Ночь тебя найдет - Джулия Хиберлин

Диплом притягивает меня. И тут воздушные шарики, которые я рисовала на кухонном столе, начинают лопаться и сдуваться. Я вижу связь, которой не видела раньше, но я не уверена, что именно она означает. Бет уже тянет меня за руку – она крепче, чем может показаться.

– Я передумала. Марк убьет меня, если узнает, что я вас впустила. Он может появиться в любую секунду. Он говорит, что я должна перестать доверять людям. Господи, ты даже не назвала своего имени.

– Жуа. – Я вру, сама не зная почему. – Жуа Джонс.

Бет выталкивает меня вон. Лязг цепочки убеждает меня, что шутить она не намерена.

Минуту спустя она босым призраком в белых пижамных шортах с жиденькими светлыми волосами стучится в окно моего джипа, пока я не опускаю его. Мгновение я сомневаюсь в ее реальности. Хочется прильнуть лицом к вентиляционным отверстиям кондиционера, сердце бешено колотится в висках.

– Знаешь, почему я тебя впустила? – спрашивает она.

Я мотаю головой.

– Причин две. Во-первых, из-за больничного браслета. Ты носишь его, потому что у тебя доброе сердце. Эта девочка, Шелби, кем бы она ни была, ей столько же, сколько моей племяннице. Сегодня вечером я помолюсь за Шелби, хотя я не знаю, на небесах ли она, еще в пути или получила отсрочку. – Она тянет слова, такая лиричная в своей искренности. – Во-вторых, если есть возможность освободить Никки Соломон, я хочу помочь. Даже если… – Она сглатывает. – Даже если он к ней вернется.

Я наблюдаю, как она распрямляется, как растягивает тонкий скелет, в тысячный раз обретая надежду.

– Протяни руку, – приказывает Бет.

Чем бы ни было то, что она положила мне в ладонь, оно такое легкое, что я не ощущаю веса. В машине темно и ничего не видно.

– Мне все равно, что Марк обнаружит пропажу. Это принадлежало Лиззи. Она носила его каждый день. Марк нашел его в траве перед домом. Он не смог с ним расстаться. Трогай его сколько захочешь. Делай свою работу.

– Бет…

– Ничего не говори. Если ты мошенница, я не хочу об этом знать. Думаешь, ты первая, кто явился сюда с историей про Лиззи? Я впускаю всех. Потому что, знаешь, по крайней мере, я попыталась. Есть вероятность, что кто-нибудь из вас и впрямь особенный. Я ставлю на тебя, Вивви Буше.

А кроме прочего, она еще и умница.

Какой стыд, что я не заметила этого сразу.

Бет уходит, прежде чем я включаю верхний свет.

Глава 34

Я снова на электрическом стуле Буббы Ганза, пытаясь контролировать сердцебиение, теребя браслет дружбы Лиззи Соломон, который Бет вчера вложила мне в ладонь, словно пустила по ветру перышко, загадав желание.

Я удлинила желто-красную косичку белой бечевкой, которую нашла на кухне, чтобы фенечка держалась на запястье. Теперь она рядом с больничным браслетом Шелби Уилберт. Украшения на запястье, на шее и в волосах оставляют на коже красные отметины. Они похожи на веревки и цепи, которые ржавеют, становясь все грубее и тяжелее.

Бубба Ганз разминает челюсть перед выступлением. Харизма, которую он излучает, казалось бы, не должна исходить от человека в сандалиях «Тева», но разве босоногие пророки не обладали ею с незапамятных времен?

Он наклоняется к микрофону, и меня пронзает молния. Я сама согласилась на запись, это будет безобидная болтовня, но у меня чувство, будто весь мир наблюдает за тем, как я потею.

– Добро пожаловать, буббаганзеры! На нашем электрическом стуле Вивви Буше, охотница за пропавшими детьми. Она не может остаться в стороне. Ее цена: вы должны навсегда убраться с ее лужайки. Однако, согласитесь, такое нужно заслужить. Итак, небольшая разминка, прежде чем мы перейдем к исчезновению самой известной уроженки Форт-Уэрта Лиззи Соломон. Доктор Буше, не желаете продемонстрировать ваши экстрасенсорные способности на примере самых известных убитых детей?

Он поднимает на меня бровь и удерживает ее, словно дирижерскую палочку.

– Вот теория, которую раскопала моя ассистентка. У Кэти Перри и Джонбенет одинаковые брови, а брови человека не меняются с рождения – следовательно, Кэти Перри это подросшая Джонбенет. Вы смущены, доктор Буше? Джонбенет принимала участие в конкурсах красоты, Кэти Перри – поп-принцесса. Понимаете, к чему я клоню? Джонбенет не убивали, не находили в подвале ее труп и так далее. Что вы думаете? Или я должен спросить: что вы чувствуете?

Мне хочется, чтобы он помучился, поэтому я считаю до двух, трех, четырех.

– Я думаю, что вы учились в университете Южной Калифорнии одновременно с Никки и Маркусом Соломоном, родителями Лиззи. Недавно я собственными глазами видела диплом мистера Соломона. У меня ушел целый день, чтобы, благодаря помощи очень отзывчивого сотрудника университетского архива, откопать ваше досье. Вам интересно, что я чувствую? Я чувствую, что вы не случайно обратились к делу Лиззи Соломон. И знаете гораздо больше того, чем делитесь со своими слушателями.

– Эй, тпру! Моя нога никогда не ступала на калифорнийскую землю, не говоря о том, чтобы там учиться.

– Я только что опубликовала в «Твиттере» список выпускников. – Я показывают телефон. – Вот доказательство. Видите? Университет Южной Калифорнии. Настоящий «троянец».

– Я не собираюсь сидеть тут и доказывать свою потенцию[42]. Но, детка, я ничего не вижу. Вы в тридцати футах от моего защитного акрилового экрана, который не пропускает ваших викканских заклинаний.

Он усмехается. Выглядит так, будто я его почти не задела.

– Все, что вы написали в «Твиттере», – ложь. Фальсификация. Люди, ищите опечатки. Или, может быть, напротив, там все слишком гладко? Я не читал ни одной официальной бумаги без небрежностей или ловкой подтасовки. А потом, какая разница, с кем я знаком?

Он срывает наушники. Кипит от ярости.

– Да пошла ты к черту. Я не собираюсь транслировать это дерьмо в своем подкасте. Я тоже написал в «Твиттер». Твой твит исчезнет, пока люди будут гуглить «брови Кэти Перри Джонебет». Твой твит – птенец, подыхающий в материнской утробе.

Я улавливаю в его голосе какое-то чириканье – английский акцент. Ярость – великий разоблачитель.

– Если хочешь, чтобы я отстала, ты скажешь своим подписчикам, что я вышла в тираж. И перестанешь вмешиваться в дело Лиззи Соломон.

– И ради чего мне так делать?

– Потому что таких, как я, ты еще не встречал.

– А я думаю, встречал. Моя бабка предсказывала судьбу по игральным картам. Она утверждала, что я мог бы стать нейрохирургом или баптистским проповедником. Откуда она знала? Мне нравится думать, что я лучший в обеих ипостасях, хотя у меня нет дипломов.

– Я не об этом, – огрызаюсь я. –