Миры под лезвием секиры - Юрий Брайдер

– Напрасно, – не нарушая ритма своих прыжков, невозмутимо заметил Ламех. – Этим ты себя загубишь раньше времени.

Зяблик вскочил. Боль заставляла его выделывать самые невероятные пируэты и антраша. Теперь, едва только ступни его ног касались раскаленного металла, раздавалось короткое шипение. Несмотря на сквозняк, в подвале противно запахло горелым мясом. Лилечка зарыдала, ей стала подтягивать Верка, хотя ее плач скорее походил на сухое, сдержанное покашливание. Чмыхало попытался вырвать у кого-то из ангелов пистолет, но, получив рукояткой по макушке, залился кровью. Лева Цыпф закрыл глаза и заткнул уши. Лишь Смыков, не утративший присутствия духа, рассудительно заметил:

– Батюшка ваш, Каин, известной сволочью был, но вы его в злодействе превзошли. С чем и поздравляю, граждане аггелы.

Зяблик уже не прыгал и не плясал. Он падал, вставал, грыз свои руки, словно попавший в капкан волк, и снова падал. Сковородка под ним смрадно дымилась. Зато на лице Ламеха не было заметно никаких признаков усталости или боли. Он походил на огромную марионетку, которую на невидимой веревочке поддергивают вверх.

В такт своим прыжкам он заговорил:

– Ты. Проиг-рал. Но. Еще. Не. Позд-но. Выби-рай. Или. Смерть. Или. Служе-ние. Каи-ну.

– Не-е-ет! – это был не вопль, не стон, а нечто похожее на отхаркивание собственных внутренностей. – Не-е-ет! Лучше сдохнуть!

– Тогда подыхай. – Ламех соскочил со сковороды. – Вместо долгой жизни, вместо запредельной силы, вместо тайного знания, вместо власти – смерть, достойная только скота…

Какой– то человек, одетый как простой погонщик мулов, бесцеремонно растолкал аггелов, влез на сковородку, зло зашипевшую при этом, перерезал веревки и отнес бесчувственное тело Зяблика поближе к отверстию в стене, из которого тянуло свежестью. Затем он негромко приказал:

– Воды.

Никто из аггелов, пораженных появлением чужака в тайном святилище, а тем более никто из их пленников не шевельнулся.

– Я никогда ничего не прошу без особой нужды, – сказал человек, лицо которого скрывала видавшая виды широкополая шляпа. – Но уж если такое случилось, мои просьбы следует выполнять.

Было в его подчеркнуто будничном голосе нечто такое, что подействовало на присутствующих, как рев хищника в пустыне, как внезапный приход мрака, как шорох раскрывающейся могилы, как клацанье мертвых костей. Нервы одного из аггелов не выдержали, и он, выставив перед собой пистолет, как испуганный поп – распятие, выстрелил несколько раз подряд.

Дистанция не превышала пяти шагов, и пули должны были неминуемо поразить грудь незнакомца, но все до единой расплющились о древние камни подземелья. Кое-кому из тех, кто внимательно наблюдал за происходящим, почудилось, что силуэт загадочного гостя в этот момент как бы размазался в пространстве.

Грохот выстрелов еще не смолк, а незнакомец уже крепко держал провинившегося аггела за ухо.

– Как раз ты мне и нужен. Ну-ка быстренько сбегай за водой.

Аггел выронил пистолет и на подгибающихся ногах устремился к выходу. Лилечка радостно взвизгнула:

– Дядя Тема, это вы?

– Я, – ответил человек в шляпе. – Но это мы обсудим попозже… А ты бы лучше убрался отсюда, любезный, – это относилось уже к Ламеху.

– У нас не принято становиться на колени перед кумирами, – медленно произнес предводитель аггелов. – Но нынче особый случай. Не каждому из нас довелось зреть того, кто первым оросил землю человеческой кровью, кто научил своих детей воевать и ковать железо, кто наградил плевком лживого бога рабов и попрошаек. Поклонитесь своему отцу, семя Каиново!

Ламех первым рухнул на выщербленные плиты пола, и его примеру последовали все остальные аггелы.

– Придется разочаровать вас, – ответил Артем. – Традиция проливать человеческую кровь пошла отнюдь не от меня. В кузнечном деле и в военном искусстве я дилетант. И, наконец, я никогда бы не позволил себе ударить того, кого ведут на казнь.

– Я и не ждал от тебя другого ответа, отец, – произнес Ламех, упираясь рогами в пол. – Ты тысячелетия был вынужден скрывать свою сущность от недостойных людей и теперь не можешь нарушить этот зарок даже по собственной воле. Мы не смеем осуждать тебя. Мы унаследовали твой дух, твою кровь, и это главное. Веление духа сильнее всяких слов, а голос крови громче звука боевой трубы. Мы всегда сумеем распознать своего отца, в каком бы облике он ни предстал перед нами.

– Только таких деток мне не хватало.– Артем принял из рук вернувшегося аггела кувшин с водой и принялся поить Зяблика.

– Мы знаем, что ты не станешь отвечать на прямые вопросы, но сделай милость, ответь на вопросы косвенные, – продолжал Ламех. – Не ты ли бредешь через бесчисленные миры из конца в конец времен?

– Не в моих правилах отрицать очевидное. – Артем вылил остатки воды на голову Зяблика и принялся энергично массировать ему грудь.

– Не ты ли видел нашу землю еще до того, как в ней расселились человеческие племена?

– Случалось.

– Не тебя ли назначили своим посланником великие и грозные силы, когда-то принявшие участие в coздании этого мира, а ныне решившие разрушить его?

– Зерно истины есть только в первой части твоего вопроса. В планы этих, как ты выразился, великих и грозных сил я не посвящен. Достаточно?

– Достаточно, отец.

– А теперь послушай меня. Могущество мое действительно велико, но я стараюсь никогда не использовать его во вред людям. Однако я не имею полной власти над своим организмом, который в случае опасности будет сражаться за свою сохранность даже помимо моей воли. Причем не выбирая средств. Пусть это будет предупреждением тому, кто вздумает помешать мне уйти отсюда вместе с вашими пленниками.

– Они больше не нужны нам, – по-прежнему оставаясь на коленях, произнес Ламех. – Они были лишь приманкой для тебя, отец. Прости нас за эту наивную хитрость. Можешь забрать их всех хоть сейчас.

– А на прощание несколько слов по поводу затеянной вами вакханалии. Не скажу, что меня очень интересуют ваши цели и их идейное оформление, но кое-что о них я слышал. В силу стечения весьма необычайных обстоятельств ваш народ вошел в соприкосновение с многими другими народами, резко отличающимися от вас как этнически, так и культурно. Являясь носителями более высокой цивилизации, вы обязаны были приложить все силы для насаждения духа терпимости и взаимопомощи. Вы же, назвавшись аггелами, то есть сатанинским воинством, избрали совершенно иной путь. Путь уничтожения всего чуждого, непонятного, инородного. Осуществление этих целей потребовало идеологического обоснования и было оформлено как религия каинизма. Религия нетерпимости, насилия и братоубийства. Не спорю, мне не ясна природа вашего крайнего фанатизма и методы, с помощью которых вы сумели несколько модернизировать человеческое естество. Но суть не в этом… Для остатков рода человеческого ваш замысел катастрофичен. Даже победа впоследствии обернется против вас. Зло каинизма, уничтожив непосредственного противника, начнет пожирать своих носителей. Вы уподобитесь голодным крысам в железной бочке, а последние из тех, кто уцелеет в этой кровавой распре, вымрут, как вымерли допотопные рептилии.