Политики, предатели, пророки. Новейшая история России в портретах (1985-2012) - Сергей Черняховский

Лужкову, безусловно, можно предъявить много претензий. И политических, и градостроительных и, в известном смысле, этических.

Лужков в 1991 году предал партию, в которой тогда состоял, и перешел на сторону ее откровенных врагов.

Лужков в 1993 году предал Конституцию своей страны и перешел на сторону сторонников государственного переворота, организованного Ельциным. И принял в нем активное участие.

Причем в промежутке между этими событиями Лужков активно и противозаконно акциями прямого действия поддерживал ельцинскую сторону в борьбе с органами законной власти России и ее высшим звеном — Съездом и Верховным Советом.

Хотя можно отметить и такую деталь: когда, скажем, ряд неформальных коммунистических организаций и членов запрещенного горкома КПСС подали заявку на проведение массовой манифестации 7 ноября 1992 года и Лужкову об этом доложили, высказав одновременно сомнения в возможности ее разрешения, ответ был: «Но ведь 7 Ноября осталось у нас официальным праздником? Это такая дата, которую пропускать нельзя».

В 1996 году именно Лужков и административным ресурсом, и, в не меньшей степени укрепившимся тогда авторитетом, обеспечил в Москве Ельцину победу над Зюгановым и помешал стране освободиться от безумия власти тогдашнего президента и его Семьи, лишил общество шанса прийти к стабилизации и выздоровлению.

Он отключал свет в здании верховного Совета и организовывал его блокаду. Верный ему ОМОН жестоко избивал людей, приходивших поддержать Конституцию и законную власть в 1993 году — избивал, не разбирая, стариков, подростков, женщин.

Только, освободили его от должности не за это.

Вот было бы интересно, если бы оказалось, что Медведев утратил доверие к Лужкову в силу участия последнего в двух государственных переворотах, предательстве КПСС и антиконституционном мятеже 1993 года… Особенно если учесть, что до запрета КПСС Медведев был ее членом, а будучи юристом, не мог не понимать, что и ее запрет, и роспуск, и расстрел Верховного Совета и Съезда народных депутатов был сугубо незаконным действием.

Лужкову можно предъявить и другие претензии — уже по последним годам деятельности.

В первую очередь они связаны с тем, что его жена стала миллиардером, а сам он погряз в коррупции.

Правда, никто этого не доказал. А то, что такие слухи ходят… Мало ли какие слухи могут ходить. Про некоторые специфические увлечения Медведева тоже ходят разные слухи. Слухи — это всегда только слухи.

Только сегодня и в реальной России предъявлять претензии политику в коррупции — это низкий цинизм. Потому что, судя по всему — коррупция сегодня это не некое нарушение правил — это правило. Система существования правящего класса.

Сегодня в России от должности отрешат скорее за некоррупционность, чем за коррупционность.

Да и журналисты телеканалов, тиражировавшие эти обвинения — причем безвкусно, бездоказательно, и натянуто — получили их не в результате некого «независимого расследования» — а по поручению. По большому счету, авторов известных фильмов иначе, как дешевыми подстилками назвать нельзя. Правда, вполне может быть, что через год другой они с такой же деланной увлеченностью и игрой голосовыми интонациями будут разоблачать Медведева, обличать коррупционность его окружения и рассказывать компрометирующие подробности уже о его жене.

Сегодня они называют Лужкова «Юрием Близоруким» — послезавтра будут говорить о «новом Лжедмитрии».

Только освободили его от должности не за это.

Постоянно вменялись в вину Лужкову пробки на дорогах. Только пробки растут из-за роста числа машин. А последнее увеличивается и из-за притока людей в город, и пропорционально росту доходов москвичей. Значит, винить Лужкова в пробках — это винить его в росте доходов жителей города. А то, что городские дороги неприспособленны к подобному числу машин — проблема, выходящая за рамки собственно возможностей мэра.

И потому что не Лужков уничтожал в начале 2000-х годов сборы в дорожный фонд. И потому, что не Лужков определял нынешние границы Москвы — и те, кто ставит ему в вину то, что в Москве пробки есть, а в Париже и Лондоне их нет, с одной стороны умалчивают, что западные столицы их тоже имели в свое время — и просто располагали большим временем на то, чтобы решить эту проблему. И решалась она во временные параметры, выходящие за рамки одного десятилетия. С другой стороны — они лукаво молчат и о том, каково соотношение площади, автомашин и населения в мировых столицах.

Если число машин на тысячу жителей в ведущих городах примерно равное, то площадь Лондона составляет 1579 кв. км на которых проживают 7 миллионов человек. Площадь Берлина — 883 кв. км при 3,425 млн. человек. Площадь Нью-Йорка — 831 кв. км при 8,2 млн. человек. Площадь собственно Парижа — строго говоря то, что в Москве считается Центральным округом — 105 кв. км при населении в 2 млн. человек, площадь же Большого Парижа — то есть то, что собственно и можно сравнивать с Москвой — 1450 кв. км. Всего же в Париже с окрестностями на площади в 1800 кв. км живет и работает 12 млн. человек[16].

Ну, и что не менее важно — в Москве порядка 20–25 % населения имеет автомашины. То есть, в любом случае — это проблема меньшинства населения. Причем созданная ими же самими для себя и остальных 75 %. Потому что если очевидно, что Москва в нынешнем виде не приспособлена для такого числа машин — то не нужно четыре-пять часов крутиться в московских пробках — нужно сесть на метро и доехать до нужного тебе места и дальше — на перехваченной автомашине либо на маршрутке.

Это — проблема меньшинства, причем относительно имущего, выдаваемого за проблему всех москвичей.

И все равно, освободили его от должности не за это.

Лужкову ставят вину его архитектурно-строительную активность — и особенно ее стилистические особенности.

Только, во-первых, это забавная мотивация для утраты доверия — по расхождению художественных вкусов. За эстетические особенности пока в истории, как кажется, еще никого от должности не отрешали.

Есть вопросы по оценке эстетики Лужкова. Но с эстетической точки зрения вполне можно считать оправданными и претензии Хрущева к выставленным в Манеже специфическим произведениям искусства — честно говоря, куда более спорным, чем «лужковский стиль».

Творения Церетели далеки от канонов эпохи Возрождения и работ Микеланджело. Но и картины Пиросмани заметно контрастируют с классической живописью — только со временем сами оказались классикой. А протесты художественных активистов против них, да и всей лужковской эстетики очень напоминают борьбу с джазом или фокстротом.