Великий поход - Рональд Колд

Северянин внимательно посмотрел в глаза спрута и принялся вновь хохотать. Он старался что-то сказать, но смех буквально душил его. Встревоженный его поведением Вагр локтем толкнул побратима в бок. Аграв подошел к метсу и отвесил ему звонкую оплеуху. Нервический смешок умер на губах следопыта, он посидел, держась за голову, и спокойным голосом произнес:

— Огромное спасибо, Рыжий. Век не забуду.

— Пожалуйста. Мне не жалко. — Аграв подул на свою ладонь, и прибавил: — Ну и крепкие же у северян головы, клянусь Вечными Небесами!

— Ага, — угрюмо буркнул метс, потирая скулу. — У солдат Нечистого иной раз топоры тупятся.

Эливенер тем временем шел в сторону «сердца болот», а за ним нетвердой походкой шествовал спрут. Вагр готов был поклясться, что выражение морды у спрута было чрезвычайно удивленным.

— Пожалуй, стоило тащиться в такую даль, чтобы спасти паршивого колдуна, — сказал Аграв. Вагр, пожав плечами, принялся раздувать остывшие угли, а метс, ставший после оплеухи задумчивым, пробормотал:

— Пути Господни неисповедимы.

Глава 22

ДИТЯ НОЧИ

Спасаясь от липкого тумана, пират кутался в видавший виды морской плащ.

Он сидел возле огня, краем уха слушая болтовню своих матросов и грызню лемутов, которые никак не могли поделить какую-то скользкую мерзость, пойманную часовыми ранним утром. Капитан пошарил рукой у ног, поднял баклагу и жадно припал к ней губами. Пират, не испытывавший головокружений со времен своего самого первого плавания, в топях начал страдать самой настоящей морской болезнью. Он спасался лишь крепким пойлом, именуемым знатоками с побережья внутреннего Моря «объятиями осьминога», и мыслью, что из похода в гиблые болота он вернется наместником всего полуострова.

Юлл вздрогнул, когда из тумана к нему шагнула гигантская красная фигура, похожая на воплощенный кошмар, исторгнутый из бездн Внутренней Флориды. Довольный произведенным эффектом, С'муга сказал:

— Все пьешь, капитан? Последние мозги скоро растеряешь.

— Рад бы, да не получится. — Пират потряс баклагой. — Больше выпивки нет. Кстати, не хочешь ли присоединиться?

— Спасибо. — Вампир раскачивался из стороны в сторону, словно его колыхал невидимый ветер. При этом внутри него переливались тяжелые багровые струи и какие-то омерзительные алые сгустки. — Истинный напиток должен быть соленым и красным.

Юлл покрепче сжал зубы, подавляя очередной приступ тошноты, и глотнул из горлышка, пролив последние драгоценные капли на бороду. После этого он широко размахнулся и метнул бутыль в темный валун, выступавший из тины в нескольких шагах от стоянки. Вместо того чтобы разлететься вдребезги, баклага с чавканьем погрузилась в оказавшийся податливым бугор. Это отчего-то несказанно разозлило пирата, и он принялся изрыгать проклятья на всех известных ему языках.

С'муга, дождавшись, когда его красноречие иссякнет, спросил:

— Будет ли мне дозволено доложить результаты разведки?

— Валяй! Впрочем, я сам угадаю. Впереди — сплошные лужи, тина и ряска, слева и справа примерно то же самое, и никаких следов всадников на спрутах. Так?

— Не совсем. Впрочем, местность описана весьма точно. Ты, капитан, становишься специалистом по Великой Топи… — С'муга специально растягивал окончания слов и говорил неспешно, зная, что эта его манера несказанно раздражает пирата, обладающего весьма живым и порывистым характером. Дождавшись, когда отзвучит очередная порция проклятий, вампир продолжил:

— Но я обнаружил еще кое-что.

— Ну, не томи. Только не вздумай пересказывать мне превратности своей очередной охоты. После истории с водоплавающей свинкой я до сих пор не позавтракал, кусок в горло не лезет.

— Подумать только, какие пошли чувствительные пираты, — С'муга откровенно веселился. Поняв, что над ним попросту издеваются, Юлл потянулся к своему дорожному мешку и вытащил оттуда череп некроманта. Выхватив из-за пояса кинжал, он принялся скрести костяную макушку, напевая непристойную песенку, услышанную им в пору юности в одном Из многочисленных портовых кабаков Намкуша. Бывший наместник взвыл и заговорил быстрее:

— Буквально в нескольких полетах стрелы я обнаружил отряд мятежников, которых весь Зеленый Круг разыскивает на севере.

— Что? — Юлл вскочил, поскользнулся и едва не рухнул в объятия вампира. Череп упал на заплечный мешок, и голова С'муги дернулась, словно от удара.

— Именно так, капитан. Спрячь кинжал, и я смогу рассказать тебе нечто интересное.

Пират быстро упрятал волнистое лезвие за пестрый кушак и вопросительно посмотрел на красную фигуру, вокруг которой роилось невероятное количество комаров и москитов, создававших видимость светлого ореола.

— Итак, упырь…

— Прямо перед нами находится часть беглецов из мертвой Балки. А именно — старый, давно выживший из ума эливенер по имени Вельд, атвианский шпион, парочка мятежников из так называемого флоридского ополчения, и два отвратительных полуразумных зверя, разгуливающих без ошейников и других опознавательных знаков.

— И что они тут делают? — тупо спросил пьяный капитан.

— Думаю, что затевают что-нибудь недоброе против мастера С'лорна, будь он трижды неладен, а заодно и лишен посмертия, как и я.

— Великолепно! Они обвели главу Темного Совета вокруг пальца. Бедняга Шагр бродит по саванне, разыскивая беглецов, а они преспокойно готовят новую диверсию в нашем тылу. Пожалуй, следует напасть на них немедленно.

— Не торопись, — С'муга придвинулся поближе, но из лежащего на мхе инкрустированного серебром ящика раздалось предостерегающее потрескивание, и он отпрянул. — Я почувствовал в топях мощнейшее противоборство сил, масштабы которых неописуемы. Самое странное, что я почувствовал эманации мастера С'лорна…

— Это не удивительно, должен же и он чем-нибудь заниматься, — проворчал Юлл, С'муга же продолжил:

— И эманации моих собственных похищенных приборов.

— Вот как? — Глаза капитана лихорадочно заблестели.

— И еще, здесь находится похищенный Карк.

Капитан пустился в пляс вокруг костра.

Матросы радостно загалдели, решив, что последняя бутылка пошла, что называется, в нужное горло, и на сегодняшнем привале обойдется без разносов и наказаний. В последнее время глава отряда, окончательно запутавшийся в болотах и туманах, то и дело срывал злобу на подчиненных.

— Одним ударом мы можем решить все проблемы, а бедняга Шагр и солдафон Аграв останутся с носом! Упырь, я люблю тебя не меньше, чем свою старую посудину, гниющую на пристани Мертвой Балки!