказала она тогда, — я ни за что её не упущу! Я пойду на всё, слышишь! Не веришь? На всё!

В тот момент я удивилась непривычной страстности её слов, но не восприняла их всерьёз. Тогда мы, воспитанницы интерната с раздельным обучением, не надеялись встретить даже лицо противоположного пола младше семидесяти, не говоря уже о настоящей любви.

— Она посчитала, что он просто не решается всё оставить.

— А это было не так?

— Разумеется, не так.

Мистер Фарроуч помолчал и выдавил:

— Мисс Лежер была очередным развлечением.

Мне стало трудно дышать. А ещё я подумала, что и сама была на волосок от этого почетного звания. Вспомнив, с каким жаром и возмущением недавно отвергла подозрения камердинера, я почувствовала себя лицемеркой.

— Матильда была достаточно разумна, чтобы понять… — начала я.

— Она не захотела понять, — резко оборвал он. — Я знал, что в скором времени он велит её рассчитать.

— Вот так просто?

— А вы ожидали истории неземной любви и запретной страсти? — к нему вернулся язвительный тон. — За этим вам в книжную лавку, а не ко мне.

— Но вы сказали, что она уехала неожиданно.

Он помолчал.

— Это так.

— А ещё вы сказали, что она стала проблемой. Что вы имели в виду?

— Накануне… отъезда у них с графом вышла ссора.

Я похолодела, осознав, что это могло означать.

— О чём они спорили?

— Я, знаете ли, под дверью со свечкой не стоял. С этим вам, скорее, к мальчишке-лакею. Это он всё поблизости крутился, наверняка чтоб после на кухне пересказать, — проворчал мистер Фарроуч. — Но полагаю, что мисс Лежер угрожала пойти к графине.

— Представляю, каким ударом это могло стать для леди Фабианы… — мой мозг лихорадочно работал.

Неужели графиня сделала что-то с Матильдой, узнав об их связи?

Мистер Фарроуч резко встал, заставив меня отшатнуться.

— Раскройте глаза! Думаете, для неё новость привычки супруга? Но прежде девушки уезжали тихо, не поднимая шума. А мисс Лежер не хотела мириться.

— И в ту же ночь пропала, — докончила я.

Он кивнул.

— А что же остальная прислуга? Никто не задавал вопросов?

— Прежде её любили, считая другой. Но в последние недели поползли слухи, и отношение к ней резко переменилось.

Я с болью представила, как тяжело и одиноко было Матильде в этом враждебном окружении. Люди всегда жадны до осуждения. Теперь объяснилось и их нежелание вспоминать мою предшественницу.

— Вы кому-нибудь об этом рассказывали?

Его лицо сделалось холодным.

— Нет, и вы не должны.

— Но ведь Матильда исчезла после ссоры. Здесь налицо связь! — в волнении вскричала я. — Почему вы ничего не предприняли? Нужно немедленно ехать к инспектору и всё ему рассказать! — забывшись, я потянула его за край сюртука.

Он не двинулся с места.

— Я не стану этого делать. И буду всё отрицать.

Я с отвращением отдернула пальцы и вытерла о платье. Последнее движение было бессознательным, но он заметил. Тонкие ноздри раздулись.

Мы снова неприязненно уставились друг на друга.

— Вы ведь понимаете, что речь идёт о возможном преступлении. Так почему вы покрываете графа?

— У меня есть свои причины.

— Боитесь лишиться жалованья? — буквально выплюнула я и тут же испугалась, видя, как потемнело его лицо.

Но он вдруг ответил совершенно спокойно:

— Прежний хозяин Ашеррадена был очень добр ко мне. Заменил отца, которого я никогда не знал. А с самим графом нас связывают… давние узы.

— Давние узы? Общие преступления, хотите сказать?

Он сжал кулаки, так что побелевшие костяшки чуть не проткнули кожу, и осведомился свистящим шёпотом (никогда не думала, что шёпотом можно кричать):

— Вам знакомо понятие преданность, мисс Кармель?

— Конечно! — он почти нависал надо мной, но я не отступала, глядя ему прямо в лицо. — Так же, как дружба и справедливость. А вам, наверное, очень покойно под крылышком графа. Сидите себе, чистенький, в сторонке, и вроде бы ни при чём. Можно мирно спать по ночам. Так знайте, что вы ничем не лучше! Напротив, много хуже, потому что ясно видите зло и позволяете ему твориться!

— Не говорите мне о том, что я чувствую! — прорычал он.

Я понимала, что ступаю по краю, но меня несло волной гнева и безрассудства.

— Но самое любопытное в вашем рассказе то, о чём вы умолчали! — продолжила я. — Или, думаете, я забыла, что вы говорили в бреду?

Он заготовил что-то резкое в ответ, но тут вдруг осекся и на миг потерял прежнюю уверенность.

Повисла пауза.

— Не буду скрывать, — ответил он натянуто, но спокойнее, чем можно было предположить. — Мисс Лежер яркая особа. И её… манера общения поначалу ввела меня в заблуждение.

— Вы решили, что нравитесь ей? — фыркнула я.

Едва ли я задела бы его больше, вылей я на него ушат помоев.

— Она не спешила меня разубеждать.

Я ему не поверила.

— Миниатюра! — вдруг вспомнила я. — Та, которую вы храните в книге! Её ведь написала Матильда? Как она к вам попала?