Змеиный Зуб - Ирина Сергеевна Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Заприте его в погребе, заткните ему рот тряпкой, – отмахнулась Валь. Старик мог сколько угодно называть её бесчестной женщиной, но от этого пьяного дебоша никому бы не полегчало. А испортить всю конспирацию он мог вполне.
И хоть сейчас Вальпурге и самой казалось, что она готова выложить Экспиравиту всё начистоту, опасность подобного со стороны Германа дисциплинировала её. Пускай всё это будет на совести Беласка, Эпонеи, захватчика, и её, Вальпурги – но потом. А сейчас, раз уж впряглись, глупо будет развалить последнее.
Она перебралась в кабинет Глена, придерживая одной рукой чугунную голову, и села на его место, за книги и чертёж. Приходилось по крупицам восстанавливать в потухшей памяти логику расчётов и притягивание за уши некоторых трактований. Хотя, даже если следовать книге, всё в жизни и призвании Демона могло показаться на удивление радужным. От таких дифирамбов и восхвалений немудрено даже Глену вообразить себя спасителем мира.
Глен…
Погано заскрипела открывающаяся дверь, и Эми впустила внутрь гостя. Высокая, но согбенная тень его, опираясь на трость, поползла по стене. Он был одет, как и раньше, в черный сюртук, замотан в платки, только вместо треуголки его голову прикрывала менее помпезная шляпа. Её поля были слегка загнуты кверху со всех сторон, кроме передней, а та давала лишнюю тень на тошнотворные очи.
– Добрый вечер, мисс чародейка, – кивнул он и занял кресло напротив неё. Глядя в её припухшие, красноватые глаза, он должен был догадаться о причине задержки. – Я так понимаю, что разбудил вас.
– Это не стоит вашего внимания, милорд, – качнула головой Валь и вновь едва не зашипела от боли, что переливалась внутри черепа, как ртуть в градуснике. – Как только у меня налаживается контакт с астралом, я могу не отрываться от дела днями и ночами, и потому совершенно не соблюдаю режим.
– Я понимаю, – кажется, усмехнулся Экспиравит. Его не видимые под платком ноздри шумно втянули воздух, лишний раз убеждая Вальпургу в том, что он распознал запах перегара.
«Виски и магия», – подумала Валь.
– Вы польстили мне честью знать подробности вашего рождения, – заговорила она, несколько раскрасневшись. – И оттого я увлеклась, изучая вашу изумительную судьбу. Сейчас я ещё больше уверена, что должна указать вам, как идти по стезе чародея.
– Мне тоже стало воистину интересно ваше искусство, – пророкотал, как мельничный жёрнов, завоеватель. – Вы ведь знаете, что оказались правы с розовым камнем? Вам же видно, что я там отыскал?
Валь уставилась на него тупо. На самом деле, у неё не хватало фантазии. Теперь она даже предположить бы не смогла. Поэтому она отрицательно покачала головой – и будь что будет. Ей не всё должно быть открыто!
– Прямая наводка на то, где прячется или Беласк, или леди Эпонея, или оба сразу – вместе с повстанцами, – с плохо скрываемым торжеством сообщил Экспиравит. И, как и следовало ожидать, никакой конкретики. – В имении, которое мы заняли, я обнаружил уже сожжённые, но всё ещё читаемые бумаги об этом. И, признаться, я до последнего думал, что следовало пойти другим направлением в сторону завоевания, но вы меня убедили.
Валь думала, что испытает страх при намёке на близость раскрытия Эпонеи. Но по этому тону и этим выверенным сведениям она пришла к выводу, что граф мог, наоборот, пойти по ложному пути.
А это было прекрасно. Если только не выяснилось, что он и правда добыл то, что послужит причиной её казни.
Будь она более трезвой, она извелась бы от ужаса, но сейчас даже улыбнулась в ответ.
– Остров дал вам понять, что ваша связь реальна. Такой же вывод я делаю и теперь, рассматривая ваш портрет среди звёзд.
Граф облокотился о стол и уставился на чертёж, в котором по окружности располагались змеиные созвездия, а между ними протянулись цветные линии.
– Это так называемая натальная карта, – пустилась в рассказ Валь. – Из неё я выяснила, что вы (хотя мне это и так показалось ясным с первого взгляда) рождены под знаком Пеламиды. Пеламиды относятся к морским змеям, которые самые ядовитые на свете, потому что им приходится отравлять рыб, а не теплокровных; но пеламиды ещё к тому же никогда не покидают толщу воды, и у них такой окрас интересный…
Она принялась черкать пером змейку в углу бумажного листа. Чёрная спина, одна или две жёлтые полоски вдоль тела… Валь делала это так старательно, что только спустя какое-то время заметила, как граф пристально наблюдает за ней. Она выругалась на себя за несобранность мыслей и вернулась к делу:
– Пеламиды – одни из самых ярких представителей звёздных знаков. Амбициозные и отважные, они относятся к тем, кто вершат судьбы мира. И ещё хорошо плавают. Ваш асцендент, таким образом, в Кобре, – и она указала ему на точку, помеченную чуть выше солнца, в кругу знаков, – а десцендент в Анаконде.
Удовольствие умных слов она, смакуя, дополняла их разжёвыванием:
– Асцендент – это то, кем вы сами являетесь. А десцендент – то, кого к вам притягивает, то есть ваше самое органичное окружение. Асцендент в Кобре для вас означает колоссальную энергию, волю, решимость, непреклонный характер, власть и свершения. Не зря Кобра считается королевой змей. А десцендент в Анаконде привлекает к вам людей, идущих за вашим светом, столь же упрямых, но куда менее рисковых.
Глаза Экспиравита следили за тем, как она показывает соединения с созвездиями, расположенными в сегментах за пределами окружности. Хорошо, что он увлёкся и забыл спросить про свои дурацкие акции.
– А у вас какой знак? – поинтересовался он своим едва звучащим голосом.
«Вот уж не думала, что это когда-нибудь мне пригодится», – подумала Валь, припоминая разглагольствования Глена на тему их совместимости.
– Бумсланг, сэр. Маленькая змейка. Известный её представитель – хамелеоновый бумсланг. Он способен менять цвет и этим и характеризуется: изменчивый, осторожный, скрытный, он прячется и подстраивается под обстоятельства, хотя никогда не изменяет своим замыслам.
«Да, да, звучит так правдоподобно», – сердито согласилась про себя Валь, углядев ехидный прищур Экспиравита. И продолжила монотонно:
– Однако мы вернёмся к вам. Луна в Лучистой Змее означает, вы к себе строги настолько, что это может принести вам вред. То, что вы разрешаете себе посвятить время себе, познанию своих возможностей и своих характерных черт, – это верный шаг к тому, чтобы разорвать эту связь. Кроме того, вы появились на свет в четырнадцатилетний период, когда рождались люди с сильной потребностью в близости, которая очерчена в их судьбах светом девятиконечной звезды Экзос; и это доказывается брачной клятвой, принесённой ещё до вашего рождения. Ваша натальная карта так ярко описывает вас среди звёзд, что, кажется, ваше созвездие способно дать вам имя. Такое бывает, если данное
