Не выходите замуж на спор - Александра Лисина

Нет, ну вот зачем меня было швырять прямо на пол? Князюшка что, подарил кому‑то привилегию надо мной издеваться? Может, конечно, тюремщик его близкий друг… но тогда где дыба? И почему он всего лишь сковал мне ноги вместо того, чтобы пришпилить к стене, как раньше?

Когда за продолжающим невнятно бурчать провожатым с лязгом захлопнулась дверь, я немедленно села, дожидаясь, когда глаза снова начнут видеть, а в ушах исчезнет утомительный гул. А когда полностью пришла в себя, внимательно огляделась.

Ну, что сказать… гостеприимство супруга поражало: от щедрот его демонической души мне выделили целую одиночную, лишенную окон камеру без всяких удобств. Ни топчана, ни грязного матраца… даже дырявого ведра в углу и того не было! Зато железная дверь, напротив, была. Мощная даже с виду. Головой с разбегу точно не пробьешь. Стены каменные, влажные, местами украшенные плесенью веселой зелененькой расцветки. Света нет. Воды нет… ну, кроме той, что сочилась прямо из стен. Пол мокрый — на коленях стоять неудобно, — и отвратительно липкий, поэтому сидеть на нем резко расхотелось.

Так, а что со мной?

На первый взгляд, ничего страшного — правое крыло сломано у основания, левое надорвано посередине… увы, крылья у демонов регенерируют хуже всего, так что это — самое уязвимое наше место. Мелкие царапины и ссадины — пустяки, через несколько минут затянутся. Плечо почти зажило, кость срослась, однако боль никуда не делась — последствия встречи с вампирами будут аукаться моему потрепанному организму еще несколько часов.

Закрыв глаза, я привычно скользнула в легкий транс. Мое тело — мое оружие… это правда… но даже драгоценный муж не знает, что оно послушно мне полностью. Все мои реакции, любые действия, каждый отклик… происходят лишь тогда, когда Я этого хочу. Маменькины змеюки почти восемь лет вбивали в меня хлыстами эту нелегкую науку, но мне лишь сегодня по — настоящему понадобились эти знания.

Избавиться от боли оказалось несложно, но, памятуя о визите мужа, имело смысл не превращаться в бесчувственную деревяшку, а всего лишь изменить ощущения. Пусть боль превратится в наслаждение, а наслаждение — в боль. Не думаю, что Князюшка продолжит свои грубоватые ухаживания — скорее всего, меня ожидает долгая и полная приятного разнообразия ночь. С применением колюще — режущих предметов, зубов, когтей, а может, и еще чего‑нибудь столь же возбуждающего… муженек у меня такой затейник, а со злости его изобретательность наверняка будет зашкаливать. Он ведь в подвал меня кинул не затем, чтобы красиво соблазнять, правда? Значит, будет больно. А боль, как он и сказал, бывает разной, вот только вряд ли он сможет чему‑то меня научить…

Поднявшись с пола уже в "темной" ипостаси, я глубоко вздохнула и, звякнув цепями, расправила плечи. А затем провела ладонью по животу и не удержалась от усмешки: я не лгала мужу, когда говорила, что мне запрещено убивать "темных", но "забыла" упомянуть, что, во — первых, "темные" должны быть чистокровными; во — вторых, я не могу их убить чистым Светом; и, в — третьих, этого нельзя делать до совершеннолетия, которое наступит через каких‑то полгода. Однако Асака не оказалась бы в УННУНе, если бы была чистокровной "темной", да и обычных бесов сюда бы не взяли. Так что я почти не рисковала. Зато вампирше не повезло — глотать кровь, в которой есть Свет, было с ее стороны неосмотрительно. И когда я ее благословила…

Я сжала когти и зло рассмеялась, вспоминая предсмертный визг и ударившую в последний момент по глазам яркую вспышку.

Да, мой Свет изначально слабее, чем у ангелов, но он так долго находился рядом с Тьмой, так отчаянно боролся за право обладания моей душой, что научился черпать силы даже у извечного врага. И теперь, коснувшись "темного", он не гас, как у пернатых, а наоборот — лишь набирал силу, рывками увеличивая свою мощь и убивая до тех пор, пока была жива моя "светлая" ипостась или пока рядом оставались те, кто его подпитывал.

Личиана об этом, кажется, догадалась, когда я уничтожила ее зомби, включая тех, кто еще не выкопался. А вот Асака не знала. И приятели ее ничего не заподозрили, иначе умчались бы оттуда с такой скоростью, которую только могли развить их не — мертвые тела.

Зато теперь я могу не беспокоиться, что кто‑то узнает о моих способностях — на той поляне остался лишь пепел — жирный, черный и, как это обычно бывает после благословения, источающий легкий аромат земляники.

За моей спиной с почти неслышным хлопком открылся портал.

— Странно, что ты смеешься… — вкрадчиво произнес появившийся в подвале демон. — Обычно в этих камерах плачут.

Мой смех как отрезало. В груди что‑то тревожно екнуло, а руки разом похолодели. Но понадобилось еще несколько секунд, чтобы до моего разума добралась ошеломительная мысль, что это НЕ ТОТ голос, который я хотела услышать. И НЕ ТОТ демон, которого я ждала!

Все еще не веря, быстро обернулась, с некоторой долей растерянности рассматривая покрытую чешуей серую кожу, порванные на кончиках крылья, украшающие торс многочисленные шрамы и бездонные черные глаза, в которых светилось предвкушение. Да, пришедший по мою душу гость был Темным Князем… могущественным и свирепым… но это был НЕ МОЙ Князь! Чужак! Тот самый, которому муженек отказался меня продавать!

— Удивлена? — довольно улыбнулся "сосед", когда на моих ослабевших от внезапного понимания ногах тихонько звякнули кандалы. — Но я тоже не ожидал тебя увидеть, да еще в таком виде и во владениях давнего соперника. Приятно, наконец, познакомиться лично… Хельриана Арей Нар Шармиэль. Или ты предпочитаешь называться Нор Валлара?

Я пригнула голову и оскалилась.

— Меня вполне устраивает имя отца.

— Отчего же так? — почти ласково прошептал демон, одним движением скользнув ближе и уставившись на меня в упор. Торжествующе, с какой‑то мстительной радостью, от которой мне стало не по себе. — Говорят, твоя хитроумная матушка много сил потратила на поиски младшей дочери, бесследно исчезнувшей из Преисподней пять лет назад…

— Она лишила меня родового имени.

— Ничего подобного, — когтистая рука почти не больно ухватила меня за подбородок. Отшатнуться я не могла — цепи и так натянулись до предела, поэтому пришлось терпеть и с недоверием всматриваться в лицо державшего меня демона. А он улыбался… по — прежнему улыбался, вот только глаза оставались холодными и пустыми. — Конечно, Темная Герцогиня была в ярости, когда ты вылетела из Академии демонов со скандалом. И, как говорят, планировала жестоко тебя наказать за опозоренное имя рода. Но стоило ее ищейкам тебя потерять, как вся эта бравада закончилась, и в Преисподней начались такие активные поиски, какие, наверное, даже я не устраивал, когда из домена пытался сбежать утративший мое доверие старший сын.