Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности - Дмитрий Леонтьев

Представим рассмотренные различия в таблице 2.

Таблица 2

Различия между потребностями и личностными ценностями

Из этой таблицы можно заключить, что, как минимум, потребности и личностные ценности – не одно и то же. И учитывая, что в структуре мотивации и смысловой регуляции деятельности (первое мы рассматриваем как частный случай второго) потребности и личностные ценности занимают одно и то же место, закономерно встает вопрос об их соотношении как источников мотивации в дифференциальном и генетическом аспектах. К рассмотрению этого вопроса мы и переходим.

Из сказанного выше о тождественности функции потребностей и личностных ценностей в регуляции жизнедеятельности и об их структурных, генетических и психологических различиях закономерно возникает вопрос об их соотношении в структуре индивидуальной мотивации. Интуитивно очевидно, что структура мотивации разных людей характеризуется разным соотношением этих групп источников мотивации. Спектр возможных вариантов их соотношения можно представить в виде логического континуума:

Рис. 5. Возможные соотношения между потребностями и личностными ценностями в структуре побуждений

Левый полюс этого континуума соответствует случаю, когда источники мотивации сводятся целиком к потребностям при полном отсутствии ценностей. На нем находятся, в частности, животные. Выразительной иллюстрацией характера чисто потребностной регуляции в человеческом контексте является образ кадавра – модели № 2 идеального человека работы профессора Выбегалло из бессмертной повести братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Позволим себе привести характеристику этого персонажа устами его создателя: «– Вот наш идеал! – провозгласил он. – Или, выражаясь точнее, вот модель нашего с вами идеала. Мы имеем здесь модель универсального потребителя, который всего хочет и все, соответственно, может. Все потребности в нем заложены, какие только бывают на свете. И все эти потребности он может удовлетворить… Модель универсального потребителя… хочет неограниченно… она хочет таких вещей, о которых мы и понятия не имеем. И она не будет ждать милости от природы. Она возьмет от природы все, что ей нужно для полного счастья, то есть для удовлетворенности… Счастье данной модели будет неописуемым. Она не будет знать ни голода, ни жажды, ни зубной боли, ни личных неприятностей. Все ее потребности будут мгновенно удовлетворяться по мере их возникновения» ( Стругацкий, Стругацкий, 1992, с. 137).

Правый полюс – только ценности при полном отсутствии потребностей – дает нам образ ангела. В реальности этот полюс, разумеется, недостижим, и на практике мы имеем просто людей с разным удельным весом потребностного и ценностного компонента в структуре мотивации. Тем не менее, определенные клинические синдромы, такие как нервная или психическая анорексия (см. Зейгарник, Братусь, 1980), дают нам картину, иллюстрирующую в некоторой степени приближение к этому полюсу.

Приведенный выше рисунок отражает, однако, не только дифференциально-психологическую, но и генетическую картину. Левому полюсу соответствует новорожденный младенец; по мере онтогенетического развития происходит постепенное усвоение ценностей, которые начинают теснить потребности как источники мотивации. Поскольку новые ценности усваиваются существенно более быстрыми темпами, чем новые потребности, удельный вес потребностей в структуре мотивации снижается и между ними происходит перераспределение функций в пользу ценностей. Это движение обозначено на рисунке 5 прерывистой стрелкой.

Механизм становления личностных ценностей уже давно был описан в понятиях интериоризации личностью социальных ценностей ( Донцов, 1975). Ряд авторов (Додонов, 1978; Кюрегян, 1979) отмечают, что осознание некоторого предмета как общественной ценности предшествует превращению его в личностную ценность – регулятор индивидуального поведения. «Перенимая от окружающих людей взгляд на нечто как на ценность, достойную того, чтобы на нее ориентироваться в своем поведении и деятельности, человек может тем самым закладывать в себе основы потребности, которой раньше у него не было» ( Додонов, 1978, с. 12). Однако отнюдь не все социальные ценности, осознаваемые и даже признаваемые индивидом в качестве таковых, реально ассимилируются им и становятся его личностными ценностями. Осознания и положительного отношения к ценности явно недостаточно; более того, они, по-видимому, даже не являются необходимыми. Необходимым же условием этой трансформации является практическое включение субъекта в коллективную деятельность, направленную на реализацию соответствующей ценности. Э.А.Арутюнян (1979) отмечает, что промежуточным звеном, опосредующим этот процесс, выступает система ценностей референтной для индивида малой группы. Можно предположить, что усвоение ценностей больших социальных групп и общностей всегда опосредовано ценностями малых референтных для индивида групп. На начальных стадиях индивидуального развития единственной референтной малой группой, опосредующей усвоение социальных ценностей, долгое время остается семья. В подростковом возрасте, когда оформляются более или менее устойчивые компании сверстников, они становятся вторым, альтернативным каналом усвоения ценностей. Этим, в частности, объясняется возможность воспроизводства в обществе антигуманных и антиобщественных ценностей. Если девиантная группа становится для индивида референтной, ценности более широких социумов, в том числе общечеловеческие ценности, воспринимаются через призму ценностей референтной малой группы, а не наоборот.

Таким образом, личностные ценности являются генетически производными от ценностей социальных групп и общностей разного масштаба. Селекция, присвоение и ассимиляция индивидом социальных ценностей опосредуется его социальной идентичностью и ценностями референтных для него малых контактных групп, которые могут выступать как катализатором, так и барьером к усвоению ценностей больших социальных групп, в том числе общечеловеческих ценностей. Личностные ценности выступают как внутренние носители социальной регуляции, укорененные в структуре личности.

На рисунке поэтому необходимо обозначить и социальную среду, выступающую источником ценностей.

Рис. 6. Изменение соотношения потребностей и личностных ценностей в ходе социогенеза

Как видно из рисунка 6, границы между социальным и биологическим и между внешним и внутренним совпадают только в начальной точке развития, у новорожденного ребенка. В этой и только в этой точке оказывается верна «асоциальная» парадигма, рассматривавшаяся выше. Однако в реальном развитии мы имеем движение, завершающееся усвоением ценностей социальных общностей и их трансформацией в личностные ценности. Это движение можно рассматривать по меньшей мере в двух аспектах. Во-первых, как движение от ценностей социальных групп (социальное, внешнее) к личностным ценностям (социальное, внутреннее). Это движение традиционно обозначается понятием интериоризации. Во-вторых, как движение от структуры индивидуальной мотивации, основанной исключительно на потребностях (внутреннее, биологическое) к структуре, в которой главенствующую роль играют ценности (внутреннее, социальное). Это движение известно под не менее традиционным названием социализации. Интериоризация и социализация применительно к становлению личностных ценностей представляют собой две стороны одного процесса, рассматриваемого, соответственно, в аспекте судьбы (трансформации) самих ценностей и судьбы (трансформации) структуры индивидуальной мотивации. Это движение через разные границы: через границу внешнего/внутреннего в первом случае и через границу биологического/социального во втором. Этот процесс не всегда протекает гладко. Если ребенок в процессе развития испытывает сильное давление на свои потребности и граница между внешним и внутренним оказывается слишком слабой, она падает под напором социальных ценностей, которые вторгаются в структуру мотивации, не встречая сопротивления и становятся личностными ценностями, не претерпевая заметных трансформаций. Индивид тем самым сливается с группой, однако утрачивает свою личностную идентичность (аутентичность), конформно растворяясь в социальном целом. Такой случай можно назвать гиперсоциализацией. Противоположный случай – гипосоциализация – может иметь место, когда эта граница, напротив, чересчур прочна и давление вызывает ответное сопротивление со стороны индивида. В этом случае индивид не пропускает в свою личность внешние регуляторы; в результате ценности не занимают в структуре мотивации соответствующее им место.