«Если», 2011 № 01 - Журнал «Если»

— Пошли! — он снова двинулся к дому. — Пора ужинать!

Перевела с английского Анна КОМАРИНЕЦ

© Richard Chwedyk. Orfy. 2010.

Печатается с разрешения журнала «The Magazine of Fantasy & Science Fiction».

ДЭВИД САЙМОНС

ОСОБЫЕ ЖИВОТНЫЕ ДОКТОРА СКЕННЕРА

Утро в клинике выдалось рутинным. Благословенно рутинным. Я стерилизовал двух кошек, вырастил новую печень для добермана и починил панцирь угодившей под колесо черепахе — и никаких тебе новых особых животных. Но потом подъехал «ровер», и отступать стало некуда. Я чистил ранку на ноге попугая Ларри, когда услышал, как по дорожке к дому катит грузовик, расшвыривая гравий и ревя клаксоном. Я крикнул Элли, чтобы она унесла кошек, посадил Ларри обратно в клетку и вышел на переднее крыльцо. Грузовик оказался старомодной фурой с поднимающейся задней дверью и высокой крышей — на таком можно легко перевезти вещи из квартиры с тремя спальнями. Он остановился в конце дорожки, глубоко погрузившись колесами в гравий.

Из кабины выбрались двое, с головы до ног облаченные в снаряжение пожарных: длинные желтые плащи, резиновые сапоги, рукавицы и шлемы, как у сварщиков, с темными щитками, маскирующими лица. Один из них держал длинный металлический шест с раздвоенным концом — погоняло для скота.

— Готов? — пробубнил второй. Судя по хриплому голосу, он был старше. Его напарник кивнул и наставил погоняло на заднюю дверь грузовика.

Старший снял замок с двери и поднял ее. Затем достал из фуры конец металлической цепи, обмотал его вокруг запястья и шагнул назад, вытягивая цепь — совсем как рыбак, добывающий из моря тяжелый невод.

Из фуры стало медленно возникать огромное животное. Длинная зубастая морда, покрытое красной чешуей тело, кожистые крылья и толстый хвост с шипами. Я с отвращением выругался, но не могу сказать, что оказался удивлен. Рано или поздно, но какому-нибудь проклятому идиоту пришло бы в голову сделать дракона.

За спиной у меня скрипнула дверь, и Элли присоединилась ко мне на крыльце.

— Боже мой, — пробормотала она, наблюдая, как мужики борются с огромным ящером. — Вряд ли он влезет в особую комнату. Я мельком задумался, откуда ей известно, что это «он». Дракон тяпнул зубами цепь, высекая искры, и высокий ткнул его в бок погонялом. Дракон подпрыгнул, резко повернул голову и выплюнул над головой своего мучителя метровый огненный шар.

И тут он завопил. Крик был пронзительный и полный боли, как у собаки, которой наступили на хвост. Дракон плюхнулся на дорожку, всхлипывая и шлепая себя по морде когтистыми лапами.

— Боже мой, — повторила Элли.

— Гони их в шею, — велел я. — Мы его лечить не будем.

— Но, доктор…

— На этот раз я серьезно. Он слишком большой. Мы не сможем его спрятать. Буги нас найдут. Или чистильщики. Больше никаких особых животных.

Молодой снова ткнул дракона погонялом, побуждая его встать, а его напарник дернул цепь. Дракон застонал, все еще потирая морду крыльями. Вот черт…

— Я сертифицированный ветеринар, — сказал я. — И специализируюсь на лошадях.

— Да, доктор, знаю, — ответила Элли, похлопывая меня по руке. Не успел я еще что-либо возразить, как она сошла с крыльца и направилась к мужикам, выкрикивая указания: — Отведите его за дом, там пастбище. Посадите его на цепь. Доктор Скеннер скоро вас примет.

Пока Элли сопровождала дракона на пастбище, я направился в особую комнату. До часа дня оставалось еще двадцать минут — достаточно времени для быстрого обхода пациентов.

Особой комнатой мы называли амбар на границе моих владений, кое-как замаскированный в рощице из молодых каштанов. Когда я открыл клинику, то планировал в основном уделять внимание лошадям, обслуживая тех, кто занимался разведением племенных и скаковых лошадей в Центральной Виргинии, однако моя практика совершила неожиданный поворот.

Я отпер дверь амбара, вошел, и меня тут же поприветствовал Радар.

Это был мой самый необычный пациент. Предполагалось, что он станет минотавром (ну, вы знаете, кто это: голова быка, тело человека), но его создатели напортачили в расчетах и в результате получили дикую смесь из частей тела человека и быка. Торс и конечности у него оказались человеческие, копыта вместо рук и ног, человеческая шея, а на ней бычья голова с рогами. Мозг у него, однако, целиком бычий, поэтому ему нравились коровы (реально нравились), а когда он ощущал угрозу, то бросался прямо на обидчика. Но поскольку стоял он на двух ногах, то при таких атаках не протыкал кого-то рогами, а врубался мордой во все, что оказывалось у него на пути. Я снабдил его жестким намордником и защитным ошейником, но больше ничем помочь не мог. Его создатели привезли беднягу ко мне и бросили, и с тех пор он бродил по амбару.

Радар фыркнул и принялся рыть копытом землю. Стук-шарк, стук-шарк. Я почесал ему подбородок. Довольный, он отошел, а я начал обход.

Первым делом я остановился возле бака с русалкой. Она подплыла к стеклу и плеснула хвостом.

Русалка стала моим первым особым пациентом почти два года назад. Уже в сумерках ее привезла ко мне в клинику в старом ведре супружеская пара. Они были в темных очках и назвались мистером и миссис Джонс.

К тому времени я уже читал в ветеринарных журналах, что какие-то идиоты начали манипулировать с оборудованием для клонирования, смешивая и подгоняя генетические «шаблоны» для создания особых животных. Фантастических существ. Да только о биологии эти «создатели» думали не больше, чем Ганс Христиан Андерсен, поэтому у животных возникали проблемы. У них у всех имелись проблемы.

Мы с Элли вытащили русалку из ведра и положили на смотровой стол. Длиной она была сантиметров шестьдесят, со светлыми волосами, зелеными глазами и маленькими, сморщившимися от воды грудями. Она свернулась калачиком и стонала, дыша через рот и мучаясь от очевидной боли.

— Сколько ей? — спросил я.

— Четыре дня, — ответил мистер Джонс. — Мы используем ускоритель роста.

— Вы возьметесь ее лечить? — спросила миссис Джонс.

Разумеется, мне следовало отказаться. Законопроект о БГК уже был принят, а группы чистильщиков возникали по всей стране. Клинику я открыл совсем недавно, и мне вовсе не хотелось, чтобы меня застукали на чем-то противозаконном.

Но русалка-то ни в чем не виновата.

Я осмотрел ее горло и торс, пытаясь отыскать источник боли. Живот у нее разбух, и я заподозрил пищевое отравление или аллергию.

— Чем вы ее кормили?

Джонсы перечислили, и я начал выписывать направления на анализы и рецепты. Но на очевидное указала Элли, моя помощница двадцати двух лет, которую я всего две недели как принял на работу. Она перекатила русалку на бок, ткнула пальцем в плавник и взглянула на меня: