Сумерки Баригора - Софья Соломонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вернон проснулся, как ему показалось, почти сразу. Но головная боль отступила, и он чувствовал себя лучше, чем в течение дня. Огонь в камине уже догорал, и в комнате царила почти полная темнота. Только возле изголовья кровати небольшая масляная лампа создавала пятно света. Вернону показалось, что в комнате кто-то есть, и он сел на кровати, сонно оглядываясь. В глубине комнаты, куда едва проникал свет, появилась фигура. Она казалась совершенно белой на фоне ночной темноты. Фигура приблизилась, и Вернон понял, что это женщина. Она была нага, а ее тонкую белую кожу покрывали замысловатые синие татуировки. Ее фигура и движения загипнотизировали Вернона. Она не была красавицей, в жизни принца было немало женщин куда краше. И все же что-то в плавном покачивании ее бедер, в окружности небольшой груди, в манящей таинственности треугольника черных волос между ее ног, в ее длинных черных косах с вплетенными в них костяными бусами и глубоких черных глазах манило его.
Девушка подошла ближе к его кровати и остановилась, держась рукой за опору балдахина. Она вытянулась вдоль деревянного столбика, изящная и легкая, но при этом полная непонятной глубинной силы.
– Здравствуй, сын вождя, – ее голос напоминал одновременно шепот, крик и пение, – я же сказала, что вернусь.
Вернон ничего не ответил, завороженный ее голосом. Неужели он видел ее раньше? Он не мог вспомнить. Что-то в ней казалось смутно знакомым, но в этот момент все его прошлое, вся его жизнь будто бы оказались покрыты туманом.
Легким движением девушка запрыгнула на кровать, на Вернона, обняв его бедрами. Даже сквозь толстое одеяло и теплый ночной халат принц почувствовал ее жар. Темные глаза оказались прямо напротив его лица. Ночная гостья смотрела хищно, дико.
– Я знаю, что тревожит тебя в ночи, сын вождя. – Девушка провела рукой по телу Вернона снизу вверх, ее пальцы остановились на его подбородке. – Я знаю о грехах твоего отца и о темных желаниях, которые ты скрываешь ото всех.
Незнакомка провела пальцами по подбородку Вернона, по его губам. Она наклонилась к нему близко-близко, и принц уже приоткрыл рот для поцелуя, но вместо этого горячее дыхание девушки обожгло его ухо:
– Я дам тебе силу, сын вождя. Со мной ты сможешь победить своего врага, ты сможешь стать вождем, и все будут преклоняться перед тобой.
Она резко вскочила и в мгновение ока уже стояла возле кровати, протягивая Вернону руку:
– Идем со мной, – позвал не то шепот, не то крик, не то напев.
Вернон взял руку ночной гостьи, и она потянула его к себе, заставляя подняться. Холодный каменный пол обжег его босые ноги. Горячие руки девушки поддели халат Вернона и сбросили его на пол. Вернон задрожал не то от холода, не то от предвкушения, но незнакомка не торопилась. Она взяла его за руку и повела вглубь комнаты.
Вернону показалось, что там стало темнее. Тьма как будто сгущалась вокруг них, клубилась, словно дым. Ему показалось, что что-то касается его обнаженной кожи, подобно самым нежным пальцам. Незнакомка вела его все дальше и дальше во тьму, хотя комната должна была уже давно закончиться.
Вдруг ночная гостья резко остановилась, и Вернон едва не налетел на нее. Их окружала непроглядная тьма, но почему-то девушку принц видел отчетливо, как при свете дня. Она повернулась к нему.
– Я Карандра из племени Ктан, дочь Атора.
Имя показалось Вернону знакомым, но он не мог вспомнить откуда.
– Я помогу тебе исполнить все твои желания, сын вождя. Перед тобой будут падать ниц. Перед тобой будут трепетать. Примешь ли ты мой дар?
Вернон заколебался. Что она предлагала ему? И почему? Ночная гостья почувствовала его сомнения.
– Твой отец. Он причинил тебе боль. Он отнял то, что было тебе дорого.
– Да. – Вернон почувствовал, как внутри него вновь закипает ярость.
– Он отослал тебя подальше от глаз.
Вернон стиснул зубы.
– А твоя мать? Она никогда не любила тебя.
Все больше разъяряясь, Вернон со всей силы сжал руку девушки в своей, но она не пошевелилась, и ее лицо осталось спокойным.
– Кровавый Отец поможет тебе отомстить.
– Да! – Обещания мести звучали сладко, как мед.
– Ты станешь великим вождем. Никто больше не посмеет насмехаться над тобой.
– Да!
– Ты примешь благословение Атора?
– Да!
В руках Карандры откуда-то возник кинжал из кости. Она занесла его над головой и, прежде чем Вернон успел что-то понять, вонзила лезвие ему прямо в сердце.
Принц закричал, пронзенный нестерпимой болью и жаром.
И проснулся на холодном каменном полу своей комнаты, обнаженный и окоченевший. Все это было лишь сном, но каждое его мгновение отпечаталось в памяти Вернона ярче, чем бо́льшая часть его жизни. Карандра. Старая карга в вонючих шкурах или прекрасная нагая дева в его постели? Кровавый Отец. Лишь плод его воображения, наваждение Кавица или же тот, кто поможет ему отомстить?
Вернон поднялся на ноги, взял лежащий рядом на полу ночной халат и поспешил закутаться в него. Огонь в камине потух, и в комнате было так холодно, что дыхание Вернона превращалось в пар, едва покинув его рот. Он мог бы позвать слуг, но в Льеже это было скорее роскошью.
Баригор, северные земли, 7 июля 3607 года
Корабль добрался до места, которое указала Айя, рано утром восьмого дня. За пару часов до этого они прошли место, где Стросс отделялся от Льежа, и окончательно покинули обжитые земли. Здесь, на северо-востоке Баригора, не было ничего, кроме бесконечных лесов и гор. Из простого люда сюда захаживали разве что охотники в поисках редкой дичи. Но именно здесь, в отдалении от любых поселений, и расположился монастырь Ордена Вечного служения.
– Вам точно сюда, госпожа? – недоверчиво спросил пожилой лоцман, вглядываясь в чащобу на берегу. В его рту почти не осталось зубов, и он сильно шепелявил, но все еще оставался на удивление бодрым для своего возраста.
– Уверена, – Айя не удостоила мужчину особым вниманием, – готовьте лодку.
– Как пожелаете, госпожа.
Пара крепких матросов довезли Айю, Матиаса и их вещи до берега на небольшой шлюпке и, развернувшись, вернулись на корабль, который быстро снялся с якоря и на всех парусах пошел назад, вниз по течению Льежа. Матиас проводил его взглядом, стоя на небольшом выступе песчаного пляжа, сразу за которым начинался густой северный лес.
– Нам пора, святой отец, – окликнула
